Орёл (город)
Поделись знанием:
К:Населённые пункты, основанные в 1566 году
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
(перенаправлено с «Орел (город)»)
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
| Город
Орёл 
|
Орёл — город (с 1566[3]) в России, административный центр Орловской области. Расположен в 368 км к юго-западу от Москвы, на Среднерусской возвышенности в европейской части России, по обеим берегам реки Оки и её притока Орлика. Орёл и Орловская область входят в состав Центрального федерального округа, а также Центрального экономического района. Город воинской славы (почётное звание присвоено 27 апреля 2007 года).
Население города — 319 651[2] чел. (2016).
Содержание
- 1 Этимология
- 2 История
- 3 Физико-географическая характеристика
- 4 Символика
- 5 Население
- 6 Административное деление
- 7 Мэры города
- 8 Экономика
- 9 Водные ресурсы
- 10 Банки
- 11 Транспорт
- 12 Образование
- 13 Наука
- 14 Здравоохранение
- 15 СМИ
- 16 Связь и телекоммуникации
- 17 Телефонная связь
- 18 Экология
- 19 Спорт
- 20 Религия
- 21 Культура и искусство
- 22 Мероприятия
- 23 Театры
- 24 Парки и скверы
- 25 Памятники
- 26 Памятники архитектуры
- 27 Места отдыха
- 28 Некрополи
- 29 Почётные звания и награды
- 30 Международные отношения
- 31 Факты
- 32 Примечания
- 33 Литература
- 34 Ссылки
Этимология
Народная этимология связывает название города с событиями, произошедшими при его основании в 1566 году. По велению царя Ивана Грозного началось строительство города-крепости для охраны южных границ Русского государства от набегов крымских татар. Когда стали рубить дуб, росший на берегу у слияния двух рек Оки и Орлика, с вершины дерева слетел орёл. А вот и хозяин — сказал один из мужиков. Иван Васильевич и повелел назвать город именем птицы.
Среди научных версий наиболее распространены две. Тюркоязычная выводит название местности у слияния двух рек из airyly «угловатый», airy «разъединять, раздваивать, развилина». Балтоязычная версия сравнивает название, которое могло оставить племя голядь, с лит. erlos «сенокосный луг».
История
Современную территорию Орла и Орловской области с давних времён населяли вятичи. У слияния рек Ока и Орлик в XII веке на территории Черниговского княжества существовало поселение (письменных свидетельств существования Орла в домонгольскую эпоху нет, но эта дата подтверждается археологическими раскопками[4]). В 1566 году по указанию Ивана Грозного была основана крепость Орёл для охраны южных границ Русского царства. Этот год официально считается датой основания города. Об этом событии в Никоновской летописи под 1566 годом записано следующее:
|
Того же лета повелением государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси поставлен бысть город на поли на реке Орлее | 
|
Однако историки отмечают, что Иван Грозный вряд ли может считаться основателем города, указывая на то, что основание крепости произошло во времена разделения страны на опричнину и земщину, а также на то, что крепость находилась на землях земщины, следовательно, по правилам установленным самим Иваном IV инициатива по основанию крепости должна была исходить от земской боярской думы[5]. Кроме того историкам неплохо известно местоположение и круг занятий Ивана Грозного во второй половине 1566 года и, таким образом известно, что осенью он находился на богомолье в Троице-Сергиевом монастыре и не занимался государственными делами[5]. В частности Великое Литовское посольство 1566 года прибыло в Москву в отсутствии царя и все вопросы относительно мира с Литвой решал Земский собор[6]. Наиболее вероятным основателем города историки называют Михаила Ивановича Воротынского чьи родовые земли находились неподалеку на севере[5].
В 1577 году на правом берегу Оки появилась казачья слобода, где жили орловские городовые казаки. В слободе существовала деревянная Покровская церковь, носившая также название «Покровская казачья».
В 1708 году город причислен к Киевской губернии, с 1719 г. — центр Орловской провинции.
Указами Екатерины II от 28 февраля (11 марта) и 5 (19) сентября 1778 года были учреждены Орловская губерния и Орловское наместничество. Орёл стал административным центром губернии. В это время население города составляло около 7,7 тысяч человек.
16 ноября 1779 года был утверждён первый регулярный план Орла, предусматривающий чёткий порядок его строительства. Город был значительно расширен и разделён реками на три части:
- Кромская часть — Старый город;
- Московская часть — Заокская часть;
- Заорлицкая часть — Верхний город.
В каждой части были торговые площадки. По плану в центре предписывалось создавать прямые, широкие улицы и сооружать на них только каменные здания.
С 1820 года Орёл стал резиденцией епископов Орловской епархии, открытой в 1788 году. Переведённый из Севска Архиерейский дом разместился на территории Успенского монастыря, где существовал до начала 1920 года.
В 1850 году в Орле было уложено первое дорожное покрытие из битого мелкого кирпича от архиерейского дома, возле тюремного замка, под окнами губернского дома до Болховской улицы. Мостовая самой Болховской улицы была приведена в порядок лишь к лету 1856 года.
Большое значение имело создание в 1855 году городской профессиональной пожарной охраны. В 1859 году впервые установлено телеграфное сообщение. В 1862 году в городе была установлена телеграфная связь между полицейскими участками, действовавшими в каждой части Орла.
Реформы 1860—1870-х годов внесли значительные изменения во все сферы в жизни города. Получило развитие банковское дело; в 1903 году возникло отделение Северного банка, вошедшего в Орловское отделение Русско-Азиатского банка, образованного в 1910 году (здание сохранилось).
В 1863 году в Орле появился первый водопровод. На средства предпринимателя И. Байковского на Левашовой горе была построена водонапорная башня, в которую закачивалась вода из Оки. Левашова гора была названа по фамилии тогдашнего Орловского губернатора (ранее гора называлась — Георгиевская, Болховская, а ныне — Пролетарская).
С 1928 года в связи с ликвидацией Орловской губернии Орёл находился в составе образованной Центрально-Чернозёмной области (до 1930 г. — центр Орловского округа), с 1934 г. — в составе Курской области.
С 27 сентября 1937 года — центр вновь образованной Орловской области.
Физико-географическая характеристика
 Расстояние от Орла до крупных городов (по автодорогам)[7]
| ||||
|---|---|---|---|---|
| С-З | Санкт-Петербург ~ 1024 км  Таллин ~ 1165 км  Рига ~ 1030 км  Минск ~ 658 км Смоленск ~ 369 км Брянск ~ 119 км. |
Калуга ~ 206 км Белёв ~ 101 км Болхов ~ 56 км. |
Москва ~ 340 км Тула ~ 180 км Мценск ~ 49 км. |
С-В |
| З | Карачев ~ 80 км Гомель ~ 389 км Брест ~ 921 км  Варшава ~ 1128 км.
|
|
Новосиль ~ 69 км Ефремов ~ 158 км Самара ~ 1173 км Новосибирск ~ 3530 км. |
В |
| Ю-З | Дмитровск ~ 93 км  Киев ~ 518 км Ужгород ~ 1293 км Одесса ~ 991 км.
|
Курск ~ 160 км Белгород ~ 307 км Харьков ~ 388 км.
|
Ливны ~ 136 км Воронеж ~ 338 км Ростов-на-Дону ~ 912 км Волгоград ~ 918 км. |
Ю-В |
Климат
Климат города умеренно-континентальный. Зима умеренная. Первая половина зимы несколько мягче второй, с частыми оттепелями. В январе-феврале в основном держится морозная погода, возможны сильные морозы. Февраль — самый суровый месяц зимы. Март холодный, климатическая весна наступает в первых числах апреля. Лето со сменяющимися периодами сильной жары и более прохладной погоды. Возможны как периоды сильной жары без дождей, так и периоды обложных дождей и прохладной погоды. Осень относительно тёплая. Орёл — один из немногих городов России, в котором абсолютный минимум температуры был отмечен в марте.
Самая низкая температура за всё время наблюдений была зафиксирована 7 января 1964 года: −48,5 °С. Самая высокая — в 2010 году, когда абсолютный рекорд был побит не один раз всего за несколько дней. 5 августа 2010 года воздух прогрелся до максимальных 39,5 °С. Итоговая среднегодовая температура составляет 6,2 °С.
| Климат Орла | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Абсолютный максимум, °C | 8,0 | 9,4 | 19,3 | 29,0 | 32,8 | 35,4 | 38,7 | 39,5 | 30,7 | 26,3 | 16,0 | 9,6 | 39,5 |
| Средний максимум, °C | −3,7 | −3,6 | 2,3 | 12,2 | 19,5 | 22,9 | 24,9 | 23,7 | 17,3 | 10,1 | 1,9 | −2,7 | 10,4 |
| Средняя температура, °C | −6,4 | −6,7 | −1,4 | 7,2 | 13,9 | 17,4 | 19,4 | 18,0 | 12,1 | 6,1 | −0,7 | −5,1 | 6,2 |
| Средний минимум, °C | −9 | −9,9 | −4,7 | 2,6 | 8,4 | 12,2 | 14,1 | 12,7 | 7,6 | 2,7 | −2,8 | −7,7 | 2,2 |
| Абсолютный минимум, °C | −33,5 | −37,2 | −37,8 | −18,9 | −5 | −0,4 | 3,9 | −2,2 | −5 | −13 | −26,4 | −35 | −37,8 |
| Норма осадков, мм | 43 | 37 | 33 | 43 | 42 | 69 | 76 | 59 | 60 | 54 | 42 | 43 | 601 |
| Источник: [pogoda.ru.net/climate/27906.htm Погода и Климат] | |||||||||||||
| Климат Орла за последние 10 лет (2004 - 2013 гг) | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | −4,8 | −4,9 | 2,2 | 13,0 | 20,9 | 23,8 | 26,0 | 25,6 | 18,7 | 10,9 | 3,7 | −1,5 | 11,1 |
| Средняя температура, °C | −6,7 | −7,7 | −1,4 | 7,9 | 15,1 | 18,3 | 20,5 | 19,7 | 13,6 | 7,5 | 1,8 | −3 | 7,1 |
| Средний минимум, °C | −8,7 | −10,5 | −5 | 2,8 | 9,3 | 12,8 | 14,9 | 13,8 | 8,6 | 4,2 | −0,1 | −4,6 | 3,1 |
| Норма осадков, мм | 53 | 43 | 39 | 37 | 45 | 64 | 72 | 49 | 52 | 58 | 42 | 54 | 607 |
| Источник: [www.weatheronline.co.uk/weather/maps/city?LANG=en&PLZ=_____&PLZN=_____&WMO=27906&CONT=euro&R=0&LEVEL=162®ION=0006&LAND=RS&MOD=tab&ART=TEM&NOREGION=1&FMM=1&FYY=2004&LMM=12&LYY=2013 www.weatheronline.co.uk] | |||||||||||||
Символика
В действующем положении о гербе и флаге города Орла 1997 г. написано следующее: «Статья 1.1. Герб города Орла представляет собой исторический герб, утверждённый 16.08.1781 (с последующими изменениями) и имеющий следующее описание: „В синем поле белый город, на воротах которого чёрный одноглавый орёл“.»
