Орельяна, Франсиско де

Франсиско де Орельяна (исп. Francisco de Orellana, 1505 или 1511, Трухильо — 1546) — иcпaнский путешественник и конкистадор (аделантадо), первооткрыватель Амазонки, первым из европейцев проплывший по всей её длине.

Биография

Франсиско де Орельяна происходил из рода обнищавших испанских дворян. Точная дата рождения неизвестна, так как в книгах о крещении в городе Трухильо не было обнаружено сведений о нём. В пятнадцатилетнем возрасте он отправился в Новый Свет. Франсиско Орельяна был участником испанского завоевания Перу вместе с Франсиско Писарро (они приходились друг другу дальними родственниками). На территории Перу он принимал участие во всех значительных походах и сражениях. В 1534 году он участвовал в захвате города Куско, а на следующий — в захвате городов Трухильо и Кито. В 1536 году он возглавил отряд из 80 человек и подавил восстание индейцев возле Куско.

В 1541 году, узнав, что Гонсало Писарро готовит экспедицию в поисках Эльдорадо, Орельяна, 30 лет от роду, решил присоединиться к нему. Он собрал отряд из 320 испанцев и четырёх тысяч индейцев-носильщиков и вышел из Куско в Кито. В Кордильерах были сильные снегопады и такие сильные морозы, что многие индейцы замёрзли насмерть. В декабре 1541 года, перейдя через Восточные Кордильеры, Орельяна вышел к реке Напо, став её первооткрывателем. В середине декабря 1541 года Орельяна вышел к лагерю Писарро. Там было решено построить небольшую бригантину «Сан-Педро» и спуститься вниз по течению, так как продолжать путешествие по заболоченным джунглям было невозможно. Местные индейцы сообщали, что в нескольких днях пути есть места, где много золота и продовольствия. После постройки корабля Писарро приказал Орельяне отправиться за продовольствием и золотом. На судне и сопровождавших его четырёх каноэ вместе с ним отправились 57 испанцев. Проплыв по реке несколько дней, Орельяна не обнаружил никаких поселений и, соответственно, ничего из того, что он искал. Тогда он принял решение продолжить путешествие по реке, бросив Писарро на произвол судьбы.

12 февраля 1542 года Орельяна выплыл к месту соединения трёх рек, самой широкой из которых была река, впоследствии названная им Амазонкой. В месте слияния рек ширина была такова, что не были видны берега, кроме того течение было бурным, река изобиловала водоворотами. Было решено построить более крепкое и крупное судно. За два месяца была построена большая бригантина «Виктория», на которой и была продолжена экспедиция.

24 июня 1542 года на одной из стоянок отряд Орельяна подвергся нападению местных индейцев. По свидетельству монаха Карвахаля, участвовавшего в экспедиции:

Битва, здесь происшедшая, была не на жизнь, а на смерть, ибо индейцы перемешались с испанцами и оборонялись на диво мужественно… Мы увидели воочию, что в бою они сражаются впереди всех и являются для оных чем-то вроде предводителей… Сии жены весьма высокого роста и белокожи, волосы у них очень длинные, заплетены и обернуты вокруг головы. Они очень сильны, а ходят почти нагие — только прикрывают стыд. В руках у них лук и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев, и многие из них — я видел это воочию — выпустили по одной из наших бригантин целую охапку стрел…

— Повествование о новооткрытии достославной Великой реки Амазонок

Местные индейцы рассказали, что эти женщины живут в нескольких днях пути от реки в каменных домах, много драгоценностей и, в частности, женские статуи из серебра и золота. Позднее ни один из исследователей Амазонки не нашёл и следа этих женщин-амазонок. Возникли версии, что это были местные индеанки, сражавшиеся вместе с мужьями или это были длинноволосые мужчины в боевой белой раскраске.

По мере приближения к устью реки, которую назвали Амазонкой, стало ощущаться влияние океанских приливов. Это выражалось в столкновении приливной волны со стремительным течением Амазонки. На реке возникала волна высотой 5—6 метров. Местные индейцы называли её поророка.

26 августа 1542 года корабли выплыли в устье этой реки. За три недели суда были подготовлены к морскому плаванию, сшиты паруса, поэтому они отправились на северо-запад вдоль побережья Южной Америки. После непродолжительного плавания корабли достигли острова Кубагуа.

Таким образом, Франсиско де Орельяна стал первым европейцем, пересёкшим Южную Америку в самом широком месте, и первооткрывателем самой большой реки мира. В обратном направлении по всей длине Амазонки первым проплывёт португалец Педру Тейшейра. Это произойдёт через сто лет после экспедиции Орельяны.

После возвращения в Испанию Орельяна начал подготовку новой экспедиции на Амазонку. Из-за нехватки средств экспедиция была оснащена плохо, не хватало продовольствия, оружия и людей. В 1546 году Орельяна предпринял плавание через Атлантику на трёх кораблях. Во время шторма один из них затонул.

После достижения устья Амазонки экспедиция начала подъём вверх по течению. Члены экспедиции страдали от тропических болезней, нехватки продовольствия, подвергались постоянным нападениям индейцев. В ноябре 1546 года от болезни скончался и сам Франсиско де Орельяна.

Память

• В честь Франсиско де Орельяны названа провинция на востоке Эквадора.
• В фильме Стивена Спилберга «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» Индиана Джонс находит мумию Орельяны.

Ссылки

• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Spain/XVI/1520-1540/Oreljana/akt_obsled.htm Акт об обследовании армады Аделантадо дона Франсиско де Орельяны и об её отплытии к Амазонкам (пер. С. М. Вайнштейна)]

Отрывок, характеризующий Орельяна, Франсиско де

– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.