Ордоньо IV

Ордоньо IV Злой исп. Ordoño IV El Malo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Леона
958 — 960
Предшественник:	Санчо I Толстый
Преемник:	Санчо I Толстый
Рождение:	ок. 926
Смерть:	962(0962) Кордова (Испания)
Род:	Перес
Отец:	Альфонс IV Монах
Мать:	Онека Санчес Наваррская
Супруга:	Уррака Фернандес Кастильская

Ордоньо IV Злой (исп.  Ordoño IV El Malo; около 926—962, Кордова) — король Леона (958—960), сын короля Альфонсо IV Монаха и Онеки Санчес Наваррской.

Биография

Происхождение

О жизни Ордоньо IV до его вступления на престол почти ничего не известно. Источники описывают Ордоньо как человека преступных наклонностей и развращённого. К тому же он был слегка горбат. Поэтому у потомков он получил прозвания Злой, Дьявол и Горбун.

13 января 950 года Ордоньо упоминается среди свидетелей, подписавших хартию размежевания между епископом Мондоньедо Росендо и жителями Вилласа. В самом начале 958 года он женился на Урраке Фернандес, дочери графа Кастилии Фернана Гонсалеса и вдове короля Ордоньо III.

Захват престола

К этому времени в Леоне возникла целая группа знатных лиц, недовольных правлением короля Санчо I Толстого и его неспособностью защитить королевство от внешних врагов. В кругах недовольных (среди которых главную роль играл тесть Ордоньо IV, Фернан Гонсалес) составился заговор с целью свержения с престола Санчо I. Новым королём было предложено поставить Ордоньо. О том, кто был инициатором предложения сделать его королём — он сам или граф Кастилии — точно неизвестно.

Весной 958 года Ордоньо объявил о неповиновении королю Санчо I. Мятеж тут же поддержал Фернан Гонсалес, а затем магнаты Галисии. Когда Ордоньо IV вместе с женой прибыл в Галисию, здесь он был принят с королевскими почестями. Выдавая 2 марта дарственную хартию монастырю Сантьяго-де-Компостела, Ордоньо уже использовал королевскую титулатуру. Хартию заверили наиболее знатные галисийцы: Пелайо Гонсалес (дед будущего короля Бермудо II) и Осорио Гутьеррес. Санчо I Толстый, видя, что не может прекратить мятеж, выехал из Леона в Наварру, надеясь получить помощь от своей бабки Тоды и дяди, короля Гарсии I Санчеса. Ордоньо IV направился в столицу королевства. Дорогу ему попытался преградить граф Вела, один из немногих оставшихся сторонников короля, но он был разбит графом Кастилии Фернаном Гонсалесом. 3 августа Ордоньо IV въехал в город Леон. Позднее в Сантьяго-де-Компостеле состоялась его коронация, которую провёл святой Росендо, ранее короновавший и Санчо I.

Союз Санчо I с Кордовским халифатом

В это время Санчо I Толстый, ища союзников, вместе с королём Наварры Гарсией I Санчесом и его матерью Тодой, в конце года прибыл в Кордову, где заключил с халифом Абд ар-Рахманом III договор, согласно которому, в обмен на предоставление халифом войска, обещал передать тому 10 христианских крепостей. Санчо I находился в Кордове несколько месяцев. Ордоньо же, который правил королевством только в интересах графа Кастилии, за это время успел перессориться почти со всеми своими вассалами. Особенно недовольна была знать Галисии.

Возвращение короля Санчо I

В начале 959 года Санчо I, вместе с войском мавров, выступил из Кордовы и, не встречая сопротивления, занял Самору. Через несколько недель о своей покорности королю Санчо объявили почти все знатные лица Леона и Галисии. Ордоньо IV был вынужден покинуть столицу и вместе с женой Урракой уехать в Астурию. Его единственным союзником остался граф Фернан Гонсалес. В 960 году Санчо I двинулся в Астурию и овладел Овьедо, из которого Ордоньо IV незадолго до этого уехал в Бургос. Одновременно в восточные районы королевства Леон, всё ещё контролируемые мятежниками, вторглось войско во главе с королём Наварры Гарсией I Санчесом, которому удалось разбить и взять в плен Фернана Гонсалеса.

Пробыв в Бургосе ещё несколько месяцев и видя, что уже не может рассчитывать на помощь кастильцев, Ордоньо IV весной 961 года бросил свою супругу (согласно хронике Сампиро, жители города сами отняли у Ордоньо жену, а самого его изгнали из графства) и с немногими приближёнными бежал в Кордову. Здесь он 8 апреля был допущен к Абд ар-Рахману III (описание аудиенции сохранилось в труде арабского историка ал-Маккари) и коленнопреклонённо просил халифа оказать ему военную помощь. Желая иметь фактор давления на короля Санчо I, халиф обнадёжил Ордоньо, но реальной помощи ему не оказал. Ордоньо остался жить в Кордове. Когда граф Кастилии Фернан Гонсалес узнал, что его зять бросил свою жену, его дочь, и уехал к маврам, он тут же примирился с Санчо I, принёс ему присягу верности и был освобождён.

Смерть Ордоньо IV

Ещё в течение года, и при новом халифе Кордовы, ал-Хакаме II, мусульмане угрожали королю Санчо I поддержать Ордоньо IV, если тот не выполнит условий соглашения о передаче крепостей. Однако король Леона всячески тянул время, а в 962 году Ордоньо IV умер. С его смертью в королевстве Леон исчезла опасность начала новой междоусобной войны.

Литература

• Альтамира-и-Кревеа Р. История средневековой Испании. — СПб.: Евразия, 2003. — 608 с. — ISBN 5-8071-0128-6.
• Мюллер А. История ислама. От мусульманской Персии до падения мусульманской Испании. — М., 2004. — 894 с. — ISBN 5-17-022031-6.

Ссылки

• [www.covadonga.narod.ru/Leon.html Реконкиста. Короли Леона.]
• [www.covadonga.narod.ru/X.htm Реконкиста. Хронология. X в.]
• [www.fmg.ac/Projects/MedLands/ASTURIAS,%20LEON.htm#_Toc111995039 Asturias & Leon, kings]  (англ.)
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/mittelalter/koenige/leon/ordogno_4_der_boese_koenig_962.html Ordogno IV. der Böse]  (нем.)
• Анонимные авторы. [kuprienko.info/las-cronicas-de-la-espana-medieval-reconquista-chronicon-de-cardena-los-anales-toledanos-al-ruso/ Испанские средневековые хроники: Хроника Карденьи I. Хроника Карденьи II. Анналы Толедо I. Анналы Толедо II. Анналы Толедо III.]. www.kuprienko.info (А. Скромницкий) (24 августа 2011). Проверено 17 ноября 2012. [archive.is/qiOz Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Ордоньо IV

– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.