В 1988 году был создан герб, за основу которого был взят исторический герб 1781 года, однако в его описании с орла «сняли» корону и сделали его более схематичным. Положение о гербе от 1997 года разрешило использовать как исторический, так и созданный в 1988 году гербы.
В 2010 году специальная комиссия из Москвы признала герб Орла не соответствующим правилам геральдики. Мэр Орла Виктор Сафьянов объявил конкурс на создание нового герба города Орла, взяв за основу исторический герб 1781 года. В июле были представлены первые эскизы. Виктор Сафьянов предложил рабочей группе, куда вошли представители общественности города и творческих союзов, с учётом всех мнений доработать изображения главных символов Орла. Принятие нового герба города ожидалось до конца 2010 года[8], однако, этого до сих пор не произошло.
В настоящее время официального гимна у Орла нет, однако уже много лет гимном города Орла является мелодия 1-й симфонии орловского композитора В. С. Калинникова. В 2010 году на заседании администрации города было предложено утвердить этот гимн[8].
Население
| Численность населения | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1811[9] | 1840[9] | 1856[9] | 1863[9] | 1897[10] | 1913[9] | 1914[9] | 1923[9] | 1926[10] | 1931[9] | 1939[11] | 1956[12] |
| 24 600 | ↗32 600 | ↗35 300 | ↘35 000 | ↗70 000 | ↗95 100 | ↗96 200 | ↘71 100 | ↗76 000 | ↗78 100 | ↗110 564 | ↗128 000 |
| 1959[13] | 1962[9] | 1967[9] | 1970[14] | 1973[9] | 1975[15] | 1976[16] | 1979[17] | 1982[18] | 1985[17] | 1986[16] | 1987[19] |
| ↗151 521 | ↗174 000 | ↗209 000 | ↗232 216 | ↗257 000 | ↗284 000 | →284 000 | ↗303 000 | ↗319 000 | ↗322 000 | ↗325 000 | ↗335 000 |
| 1989[20] | 1990[21] | 1991[16] | 1992[16] | 1993[16] | 1994[16] | 1995[17] | 1996[17] | 1997[22] | 1998[17] | 1999[23] | 2000[24] |
| ↘333 000 | ↗338 000 | ↗345 000 | ↗347 000 | →347 000 | ↘346 000 | ↘344 000 | →344 000 | ↗348 000 | ↘343 000 | ↗346 500 | ↘344 500 |
| 2001[17] | 2002[25] | 2003[9] | 2004[26] | 2005[27] | 2006[28] | 2007[29] | 2008[30] | 2009[31] | 2010[32] | 2011[33] | 2012[34] |
| ↘338 800 | ↘333 310 | ↘333 300 | ↘331 300 | ↘329 400 | ↘326 000 | ↘323 000 | ↘320 800 | ↘319 054 | ↘317 747 | ↗317 900 | ↗319 138 |
| 2013[35] | 2014[36] | 2015[37] | 2016[2] | ||||||||
| ↘318 136 | ↘317 076 | ↗319 550 | ↗319 651 |
100 000
200 000
300 000
400 000
1840
1914
1956
1973
1985
1991
1996
2001
2006
2011
2016
На 1 января 2016 года по численности населения город находился на 62 месте из 1112[38] городов Российской Федерации[39]
- Национальный состав
Согласно Всероссийской переписи населения 2010 года[40]: русские (96,8 %), украинцы (1,1 %), армяне (0,4 %), белорусы (0,3 %), азербайджанцы (0,2 %), татары (0,1 %), евреи (0,1 %) остальные (1 %).
- Демография
| Год | 1990 | 1999 | 2001 | 2003 | 2005 | 2010 |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Число родившихся, на 1000 населения | 11,2 | 6,8 | 7,5 | 8,8 | 8,7 | 10,8 |
| Число умерших, на 1000 населения | 9,8 | 13,6 | 15,1 | 14,8 | 15 | 17,4 |
| Естественный прирост (убыль), на 1000 населения | 1,4 | −6,8 | −7,6 | −6 | −6,3 | −6,6 |
Административное деление
Город разделён на 4 административных района: Заводской (самый старый, большой и населённый), Советский, Железнодорожный и Северный (самый молодой).
| Районы | Население, чел. |
|---|---|
| Железнодорожный | ↘63 572[2] |
| Заводской | ↗108 119[2] |
| Северный | ↗67 748[2] |
| Советский | ↘80 212[2] |
Мэры города
- 1991—1997 — Александр Григорьевич Кисляков
- 1997—2002 — Ефим Николаевич Вельковский
- 2002—2006 — Василий Игнатьевич Уваров
- 2006—2009 — Александр Александрович Касьянов
- 2009—2010 — Василий Васильевич Ерёмин (и. о.)
- 2010—2012 — Виктор Викторович Сафьянов
- 2012—2015 — Ступин Сергей Афанасьевич
- 2015—н.в. — Новиков Василий Федорович
Управляющие города
- 2012—2015 — Михаил Юрьевич Берников
- 2015—н.в. — Андрей Иванович Усиков
Экономика
Промышленность
В отрасли промышленного производства города наибольшие объёмы отгруженной продукции имеют: производство пищевых продуктов, включая напитки 28,8 %; производство машин и электрооборудования 27,3 %; производство неметаллических минеральных продуктов 19,9 %; металлургическое производство и производство готовых металлических изделий 18,0 %. Объём отгруженных товаров собственного производства, выполнено работ и услуг собственными силами обрабатывающие производства за 2010 год на 25,7 млрд рублей. Среди основных промышленных предприятий города:
Фабрики, заводы
- Орловский сталепрокатный завод (ОСПаЗ) (Северсталь Метиз, Орловский филиал) — основан в 1967 году, в 2004 году приобретён ОАО «Северсталь». Производит крепёжные изделия[41]
- Завод «Научприбор» — Производство рентгеновского оборудования и прочее. До 2000-х производил плойки, ножницы и маникюрные наборы весьма хорошего качества, при низкой себестоимости.
- ОАО «Протон» — ведущий производитель изделий оптоэлектроники и светотехники в России. Основан в 1972 году.
- ООО «Электротекс-ИН» - производство частотных преобразователей и производство систем регулируемого электропривода. Входит в группу компаний «ПРОТОН».
- Производство светодиодного оборудования «Пумос»[42]
- ОАО «Гамма» (крупнейший отечественный производитель чулочно-носочных изделий)
- «Дормаш» (завод дорожно-строительной техники)
- Орловский филиал ЗАО "ГК "Таврида Электрик" - производство коммутационной техники, комплектных распределительных устройств, противоаварийной автоматики и средств для автоматизации распределительных сетей.
- «Стекломаш Орёл» (единственное в СНГ производство оборудования для стекольной промышленности и промышленности строительных материалов). Основан в 1974 году[43]
- ЗАО «Орелсибгазаппарат» — производство полиэтиленовых труб и фитингов.
- «Орёлтекмаш» — завод, выпускающий текстильное оборудование[44]
- «Завод имени М. Г. Медведева — Машиностроение»[45] был основан братьями Кале в 1868 году. С 1922 года носит имя героя Гражданской войны М. Г. Медведева. Производит технологическое оборудование и запасные части для кожевенно-обувной промышленности. В 1966 году был награждён орденом Трудового Красного Знамени. 7 июля 1968 года установлена мемориальная доска. После реконструкции на базе завода создано два новых предприятия, которые занимаются выпуском прогрессивного оборудования для сельского хозяйства. Часть территории с недостроенным новым цехом была продана. Часть заводоуправления в аренде.
- «Орёл-мебель»
- Обувная фабрика «ОКА» (в данный момент на грани закрытия)
- ОАО «КМ Груп» (бывший ЗАО «Велор») Kerama Marazzi Group (завод итальянской керамической плитки)
- «Санофи-Авентис Восток» (инсулиновый завод компании Sanofi-Aventis, организован на базе приобретённого в конце 2009 года завода «Биотон-Восток» французской фармацевтической компанией Sanofi-Aventis)[46]
- ООО «Фригогласс-Евразия» (производство торгового холодильного оборудования)
- Живмаш[47] — производство креплений для перемещения мясных туш — Троллей.
- Фабер — производство электрощитового оборудования, в основном щитового. Один из производителей шкафов ТМ IEK. Так же собирает водонапорные башни.
- ОАО «Объединение Альфапластик» - производство изделий медицинского назначения и спортивных товаров из резины, ПВХ, силикона и латекса.
- ЗАО «Химтекстильмаш» — бывший промышленный гигант г. Орла ныне производит поршневые и винтовые компрессоры в нескольких оставшихся цехах. Остальная огромная территория завода в аренде, на части территории созданы другие предприятия.[48]
- Центр доклинических исследований ЗАО «Ретиноиды»[49]
Предприятия строительного комплекса
- Монолит — производство Ж/Б
- Завод ЖБИ
- Завод «Стройиндустрия»
Предприятия пищевой промышленности
- ООО «Кока-Кола ЭйчБиСи Евразия» — российское подразделение Coca-Cola Hellenic Group, которая является одним из крупнейших производителей продукции под товарными знаками The Coca-Cola Company в мире и крупнейшим боттлером в Европе. Орловский филиал Coca-Cola Hellenic является самым крупным модернизированным предприятием бренда Coca-Cola в России, а также вторым в Европе по техническому оснащению линий по производству фруктовых напитков, обеспечивает помимо Орла продукцией всю южную часть Центрального федерального округа относительно Москвы. (С 1994 по 12.04.1995 ЗАО «Кока-Кола Боттлерс Орёл», с 13.04.1995 по 29.09.2006 ООО «Кока-Кола Ботлерз Орёл», 30.09.2006 предприятие вошло в единый холдинг компании Coca-Cola Hellenic в России и по настоящее время носит название ООО «Кока-Кола ЭйчБиСи Евразия» (Coca-Cola HBC Eurasia)[50]
- ОАО «Орловский хлебокомбинат»
- АО «Данон Россия», Филиал "Молочный комбинат «ОРЛОВСКИЙ» (до 2008 ОАО "Молочный комбинат «Орловский»)
- «Орловский Кристалл» (производство ликёроводочной продукции)
- ОАО «Орёлрастмасло», орловский маслобойный завод, основан в 1898 году.
- Орловская кондитерская фабрика
- Мясокомбинат (ныне не работает)
Электроэнергетика
Компании, действующие на рынке: Орловская ТЭЦ, орловский филиал ОАО «ТГК-4», «Орловская региональная генерация», ОАО «Орёлоблэнерго».
В строительстве Орловской ТЭЦ в 1946 году принимала участие американская компания «Дженерал электрик». В связи с развитием промышленности города в начале 1950-х годов было принято решение о строительстве второй очереди электростанции. В 1960-х годах проведены очередные работы по расширению и реконструкции ТЭЦ. Общая протяжённость тепловых сетей достигала 50 км. Важной эпохой в истории Орловской ТЭЦ стал 1978 год, когда был включён новый энергоблок мощность 10 МВт. С тех пор Орловская ТЭЦ пережила несколько очередей реконструкций, и её мощность к 2008 году в сравнению с 1946 годом увеличилась в 165 раз. До 1991 года были введены в эксплуатацию 3 энергоблок.
Свёрнутые производства
- Завод УВМ (производил компьютеры, матричные принтеры, электрическую бытовую кухонную технику (миксеры, сумки-холодильники), цветомузыку, электрические выключатели с пультом дистанционного управления, прочий ширпотреб радиоэлектронный). Процедура банкротства произведена в начале 1995 года. Цеха и заводоуправление в аренде.
- часовой завод «Янтарь». В сентябре 2004 года завод «Янтарь» объявлен банкротом. В том же году был выкуплен ООО «АЛМАЗ-ХОЛДИНГ», который распределил имущество между другими фирмами. В главных цехах находятся ТЦ "Атолл" и ТЦ "Водолей". Остальные площади арендуют мелкие фирмы.
- Завод «Медстекло». Закрыт в 2006 г.
- Завод «Погрузчик». В 2006 году завод погрузчиков вошёл в холдинг с Орловским ЗАО «Дормаш», предприятие получило название ЗАО «Орел- Погрузчик». Территория в аренде.
- Гипсовый комбинат. Закрыт в 1990-х. Все цеха окончательно снесены и территория расчищена в 2010-х. Заводоуправление в аренде. На расчищенных площадях планируется возведение гипермаркета Линия-5.
- Завод электроприборов (ОРЗЭП) «Малютка». (Производил электронные лампы, микросхемы, индикаторы люминисцентные, герконы, головки магнитные, кварцевые микрогенераторы, стробоскопы, зеркала заднего вида, запальники газовых плит, елки искусственные, игрушки). Закрыт в 1992 году. Здание в аренде.
- завод «Орлэкс» введено конкурсное управление, распродается имущество, производственные корпуса, участки земли. На месте проходной построен ТЦ "Утес".[51]
Торговля
Орёл считается одним из самых привлекательных городов Центрально-Чернозёмного региона с точки зрения торгового инвестирования. Играют роль высокие доходы граждан в ЦЧР, открытость для инвестирования со стороны властных структур, выгодное географическое положение.
С 2006 года в городе начали появляться гипермаркеты и крупные торговые центры. К настоящему времени открылись мегакомплекс "ГРИНН", ТРЦ "Рио", гипермаркеты "Лента", "Европа", "Metro Cash&Carry", "Линия" и другие.
В городе успешно развиваются сети магазинов шаговой доступности "Пятерочка", "Магнит", "Дикси", "Fix Price", "Заодно", "Оптовичок" и другие.
В августе 2002 года в Орле открылся пятиуровневый Торгово-Развлекательный Центр «Атолл». Маркетинговая концепция ориентирована на экономически активного жителя города — представителя среднего класса в трёх возрастных сегментах 17-25 лет, 25-40 лет, 40-55 лет.
В 2007 году на южной окраине города на месте советского долгостроя картонажно-полиграфического комбината появился гипермаркет Линия, а вскоре и торговый комплекс "Гринн", ставший быстро расстраиваться и в настоящее время разросшийся до туристического многофункционального комплекса, включающий в себя: гипермаркет, несколько корпусов торгового комплекса, конгресс-холл, 2 корпуса 5-звездночной гостиницы, 8-зальный кинотеатр, крытый каток в зимний период, собственную пивоварню и рестораны. Идет строительство аквапарка.
Торговый центр «ЕВРОПА» был открыт в марте 2010 г. компанией «Липецкий завод строительных материалов» («ЛЗСМ») в спальном районе.
В Орле несколько рынков, основные из которых Центральный, Северный, Южный, Орловская Нива, Щепной. Каждые выходные действуют ярмарки выходного дня.
ЖКХ
Самыми крупными управляющими компаниями региона являются:
- МУП ЖРЭП (Заказчик) (9,2% рынка ЖКХ),
- ОАО «Орел – ЖЭК» (4,4%),
- ООО «Перспектива» (15,3%),
- ЗАО "Первая городская управляющая компания» (47,9%) - группа юридически и финансово независимых организаций. В состав группы входит 17 управляющих компаний, 37 подрядных и сервисных организаций, специализированные предприятия по обслуживанию лифтов, инженерного оборудования, диспетчеризации, вывозу мусора, аварийная служба. Компания имеет в своем штате 1800 сотрудников. Генеральный директор – Касьянов Александр Александрович. На рынке ЖКХ Орловской области работает с 2008 года. Под управлением находится более 1250 многоквартирных домов.
Водные ресурсы
На территории области насчитывается более 2 тыс. рек и ручьёв общей протяжённостью 9100 км, однако судоходных рек нет. Главная река области — Ока (приток Волги), исток которой находится на юге области (протяжённость в пределах области — 190 км, площадь водосбора (бассейна) — 14,5 тыс. кв. км, среднегодовой сток на границе с Тульской областью — 2058 млн м³). Главные притоки реки Оки в пределах территории области: p.p. Зуша (приток Оки, среднегодовой сток — 988,6 млн м³), Неручь, Нугрь, Крома, Рыбница, Орлик, Цон и др. В юго-восточной части области — бассейн реки Сосны (приток р. Дон) с годовым стоком на границе с Липецкой областью — 687,0 млн м³; в юго-западной части — бассейны рек Навли и Неруссы, впадающих в Десну (приток р. Днепр), с общим годовым стоком — 210 млн м³. Кроме того, по территории области протекают более 60 малых рек со среднегодовым стоком 3 млрд м³. Зуша, Сосна, ряд других менее крупных рек, благодаря значительному перепаду высот, имеют довольно быстрое течение.
До 60-х гг. воды рек Орловщины активно использовались для выработки энергии (малые ГЭС, водяные мельницы). Крупных водохранилищ на Орловщине нет (крупнейшие: Неручанское в Свердловском районе (6,8 млн м³), нагульный пруд рыбхоза «Лубна» Хотынецкого района (4,5 млн м³), Орловское водохранилище (4,0 млн м³).
Банки
В Орле открыты территориальное управление Банка России, отделения ПАО «Сбербанк» (Центрально-чернозёмный банк), «Темпбанка», «Курскпромбанка», «Мак-Банка» (закрыт в 2015 году), «Мособлбанка» (закрыт в 2015 году), «Ренессанс Капитал», «Хоум Кредит», «ВТБ 24», «Уралсиб», «Росевробанка», «Связьбанка», «Пробизнесбанка», «Русфинанс Банка», «Юниаструм Банк», «Траст», «Форус Банка», «МДМ Банка» (закрыт в 2016 году), «Авангард», «Москомприват Банка» (ныне — «Бинбанк»), «Россельхозбанка», «Райффайзенбанка», «Банк Русский Стандарт», «Ланта-Банка», «Всероссийского Банка Развития Регионов», «Церих» (признан банкротом в 2016 году), «Банка Северный Морской Путь», «Форус Банка», «Юникорбанка», «ОТП Банка», «ВТБ» (закрыт в 2015 году), «Московского Индустриального Банка», «Росбанка», «Финанс Бизнес Банка», «Взаимопомощь», «АБ Россия», банк «Рост» (закрыт в 2014 году), «Газпромбанк», Операционный офис ОАО «Уральский банк реконструкции и развития». До 2010 года и с 2015 года функционирует межрегиональное денежное хранилище №5 Банка России.
Транспорт
Орёл — крупный транспортный узел на границах Центрального и Центрально-чернозёмного экономических районов. Здесь сходятся 5 важных автомобильных магистралей федерального и областного значения: М2 (E 105), Р92, Р119, Р120, A142 (E 93), 5 железнодорожных линий: на Елец, Москву, Курск, Брянск, Михайловский рудник. В городе есть аэропорт (в настоящее время (2015 год) не работает). Формирование Орла как важного транспортного узла обусловлено выгодным географическим положением города на границах экономических районов.
В Орле представлены все виды городского наземного транспорта: троллейбус, трамвай и автобус. Эти виды общественного транспорта охватывают всю территорию города. Каждый автобус, трамвай и троллейбус оснащены маршрутоуказателями, информирующими о маршруте следования по городу, обозначенными остановками, а также имеют в салонах подробные схемы движения, дополненные правилами пользования конкретным видом транспорта. Другие виды транспорта:
- Речной трамвай на Оке.
В городе есть такси и маршрутные такси, а также прокат автомобилей.
Терминалы междугородного транспорта: вокзал Орёл, вокзал Лужки-Орловские, Автовокзал Орёл, а также по Федеральным трассам М2 (E 105), Р92, Р119, Р120, A142.
Образование
- Орловский государственный университет имени И. С. Тургенева
- Орловский государственный институт искусств и культуры
- Орловский государственный аграрный университет
- Орловский юридический институт МВД России
- Академия ФСО
- Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
- Технологический институт им. Н. Н. Поликарпова ФГБОУ ВПО «Государственный университет — УНПК»
- Орловский банковский колледж
- Орловский государственный институт экономики и торговли
- Орловский железнодорожный техникум
- Орловский базовый медицинский колледж (ОБМК)
- Орловское художественное училище (ОХУ)
- Орловский колледж искусств
- Орловский государственный музыкальный колледж
- Мезенский педагогический колледж
- Музыкальная школа им. В. С. Калинникова
- Воронежский экономико правовой институт (Орловский филиал)
- Межрегиональная Академия безопасности и выживания
- Всероссийский Заочный Финансово-Экономический институт (филиал в Орле)
- Центр детского (юношеского) технического творчества (ул. Новосильская, 47) основан в 1955 году как станция юных техников. Работа ведётся по четырём направлениям: спортивно-техническое, научно-техническое, естественно-научное, художественно-эстетическое.
Наука
−
- ФГУП Гипронисельпром
- Государственное научное учреждение Всероссийский научно-исследовательский институт зернобобовых и крупяных культур РАСХН
- Государственное научное учреждение Всероссийский научно-исследовательский институт селекции плодовых культур
Здравоохранение
- Орловская областная клиническая больница ул. Бульвар Победы, 10
- Городская больница скорой медицинской помощи им. Н. А. Семашко ул. Матвеева, 9
- Городская больница им. С. П. Боткина (с поликлиникой №4 и детской поликлиникой №4) ул. Металлургов, 80
- Детская областная клиническая больница ул. Октябрьская, 4
- Орловский областной перинатальный центр
- Городской родильный дом
- Орловский областной противотуберкулёзный диспансер ул. Цветаева 15
- Орловский областной онкологический диспансер
- Орловский областной кожно-венерологический диспансер
- Орловский областной психоневрологический диспансер
- Орловский областной наркологический диспансер
- Орловский областной врачебно-физкультурный диспансер
- Орловская станция переливания крови Наугорское шоссе, 2
- Орловское бюро судебно-медицинской экспертизы ул. Цветаева, 15а
- Орловская областная психиатрическая больница
- Орловская областная стоматологическая поликлиника
- Детская стоматологическая поликлиника
- Поликлиника №1
- Поликлиника №2
- Поликлиника №3
- Поликлиника №5
- Детская поликлиника №1
- Детская поликлиника №2
- Детская поликлиника №3
- Больница узловая на станции Орёл ул. 3-я Курская, 56
СМИ
В Орле выходят газеты: «Житиe в Орле», «Родовая Земля», «Орловская правда», «Орловский вестник», «Орловский меридиан», «Красная строка», «Орловская городская газета», «Орловская искра», «Орловская среда», «Неделя в Орле», «Губернские будни», «Взлётная полоса литературная»; журналы: «Свадебный Орёл», «АграрникЪ[52]» (agrarnik.ru), «Регион 57», «Новый Орёл», «Статус», «Орловский молодёжный гид» («ОМГ»), «7 девушек», Информационные агентства vRossii.ru, trk-istoki.ru, studio57.ru, zhazh.ru.
Связь и телекоммуникации
Телевидение и радиовещание
Аналоговое телевидение и радиовещание
Эфирное
Кабельное
В городе широко распространены два оператора кабельного телевидения:
- ЗАО «Антенна-сервис»
- ПАО «Мобильные ТелеСистемы»
Цифровое телевидение
Эфирное
Орёл относится к 3-й очереди создания сетей цифрового телевизионного вещания (2012—2013 годы).
Вещание эфирного цифрового ТВ в Орле начато 3 июля 2014 г. На август 2016 г. осуществляется вещание 1-го и 2-го мультиплексов каналов.
IPTV
Активно внедряется цифровое телевидение по технологии IPTV. Услуга цифрового тв предоставляется посредством волоконно-оптических линий операторами:
- ПАО «Вымпел-Коммуникации» (под торговой маркой Билайн)
- ПАО «Ростелеком»
- ООО «Орёлсвязьинформ»
- ПАО «МегаФон» в лице компании ООО «Нэт Бай Нэт Холдинг»
Спутниковое телевидение
В Орле подключением абонентов к спутниковому телевидению занимаются операторы:
- ОАО «НТВ-Плюс»
- НАО «Национальная спутниковая компания» (бренд «Триколор ТВ»)
- ООО «Орион Экспресс» под брендом «Телекарта», до 2016 года также использовались «Континент ТВ» (для ИСЗ INTELSAT 15 и HORIZONS 2) и «Восточный Экспресс» (для ИСЗ EXPRESS AM5)
- ПАО «Мобильные ТелеСистемы»
Почтовая связь
УФПС Орловской области (филиал ФГУП «Почта России»), центральное управление почтовой связи города Орла, а также Орловского, Знаменского и Хотынецкого районов — Орловский почтамт.
Доставка почты осуществляется различными видами транспорта, также, используются ведомственные автомобили. Почта представляет себе новые направления развития, связанные как с укреплением традиционных средств связи: письменная корреспонденция, посылки и почтовые переводы, так и с внедрением в рынок услуг информационной цивилизации. В планах орловской почты организация Интернет-обслуживания в Орле, создание системы денежных переводов по компьютерным сетям.
Индексы Орловского района фактически являются городскими, аналогично телефонная связь.
На сегодняшний день в Орле работают 34 отделения почтовой связи[53].
Телефонная связь
Стационарная
ПАО «Ростелеком» (городская телефонная сеть, включая Орловский район)
Телефонный код города 486-2.
Открытие орловской центральной телефонной станции последовало 15 (27) ноября 1892 г. К 15 апреля 1893 г. в городской телефонной сети насчитывалось уже 59 абонентов.
| Номер до изменения | Номер после изменения |
| 1-хх-хх | 40-хх-хх, 74-6х-хх, 76-5х-хх, 76-7х-хх, 76-8х-хх |
| 2-хх-хх | 72-хх-хх, 74-хх-хх |
| 3-хх-хх | 33-хх-хх, 36-хх-хх |
| 4-хх-хх | 41-хх-хх |
| 5-хх-хх | 55-хх-хх |
| 6-хх-хх | 75-хх-хх, 76-хх-хх |
| 7-хх-хх | 77-хх-хх |
| 9-хх-хх | 42-хх-хх, 45-хх-хх, 46-7х-хх — 46-8х-хх |
| 46-хх-хх кроме 46-7х-xx — 46-8х-xx | 36-хх-хх |
| 75-5х-хх | 54-3х-хх |
| 75-6х-хх | 54-4х-хх |
- ПАО «Мобильные ТелеСистемы» (нумерация в диапазоне 30-4x-xx — 30-7x-xx, 30-7х-хх, 48-0x-xx — 49-6x-xx, 49-9х-хх)
- ПАО «Вымпел-Коммуникации» (нумерация в диапазоне 20-0x-xx — 20-1x-xx, 44-0х-хх, 78-0х-хх — 78-4х-хх)
- ПАО «МегаФон» (нумерация в диапазоне 63-0x-xx — 63-4x-xx)
- ПАО «МегаФон» в лице компании ООО «Нэт Бай Нэт Холдинг» (нумерация в диапазоне 30-3x-xx)
- ООО «Орёлсвязьинформ» (нумерация в диапазоне 51-xx-xx)
- ООО «Реком» (отношения к ПАО «Мобильные ТелеСистемы» не имеет) (нумерация в диапазоне 47-8x-xx — 47-9x-xx, 49-7х-хх — 49-8х-хх, 79-хx-xx)
- ПРОСТОР Телеком (ЗАО «Квантум») (нумерация в диапазоне 44-2x-xx — 44-9x-xx)
- ЗАО «Ресурс-связь» (нумерация в диапазоне 44-12-xx — 44-13-xx)
- SUMTEL (ООО «Сумма Телеком») (нумерация в диапазоне 50-6x-xx)
- ООО «Новые технологии связи» (нумерация в диапазоне 40-20-xx, 40-23-xx — 40-24-xx, 50-03-хх — 50-04-хх)
- ООО «Ортес-Финанс» (нумерация в диапазоне 30-0х-xx — 30-1х-xx, 36-90-xx — 36-91-хх)
- Престиж интернет (нумерация в диапазоне 20-20-хх — 20-24-хх, 99-9х-xx)
- Центр государственных информационных ресурсов Орловской области (нумерация в диапазоне 20-25-хх)
- МТел (нумерация в диапазоне 22-2х-хх, 90-0х-хх)
- Инфоком-Связь (нумерация в диапазоне 30-2х-хх)
- Северсталь-инфоком (нумерация в диапазоне 39-05-хх — 39-19-хх)
- Гамма Телеком (нумерация в диапазоне 50-05-хх — 50-08-хх)
- ИнвестРесурс (нумерация в диапазоне 50-09-хх)
- СтройПарк (нумерация в диапазоне 44-14-xx — 44-18-xx)
- Российские железные дороги (нумерация в диапазоне 44-10-xx — 44-11-xx, 46-7х-xx — 46-8х-xx)
- Поволжье Телеком (нумерация в диапазоне 20-26-хх)
- и другие.
Мобильная связь
В городе мобильная связь предоставляется всеми федеральными операторами:
- ПАО «Мобильные ТелеСистемы»
- ПАО «Вымпел-Коммуникации»
- ПАО «МегаФон», включая виртуального оператора Yota
- ПАО «Ростелеком» в лице компании ООО «Т2 РТК Холдинг» - торговый бренд «Tele2»
Все операторы предоставляют услуги мобильной связи третьего 3G и четвёртого поколения 4G (LTE)
Интернет
В последние годы динамичное развитие получили услуги предоставления широкополосного доступа к сети Интернет. Каждая фирма-оператор имеет свои технологию и тарифы предоставления доступа к Интернет.
- ПАО «Ростелеком», услуги ADSL через телефонную линию, FTTx по оптоволоконной
- ПАО «Мобильные ТелеСистемы»
- ПАО «Вымпел-Коммуникации»
- ПАО «МегаФон», включая ООО «Нэт Бай Нэт Холдинг»
- ПРОСТОР Телеком (ЗАО «Квантум»)
- ЗАО «Ресурс-связь»
- ООО «Реком»
- ООО «Орёлсвязьинформ»
- SUMTEL (ООО «Сумма Телеком»)
- ООО «Ортес-Финанс»
- ОрёлТелеком (Бывший Фрегат)
Экология
Индекс загрязнения атмосферы в городе составил 5,26 единиц (2010 г), что считается благоприятным для проживания (норма 4 — 7 единиц), но в сравнении с 2006 годом этот показатель вырос на 7,8 %. На долю автотранспорта приходится больше всего выбросов вредных веществ, в том числе: по оксиду углерода 94,4 %, по диоксиду азота — 86,5 %, по диоксиду серы — 79,0 %, по углеводородам — 97,3 %.
Спорт
В 1987 начал свою работу Центр спорта и искусств «Атлант» (ул. Грузовая, 1), там проводятся занятия по карате киокусинкай, спортивному ориентированию, тяжёлой атлетике, оздоровительной аэробике, спортивной аэробике, дзюдо, армрестлингу, русскому кулачному бою, силовому троеборью, рукопашному бою, кикбоксингу, боксу, есть цирковая студия, студии эстетического развития и спортивных танцев. С 1998 года ведёт своё начало Орловская федерация ушу.
Футбол
На территории города базируется футбольный клуб «Орёл» второго дивизиона. Лучшее достижение клуба — 6-е место в первом дивизионе, но уже через два года после успеха клуб вылетел из первого дивизиона, заняв 20-е место, и был объявлен банкротом.
Корфбол
В корфбол — национальный спорт Нидерландов — играют на орловских улицах и в школьных спортзалах. Сборная города по этому виду спорта является одной из сильнейших и поэтому именно Орёл представляет Россию на международных соревнованиях. Гордое имя города обязывает, и команда орловцев уже не раз возвращалась с призами с представительных соревнований высокого класса. Но соревнования проводятся и в самом Орле. Из голландского города-побратима Леувардена в Орёл регулярно приезжают спортсмены-корфболисты для участия в соревнованиях.
Эстафета Олимпийского огня 2014
Орёл принял эстафету в 100 день марафона. В 17:00 прибыл поезд из Ельца. Длина пути движения огня по городу составила 27,5 км. Последний этап перед зажжением чаши Олимпийский огонь преодолел на бобслейных санях.
Религия
Монастыри
Храмы
Православные РПЦ МП:
- Богоявленский собор
- Васильевская (Троице-Васильевская) церковь
- Воскресенская (Афанасьевская) церковь
- Знаменская (Иконы Божией Матери «Знамение» Курская-Коренная) церковь
- Иверская церковь
- Крестительская (Иоанна Предтечи) церковь
- Михаило-Архангельская (Успенская) церковь (пер. Михаило-Архангельский 20)
- Никитская (Ахтырская) церковь
- Николо-Песковская (Ильинская) церковь
- Смоленская церковь
- Троицкая церковь
Католические: Римско-Католическая:
- приход Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии. (ул. Кирпичная д.4)
Иудаизм: Сохранилось здание синагоги (ул. Советская, 16). Общине верующих будет передано после строительства нового здания для Автодорожного техникума.
Прочие:
- Церковь адвентистов седьмого дня (ул. Карачевская 96)
- Церковь Евангельских Христиан Баптистов (ул. Карачевская 105)
- Церковь ЕХБ «Преображение» (Московское шоссе 117)
- Церковь пятидесятников «Воскресение» (ул. Железнодорожная 18)
- Христианская пресвитерианская церковь «Живой источник» (пер. Огородный 6)
Культура и искусство
Музеи
- Музей М. М. Бахтина (ул. Горького, 23) — самый молодой музей Орла. Музей открылся 20 сентября 2005 года, в дни проходившего в Орле Всемирного конгресса бахтиноведов. Музей расположен в здании, построенном в 2003 году на месте бывшей усадьбы отца философа. В одном из флигелей этой этой усадьбы родился Миша Бахтин. Этот факт засвидетельствован мемориальной доской (автор Л. Бугай). Основная тема музейной композиции — "Наследие литературоведа, филолога, философа и историка культуры М. М. Бахтина. В музее можно ознакомиться с архивными документами о рождении, крещении, родственниках и некоторых событиях жизни учёного. Фотографии, реалии орловской жизни периода его пребывания на родине дают представления о среде — географической, культурной, семейной, сформировавшей феномен М. М. Бахтина. Михаил Бахтин — философ, литературовед, лингвист, музыковед, выдающийся мыслитель XX века. Его труды переведены на все основные языки мира.
Организатор создания музея — Валентин Костин, доктор филологических наук, профессор. С момента открытия музея в нём побывали экскурсанты более чем из двадцати девяти стран (более семисот туристических групп).
Центральное место экспозиции отведено работам М. Бахтина в литературе о нём. Это даёт возможность представить мировое значение наследия философа, активизировать бахтинские исследования на родине учёного. В музее проводятся музыкальные вечера, читаются лекции по теории и истории музыки для различных аудиторий. В мордовском зале знакомство с экспозицией начинается прослушиванием мордовской народной песни «Вирь Чиреса». Многие представленные в экспозиции материалы рассказывают о работе М. М. Бахтина в Мордовском государственном пединституте. Серия работ художника-керамиста Жанны Травинской украшают музейные экспозиции. Многие виды музейной работы связаны с деятельностью кафедры историко-культурного наследия, преподаватели которой читают специально разработанные курсы по фольклору, мифологии, русской классической литературе, истории музыки, театра на всех факультетах Орловского государственного университета. При музее М. М. Бахтина организованы творческие семинары для пишущих. Увеличивается число дарителей музея. Свои сувениры прислали бахтиноведы из Казахстана, Соединённых Штатов Америки, Испании.
- Музей И. С. Тургенева — Орловский объединённый Государственный литературный музей им. И. С. Тургенева. (ул. Тургенева, дом 11)
Город Орёл известен как родина многих классиков русской литературы и славится литературными музеями. Все многочисленные музеи города объединены одним общим названием — Орловский объединённый государственный музей И. С. Тургенева. Расположен музей с старинном кирпичном, одноэтажном, с цокольным этажом особняке, построенном по проекту архитектора И. Ф. Тибо-Бриниоля в 1860 годах. В 1945 году здание передано музею И. С. Тургенева. Ныне там размещается экспозиция Государственного литературного музея И. С. Тургенева, посвящённая жизни и творчеству писателя.
- Дом-музей Л. Н. Андреева
Расположен в доме, где прошли детские и юношеские годы писателя. Открыт 21 августа 1991 года в честь 120-летия Леонида Андреева в доме № 41 на 2-й Пушкарной улице. Именно здесь, на Пушкарных, а также соседних Посадских, Стрелецких улицах и слободах будущий писатель встретился со многими героями своих рассказов («Баргамот и Гараська», «Ангелочек», «Гостинец» и др.) В настоящее время дом разделён на две части, в одной из которых находится музей, другая часть — жилая.
- Дом-музей Н. С. Лескова (ул. Октябрьская, дом 9).
Расположен в деревянном особняке, построенном в 1875-77 годах губернским прокурором К. Н. Бурнашевым на месте усадьбы, принадлежавшей отцу писателя С. Д. Лескову. Местоположение усадьбы описано Н. С. Лесковым в рассказах «Несмертельный голован» и «Пугало». Дом, принадлежащий С. Д. Лескову, сгорел в 1850 году. Ныне существующее здание в 1970 году было передано Государственному музею им. И. С. Тургенева для создания в нём единственного в стране литературно-мемориального музея Н. С. Лескова. Музей открыт 2 июля 1974 года.
- Музей И. А. Бунина
- Дом Т. Н. Грановского (Т. Н. Грановский, П. В. Киреевский, П. И. Якушкин, Д. И. Писарев, Марко Вовчок)
- Музей писателей-орловцев (дом Галаховых) (А. А. Фет, Л. Н. Андреев, И. А. Новиков, М. М. Пришвин и др.).(ул. Тургенева, дом 13)
Музей разместился в старинном дворянском особняке, построенном в 1850-52 годах на углу двух улиц — Тургенева и Горького (бывшие Георгиевская и Садовая улицы) по проекту архитектора И. Ф. Тибо-Бриниоля. Принадлежал В. А. Манцевой, позже — другим хозяевам. С 1908 года его владелицей стала жена орловского губернатора О. В. Галахова — племянница А. А. Фета и родственница И. С. Тургенева по линии его матери. С этого времени и началась музейная жизнь дома. Ольга Васильевна разместила в нём вещи писателя и поэта, доставшиеся ей после их смерти.
- Дом-музей В. А. Русанова
Филиал Орловского краеведческого музея. (ул. Русанова, 43) Открыт 25 декабря 1982 года в мемориальном доме Русановых, построенном в 1815 году в Мацневском переулке (теперь ул. Русанова). На первом этаже музея находится документально-историческая экспозиция. Она рассказывает о жизни и деятельности выдающегося русского путешественника Владимира Александровича Русанова (1815—1913). Здание отмечено мемориальной доской
- Орловский музей изобразительных искусств (ул. Октябрьская, 29)
- Орловский Краеведческий музей был основан в 1897 году Орловской учёной архивной комиссией. Расположен в здании Торговых рядов (возведённых в 1782 г., перестроенных в 1845—1850 гг.) по улице Гостиной в историческом центре города.
- Орловский военно-исторический музей. Является филиалом краеведческого музея. Содержит экспозицию, посвящённую военной истории Орловщины. Одним из создателей музея был Г. В. Дышленко. (ул. Нормандия-Неман, 1)
- Музей керамики в усадьбе в усадьбе Шатиловых[54]
Общественные организации
- Орловская организация Союза художников России
- Орловское региональное отделение Союза писателей России
- Литературное Содружество «Родное Полесье» им. П. Л. Проскурина
- Орловское отделение Союза работников культуры России
- Орловский областной Совет Ветеранов Войны Труда Вооружённых Сил и Правоохранительных Органов.
- Клуб любителей творчества Владимира Высоцкого «Вертикаль»
- Орловское научно-практическое медицинское общество
- Товарищество Орловских художников
Библиотеки
Орловская областная публичная библиотека им. И. А. Бунина (Орёл, ул. Горького, 43) является старейшим и самым крупным библиотечным учреждением региона. Её история ведёт начало от губернской публичной библиотеки, открытой для посетителей 8 декабря 1834 года. Через 6 лет из-за недостатка средств она была закрыта. Вторично библиотека открылась для публики в январе 1858 года. Располагалась она в 2-х комнатах губернаторского дома (ныне здание суда Советского района города Орла). За право взять книгу на дом, необходимо было внести плату — 10 рублей. Пользование читальным залом было бесплатным. Позднее библиотека вновь была закрыта. Была воссоздана и начала свою работу 3 мая 1920 года. С 1937 года присвоено имя Н. К. Крупской. В 1938 году приобрела статус — областная библиотека. В 1958 году, на месте взорванного в 1940 году кафедрального Петропавловского собора, по проекту архитектора Е. В. Трубецкой и А. И. Иванова для библиотеки возводится здание а неоклассическом стиле. В 1966 году библиотека получает статус — научная библиотека. 10 августа 1992 года областной научной библиотеке присвоено имя Ивана Алексеевича Бунина. В настоящее время в библиотеке функционируют более 20 отделов и секторов. Она является исследовательским, научно-методическим, информационным центром по проблемам библиотечного дела в Орловской области, играет важную роль в общественной жизни города.
- Детская областная библиотека им. М. М. Пришвина (ул. Московская, 28, адрес сайта [www.prishvinka.ru www.prishvinka.ru] ) Библиотека основана 28 сентября 1970, 2 сентября 1981 года ей присвоено имя М. М. Пришвина. Библиотека расположена на первом этаже жилого дома со шпилем, построенного по проекту В. В. Овчинникова.
- Центральная городская библиотека им. А. С. Пушкина
Мероприятия
С 1 по 6 мая 2015 года в городе Орле прошли Четырнадцатые молодёжные Дельфийские игры России, посвященные 70-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов и Году литературы в Российской Федерации[55] В играх России приняли участие 1943 участников из 71 субъекта Российской Федерации и 15 стран в возрасте от 10 до 25 лет[56].
Театры
- Орловский государственный академический театр имени И.С. Тургенева
- Орловский государственный театр для детей и молодёжи «Свободное пространство»
- Орловский областной театр кукол
В сентябре 1943 года, спустя лишь месяц после освобождения города от немецких захватчиков, был организован Орловский областной театр кукол. А уже 3 октября состоялась премьера: ребята увидели на сцене русскую народную сказку «По щучьему велению». Поставила спектакль основатель театра А. А. Вознесенская. С 1962 года кукольный театр располагался в здании Богоявленской церкви. В 1994 году кукольный театр переехал в здание ДК Строителей, построенное в 1975 году.
- Орловский муниципальный театр «Русский стиль»
- Учебный театр «Диагональ» ФГОУ ВПО «Орловский государственный институт искусств и культуры»
- Театр-студия «Ювента» ИЭО ФГБОУ ВПО «Орловский государственный университет» (с 1999 года)
- Театр «Прима»
- Арт-студия «Эквилибриум»
Кинотеатры
- «ГРИНН-фильм»
- «Победа»
- «Октябрь» (закрыт, здание сдается в аренду)
- «Родина» (памятник архитектуры конструктивизма, ныне закрыт)
- «Современник»
- «Синема Стар»
Дворцы культуры
- Дворец культуры железнодорожников Орловско-курского отделения Московской железной дороги ОАО РЖД построен по проекту архитектора С. А. Мхитаряна в 1955 году. Является одним из сооружений, формирующих Привокзальную площадь, на которую обращён своим главным фасадом. Зал Дворца культуры используется для проведения встреч, вечеров, показа кинофильмов, спектаклей, концертов приезжих артистов и местных творческих коллективов. В ДКЖД есть Музей железнодорожного транспорта, Техническая и Художественная библиотеки, Театральная Студия и много различных творческих кружков для детей и взрослых и спортивные секции.
- Орловский городской центр культуры (бывший Дворец культуры строителей).
- Дворец культуры Северного района (бывший Дворец культуры металлургов).
Парки и скверы
Основная статья: Парк культуры и отдыха.
- Городской парк культуры и отдыха — памятник природы и садово-паркового искусства. Находится в пределах улиц: Пролетарская гора, ул. М. Горького, ул. Коммуны и реки Ока. Начало закладки парка — 1822 год. Идея его создания принадлежала орловскому губернатору Николаю Ивановичу Шредеру. Торжественное открытие городского публичного сада состоялось 1 мая 1823 года.
- Детский парк
- Разградский парк, местное название — Козий парк
- Комсомольский сквер
- Парк культуры и отдыха Ботаника
- Парк Победы
- Семинарский парк раскинулся перед зданием техникума (колледжа) железнодорожного транспорта. В 1903 году вокруг здания были посажены парк и фруктовые сады. В годы Великой Отечественной войны гитлеровцы заняли здание техникума под госпиталь. В парке и саду они закапывали и маскировали танки, вырубали и вывозили деревья. За два года оккупации зелёные насаждения были полностью уничтожены. Весной 1949 года директор техникума Л. Д. Яцкевич распорядился разбить территорию парка на участки и раздать сотрудникам под посадку картофеля. На каждом участке было посажено по 8-9 молодых деревьев. Так началась вторая жизнь Семинарского парка.
- Сквер Героев Десантников
- Сквер Коммунальников
- Сквер Маяковского
- Сквер Ермолова
- Сквер Гуртьева
- Сквер Поликарпова
- Трамвайный сквер
- Сквер Танкистов
- Сквер ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС
- Ландшафтный парк «Дворянское гнездо»
Сквер «Дворянское гнездо» расположен на левом крутом берегу р. Орлика в г. Орёл. По преданию здесь когда-то и находилась городская усадьба, описанная И. С. Тургеневым, а деревянный двухэтажный особняк пер. пол. XIX в. (ул. Октябрьская, д. 1) местная легенда связывает с «Домом Калитиных».
В мае 1903 г. Орловским обществом любителей изящных искусств здесь был открыт сад «Дворянское гнездо», в котором установлен бюст И. С. Тургенева (копия работы М. М. Антокольского). В саду ставились любительские спектакли, устраивались музыкальные концерты, по воскресеньям и в праздники проходили гулянья. До первой мировой войны сад был любимым местом отдыха орловцев. Упоминание об этом памятном месте встречается в произведениях Н. С. Лескова, И. А. Бунина, П. А. Россиева, К. Д. Бальмонта, в письме писателя-орловца И. Ф. Каллиникова А. М. Горькому, в рассказе С. М. Городецкого «Ася».
В 1967 г. «Дворянское гнездо» было благоустроено по проекту архитекторов О. В. Левитского и С. Т. Агановой. На краю обрыва сооружена так называемая «Тургеневская беседка», а в начале Октябрьской ул. — смотровая площадка, устроен спуск к реке. В 1971 г. здесь был установлен мраморный бюст И. С. Тургенева (скульптор Г. П. Бессарабский).
В 1987 г. решением облисполкома ландшафтный сквер «Тургеневская беседка» и прилегающая к нему территория объявлены охранной зоной.
В настоящее время «Дом Лизы Калитиной» находится в плачевном состоянии. Местная власть пытается найти деньги на реставрацию литературного памятника.
В 60-е годы было возведено здание Областной детской больницы, строительство которого было признано градостроительной ошибкой. В 2012 г. там же возводится здание нового корпуса больницы под руководством губернатора Козлова, несмотря на недовольство граждан[57].
Памятники
- Монумент (стела) к 400-летию г. Орла (Монумент расположен на стрелке между реками Окой и Орликом). Представляет архитектурно-скульптурный комплекс.' Основой его композиции является 27-метровый вертикальный гранитный пилон с высеченными на нём знаменательными датами в истории города. У его подножия замуровано письмо потомкам XXI века. Рядом, на гранитном выступе набережной, расположена скульптурная группа в честь освобождения Орла 5 августа 1943 г.: молодая женщина, олицетворяющая образ Победы, и два воина, устремлённые вперёд. На постаменте высечены слова А. Т. Твардовского:
|
|
Он мощь свою в борьбе обрёл, Жестокой и кровавой Народ — герой. И вот Орёл — начало новой славы |
|
С тыльной стороны на гранитной стене возвышенной площадки установлены изображения гербов городов Орловской области. Архитектор Т. К. Топуридзе, скульптор А. Н. Бурганов, инженер В. Г. Кохновер. Открыт 5 ноября 1966 г.
- В Орле установлены несколько памятников Ивану Сергеевичу Тургеневу:
- Памятник установлен на постаменте из чёрного гранита на «Тургеневском бережке» — на вершине склона берега Оки рядом с городским парком культуры и отдыха. Скульптор — Г. П. Бессарабский. Архитекторы — А. И. Свиридов и В. С Атанов
- Бюст Тургеневу Ивану Сергеевичу установлен рядом с детской областной больницей.
- Памятник Тургеневу Ивану Сергеевичу установлен на ЖД вокзале между двумя направлениями движений поездов.
- Памятник Тургеневу Ивану Сергеевичу с ружьём установлен возле гостиницы Гринн
- Памятник Фету Афанасию Афанасьевичу открыт 25 мая 1997 года (установлен возле писательского дома на улице Салтыкова-Щедрина, в котором размещаются издательство «Вешние воды» и писательская организация Союз писателей России — её региональное отделение в Орле). Автор памятника — московский скульптор Н. Иванов.
- Памятник Ломоносову Михаилу Васильевичу установлен в скверике перед школой № 1, которая носит его имя. Бюст М. В. Ломоносова выполнен из тонированного гипса на белом пьедестале. Бюст подарен школе скульптором Б. Д. Бологовым и архитектором Г. Т. Ракитиным.
- Памятник Бабухину Александру Ивановичу открыт 8 июля 2001 годе перед зданием Орловского медицинского института. Скульптор — Д. А. Юнаковский.
- Памятник Бунину Ивану Алексеевичу
- Бюст, в сквере перед зданием Областной публичной октября библиотеки, носящей его имя, открыт 17 октября 1992 года. Скульптор О. А. Уваров.
- Бронзовый монумент у входа в мэрию на Пролетарской горе с панорамой на город и реку Оку. Авторы: лауреат Государственной премии СССР и РСФСР скульптор В. М. Клыков и архитектор Р. Семерджиев. Памятник воздвигнут в октябре 1995 года.
- Памятник Ленину Владимиру Ильичу. Орёл является одним из первых городов, где памятник Ленину был воздвигнут при его жизни. Открытие памятника состоялось 7 ноября 1920 года у входа на городской (Николаевский) бульвар (ныне площадь им. В. И. Ленина). До немецкой оккупации памятник, изначально представлявший только бюст вождя, был заменён фигуру в полный рост и уничтожен фашистами вскоре после взятия ими города в октябре 1941. После войны памятник восстановлен, но в другом виде — изменилась поза Ленина — и был снесён в конце 1950-х годов при создании в центре города площади им. Ленина. 22 февраля 1949 года на площади перед зданием областного драматического театра (ныне театр «Свободное пространство») состоялось открытие нового памятника Ленину известного скульптора Н. В. Томского. В 1961 году памятник был перенесён на вновь созданную центральную площадь, носящую имя В. И. Ленина. Пьедестал из серого гранита с бронзовыми барельефами выполнен по проекту архитектора Л. Г. Голубовского.
- Памятник Дзержинскому Феликсу Эдмундовичу установлен в честь 110-й годовщины со дня рождения на пересечении улиц Брестской и Салтыкова-Щедрина. Медная фигура революционера-чекиста расположена на низком постаменте из розового гранита. Автор нынешнего памятника — московский скульптор М. Б. Смирнов.
- Памятный знак жертвам политических репрессий (северная окраина города, Медведевский лес). Гранитный монолит с надписью «Память о жертвах репрессий 30-х — 40-х и начала 50-х годов», установленный на бетонном основании. Поставлен в память о всех жителях Орловщины уничтоженных большевиками во время сталинских репрессий и прежде всего о 157 политических заключённых, расстрелянных в Медведевском лесу 11 сентября 1941 года по личному приказу Берии и Сталина. Открыт 11 сентября 1990 г.
- Памятник Леонтию Николаевичу Гуртьеву, погибшему в августе 1943 г., при изгнании из Орла гитлеровских оккупантов. Вот что писал о нём скульптор Е. В. Вучетич: «…в 1943 году в сражении под Орлом, будучи уже генерал-майором, он закрыл собой командующего армией генерал-лейтенанта Горбатова Л. Н. Таким образом, этот человек погиб, совершив подвиг солдата. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза». Памятник был открыт 5 августа 1954 г. перед главным фасадом областной библиотеки, в 1976 г. памятник был перенесён в западную часть сквера. Авторы памятника — скульптор Е. Вучетич, архитектор Я. Белопольский. Сквер вокруг памятника создан по проекту архитекторов И. Иванова и Е. Трубецкой.
- Памятник Горбатову А. В. Бюст из розового гранита участника освобождения г. Орла в августе 1943 г., генерала армии, Героя Советского Союза Горбатова Александра Васильевича (1891—1973) установлен на постаменте из серого гранита. Скульптор В. И. Чухаркин, архитектор В. И. Филин. Открыт 6 августа 1983 г. Цитируем надпись на камне: «Горбатов Александр Васильевич. Герой Советского Союза. Генерал армии. Почётный гражданин Орла.»
- Памятник Лескову Н. С. (ул. Карачевская, площадь Искусств). Бронзовая фигура писателя окружена декоративными колоннами со скульптурными группами героев его произведений: «Левша», «Соборяне», «Очарованный странник», «Тупейный художник», «Леди Макбет Мценского уезда». Скульпторы Ю. Г. и Ю. Ю. Ореховы, архитекторы А. В. Степанов и В. А. Петербуржцев. Открыт 11 июля 1981 г.
- Памятник Поликарпову Н. Н. (ул. Московская). Бронзовая скульптура авиаконструктора, уроженца Орловщины Поликарпова Николая Николаевича (1892—1944) установлена на пьедестале из розового и чёрного гранита. Скульптор Г. И. Кипинов, архитектор Г. А. Захаров. Открыт 30 апреля 1958 г. в сквере кинотеатра «Родина».
- Памятник героям-комсомольцам (Комсомольская пл.). Бронзовая скульптурная группа молодых воинов со знаменем установлена на низком пьедестале. Скульптор А. Н. Бурганов, архитектор Р. К. Топуридзе. Открыт 25 июня 1972 г.
- Памятник Медведеву М. Г. (ул. Московская). Поясная фигура из красного гранита командира орловского Коммунистического отряда в 1919 г. Медведева Михаила Георгиевича (1887—1919) установлена на пьедестале из полированного гранита с низким цоколем. Скульптор С. И. Фокин, архитектор С. И. Фёдоров. Открыт 4 ноября 1961 г. у административного здания завода им. Медведева.
- Памятный знак жертвам фашизма. (северная окраина города, Медведевский лес, 356-й км шоссе Москва — Симферополь). Обелиск из серого гранита с металлическим барельефом трёх скорбных женских лиц и надписью: «В этом лесу накануне освобождения Орла в 1943 году оккупантами было уничтожено более 350 мирных жителей и военнопленных». Открыт 5 августа 1988 г.
- Памятный знак Горькому А. М. (стела) (ул. М. Горького, у пересечения её с ул. Тургенева). Бетонная стела с барельефом писателя и изображением буревестника. Скульптор И. И. Гущин. Установлен в 1971 г.
- Бюст С. А. Муромцева — Первого председатель государственной Думы 1906 года. (Площадь Ленина, д.1)
- Памятник героям гражданской войны. ул. Брестская. На высоком гранитном пьедестале установлена 6-метровая фигура девушки в будёновке и солдатской шинели, взметнувшей над головой винтовку со знаменем и букетом полевых цветов. На постаменте надпись: «Никогда не было ещё таких кровопролитных, ожесточённых боёв, как под Орлом… В. И. Ленин.»
- Памятник В. С. Калинникову (сквер в створе 1-й Посадской и Комсомольской улиц возле музыкальной школы № 1, носящей имя Калинникова) открыт 3 августа 2009 года. Проект, созданный ещё в конце 1980-ых гг., реализовали скульптор Леонид Бугай и архитектор Владимир Блинов. Памятник представляет собой полуфигуру композитора в творческом порыве под сенью ветвей калины, внизу — фигура сидящего мальчика, играющего на свирели. На постаменте вместо привычного названия — копия росписи композитора. Открытие памятника Василию Сергеевичу Калинникову в сквере его имени сопровождалось исполнением учениками музыкальной школы Калинникова 1-й симфонии, являющейся неофициальным гимном города Орла.[58][59]
- Памятник А. П. Ермолову. Открыт 27 июля 2012 года в центре города. Автор скульптуры — москвич Равиль Юсупов. Высота 5,5 м. Внешне композиция монумента напоминает Медного всадника в Санкт-Петербурге — генерал верхом на коне.
- Бюст А. С. Пушкину установлен на Университетской площади по ул. Комсомольской
- Бюст С. А. Есенину установлен на Университетской площади по ул. Комсомольской
- Памятник Маршалу Советского Союза И. Х. Баграмяну в сквере Танкистов. Был открыт 20 мая 2016 года [60].
- "Алёша" – памятник металлургу
- На месте предположительного возникновения города (слияние Оки и Орлика) 14 октября 2016 года установили первый в России памятник Ивану Грозному, который и основал город Орёл.
Памятники архитектуры
- Дом губернаторов расположен на углу улиц Горького и Гуртьева, напротив городского парка, построен в 1798 году для вице-губернаторов. Кирпичное двухэтажное здание имело Г-образный план. В начале 1800 года передано штабу Кирасирского Военного ордена полка, расквартированного в Орле. Назывался «офицерским» и «генеральским» корпусом. В 1812 году здание использовалось как одно из помещений Главного временного госпиталя, созданного в Орле по приказу М. И. Кутузова. С 1818 года в доме размещался штаб 2-го резервного кавалерийского корпуса, которым до 1823 года командовал герой Отечественной войны 1812 года генерал Ф. К. Корф. В 1860 году в здании располагался штаб 36-й пехотной дивизии. В 1868—1869 годах дом перестроен для квартиры губернатора и его канцелярии. В сентябре 1898 года, в период работы нал романом «Воскресение», к губернатору А. Н. Трубникову приезжал Л. Н. Толстой, о чём свидетельствует мемориальная доска на фасаде дома. После 1917 года в здании размещались различные учреждения. В 1969 году надстроен 3-й этаж. В начале 1980-х годов на месте короткой части дома, выходящей на улицу Гуртьева, выстроено восьмиэтажное административное здание. В настоящее время в доме располагается Отдел юстиции областной администрации и другие юридические учреждения.
- Дом Фомичёвых деревянный на кирпичном цокольном этаже с четырёхколонным портиком и пологим фронтоном особняк типичен для эпохи позднего русского классицизма. Представляет образец городской усадьбы 1820-40 годов. Построен по заказу участника Отечественной войны 1812 года полковника Шмидта. В 1921 году был внесён в список памятников архитектуры. 3 марта 1988 года в нём был открыт Музей истории молодёжного движения Орловщины. Как памятник архитектуры отмечен мемориальной доской.
- Здание кинотеатра «Родина» — первый настоящий кинотеатр в Орле, находится на ул. Московской. Построен в 1937 году по проекту В. П. Калмыкова, одного из представителей русского архитектурного авангарда. По определению Академического совета по охране наследия Российской академии архитектуры и строительных наук (РААСН), «здание кинотеатра „Родина“ в г. Орле — редкое архитектурное произведение в стиле так называемого постконструктивизма, возникшего в СССР в 1930-е годы, является важной частью творческого наследия В. П. Калмыкова и значимой вехой общеевропейского и мирового развития архитектуры ХХ-го века».
- Дом Серебренниковых — особняк 1906 г. постройки, единственное здание этого периода, сохранившееся на Комсомольской (до 1919 — Кромской) улице во внешнем первозданном виде. Построен как доходный дом в стиле модерн купцом 1-й гильдии Николаем Серебренниковым.
- Орловский централ - камера, в которой содержался Дзержинский.
Места отдыха
- Городской парк культуры и отдыха
- Детский парк культуры и отдыха
- Сквер «Дворянское гнездо»
- Сквер им. И. С. Тургенева
- Сквер им. Л. Н. Гуртьева
- Городской пляж «Озеро Светлая Жизнь»
- Конный клуб «Вязки»[61]
- Знаменская Богатырская застава[62]
- Злынский конезавод[63]
Некрополи
- Афанасьевское кладбище;
- Крестительское кладбище;
- Лужковское кладбище;
- Наугорское кладбище
- Троицкое кладбище;
- Старое еврейское кладбище.(уничтожено)
- Лутовское Старообрядческое кладбище (уничтожено).
Почётные звания и награды
- «Город первого салюта» (5 августа 1943 года).
- «Орден Отечественной войны I степени» (9 апреля 1980 года)
- «Город воинской славы» (указ Президента Российской Федерации от 27 апреля 2007 года).
Стела «Орёл — город Воинской славы» была торжественно открыта на бульваре Победы напротив здания областной администрации 8 мая 2010 года.
Международные отношения
Орёл состоит в Международной ассамблее столиц и крупных городов, а также в Союзе российских городов.
Орёл является городом-побратимом следующих городов:
-
Разград, Болгария (1968) -
Нокиа, Финляндия (1977) -
Оффенбах-на-Майне, Германия (1988) -
Леуварден, Нидерланды (1989) - Ужгород, Украина (2001)
-
Керчь, Россия(2004) - Брест, Белоруссия
- Брянск, Россия (2003)
-
Птолемаида, Греция -
Ческе-Будеёвице, Чехия (2012)[64] - Новосибирск, Россия (с 04.08.2014)[65]
- Ивано-Франковск, Украина (2013)
- Жодино, Белоруссия (2016)
Города-партнёры:
- Колпино и Колпинский район (2010)
Факты
- День города — 5 августа. В этот день по приказу И. В. Сталина № 2 от 5 августа 1943 года в Москве был дан артиллерийский салют войскам, освободившим Орёл и Белгород. Этот салют был первым за время Великой Отечественной войны, поэтому за Орлом и Белгородом закрепилось название «город первого салюта». В том же приказе Верховный Главнокомандующий впервые присвоил особо отличившимся в боях частям и соединениям почётные наименования «Орловских» и «Белгородских».
- Как минимум в 117 городах на территории Российской Федерации существуют Орловские улицы и переулки (в том числе в Грозном, Уфе, Новосибирске, Комсомольске-на-Амуре и др.) Есть они и в городах других стран, например [maps.google.ru/maps?hl=ru&q=Прага&ie=UTF8&hq=&hnear=Прага,+Чешская+Республика&ll=50.067918,14.456559&spn=0.00085,0.002932&t=h&z=19 «Орловская улица»] в Праге.
- Старейшее образовательное учреждение города — Орловский базовый медицинский колледж, основанный в 1898 году по инициативе врача Радуловича.
- Старейшее каменное здание гражданского назначения г. Орла из ныне сохранившихся— 1795 года постройки занимала основанная в 1808 году Орловская мужская гимназия. C 1864 года учебное заведение являлось классической гимназией. Среди её самых знаменитых выпускников: Пётр Столыпин, Николай Лесков. Здание сохранившееся в неизменном виде с середины XIX века является памятником архитектуры федерального значения и в то же время до сих пор продолжает выполнять свои образовательные функции. В советское время в нём размещались различные образовательные учреждения, во время войны — специальное женское ремесленное училище, после — специальное сельскохозяйственное училище, а затем профессионально-техническое училище имени Русанова. В последние годы здание являлось корпусом юридического факультета. В настоящее время в здании располагается исторический факультет Орловского государственного университета.
- Орловский трамвай, открытый 4 ноября 1898 года, наряду с Нижегородским трамваем и Курским трамваем — старейшие трамвайные системы в России. Орловский трамвай на 1 год старше Московского и на 9 лет — Петербургского.
- Орёл — атомный подводный ракетный крейсер в составе Северного флота. Назван в честь города Орла. На боевой рубке установлен герб Орла.
Напишите отзыв о статье "Орёл (город)"
Примечания
- ↑ [www.gks.ru/scripts/db_inet2/passport/table.aspx?opt=54701000200620072008200920102011 БД ПМО Орловской области. Город Орёл]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 www.gks.ru/free_doc/doc_2016/bul_dr/mun_obr2016.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года
- ↑ СССР. Административно-территориальное деление союзных республик на 1 января 1980 года / Составители В. А. Дударев, Н. А. Евсеева. — М.: Изд-во «Известия Советов народных депутатов СССР», 1980. — 702 с. — С. 192.
- ↑ [obl1.ru/sitenews/obwestvo/dostuchatsya-do-istorii-v-centre-orla-arheologi-sdelali-ryad-otkrytij/ Достучаться до истории: в центре Орла археологи сделали ряд открытий]
- ↑ 1 2 3 [echo.msk.ru/programs/Diletanti/1821092-echo/ Передача «Дилетанты» на радиостанции «Эхо Москвы» с участием историка Владислава Назарова]
- ↑ [noumei.ru/files/monograf/sokolova.doc Эволюция сословно-представительной власти в России с середины XVI до середины XVII вв. Монография Эльвиры Владимировны Соколовой] Министерство образования и науки Российской Федерации,Центр научных исследований гуманитарных и социально-экономических дисциплин МЭИ – ИМЭИ
- ↑ [www.lardi-trans.com/distance/ Расчёт расстояний между городами]. [www.webcitation.org/60tIrKOQf Архивировано из первоисточника 13 августа 2011].
- ↑ 1 2 [www.infoorel.ru/news/print.php?id=15170&razdel=news Согласно новым положениям Устава Орла, мэр города будет «сити-менеджером»]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [www.MojGorod.ru/orlov_obl/orjol/index.html Народная энциклопедия «Мой город». Орёл (город)]. Проверено 22 октября 2013. [www.webcitation.org/6KYWzOtXB Архивировано из первоисточника 22 октября 2013].
- ↑ 1 2 [www.gks.ru/free_doc/doc_2011/year/year2011.rar Города с численностью населения 100 тысяч и более человек]. Проверено 17 августа 2013. [www.webcitation.org/6IwEVhQDg Архивировано из первоисточника 17 августа 2013].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2015/vov_svod.pdf Великая Отечественная война. Юбилейный статистический сборник. 2015]. Проверено 23 апреля 2015. [www.webcitation.org/6Y0cjpF3m Архивировано из первоисточника 23 апреля 2015].
- ↑ [istmat.info/files/uploads/17165/narhoz_sssr_1956_svodnyy.pdf Народное хозяйство СССР в 1956 г. (Статистический сборник). Государственное статистическое издательство. Москва. 1956]. Проверено 26 октября 2013. [www.webcitation.org/6KeUe1cqu Архивировано из первоисточника 26 октября 2013].
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus59_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1959 года. Численность городского населения РСФСР, её территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 25 сентября 2013. [www.webcitation.org/6GDOghWC9 Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus70_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1970 года Численность городского населения РСФСР, её территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу.] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 25 сентября 2013. [www.webcitation.org/6GDOiMstp Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ istmat.info/files/uploads/41385/rossiyskiy_statisticheskiy_ezhegodnik_1998_g.pdf Российский статистический ежегодник, 1998 год
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [istmat.info/files/uploads/18276/stat._ezh._rf_1994_demografiya.pdf Российский статистический ежегодник. 1994]. Проверено 18 мая 2016. [www.webcitation.org/6havzaqeP Архивировано из первоисточника 18 мая 2016].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [istmat.info/files/uploads/21317/nx_5.pdf Российский статистический ежегодник. Госкомстат, Москва, 2001]. Проверено 12 мая 2015. [www.webcitation.org/6YTAdIBYK Архивировано из первоисточника 12 мая 2015].
- ↑ istmat.info/files/uploads/15623/narodnoe_hozyaystvo_sssr_1922-1982.pdf Народное хозяйство СССР 1922-1982 (Юбилейный статистический ежегодник)
- ↑ [istmat.info/node/9301 Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический ежегодник. Финансы и статистика, Москва, 1987 год]. Проверено 28 июня 2016. [www.webcitation.org/6ibsmTCzx Архивировано из первоисточника 28 июня 2016].
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus89_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1989 года. Численность городского населения]. [www.webcitation.org/617x0o0Pa Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
- ↑ istmat.info/files/uploads/43527/rossiyskiy_statisticheskiy_ezhegodnik_2002.pdf Российский статистический ежегодник.2002 : Стат.сб. / Госкомстат России. – М. : Госкомстат России, 2002. – 690 с. – На рус. яз. – ISBN 5-89476-123-9 : 539.00.
- ↑ [istmat.info/files/uploads/45329/4naselenie.pdf Российский статистический ежегодник. 1997 год]. Проверено 22 мая 2016. [www.webcitation.org/6hgu1uysU Архивировано из первоисточника 22 мая 2016].
- ↑ [istmat.info/files/uploads/45390/07naselenie.pdf Российский статистический ежегодник. 1999 год]. Проверено 14 июня 2016. [www.webcitation.org/6iFtH0ncF Архивировано из первоисточника 14 июня 2016].
- ↑ [istmat.info/files/uploads/45859/07_naselenie.pdf Российский статистический ежегодник. 2000 год]. Проверено 13 июня 2016. [www.webcitation.org/6iEZWj71Q Архивировано из первоисточника 13 июня 2016].
- ↑ [www.perepis2002.ru/ct/doc/1_TOM_01_04.xls Всероссийская перепись населения 2002 года. Том. 1, таблица 4. Численность населения России, федеральных округов, субъектов Российской Федерации, районов, городских поселений, сельских населённых пунктов - райцентров и сельских населённых пунктов с населением 3 тысячи и более]. [www.webcitation.org/65AdCU0q3 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [istmat.info/files/uploads/46358/r_05.doc Российский статистический ежегодник. 2004 год]. Проверено 9 июня 2016. [www.webcitation.org/6i8CpoAFw Архивировано из первоисточника 9 июня 2016].
- ↑ [www.gks.ru/doc_2005/year05.zip Российский статистический ежегодник, 2005 год]. Проверено 9 мая 2016. [www.webcitation.org/6hNbkwRdL Архивировано из первоисточника 9 мая 2016].
- ↑ [www.gks.ru/doc_2006/year06.zip Российский статистический ежегодник, 2006 год]. Проверено 10 мая 2016. [www.webcitation.org/6hOshFzaj Архивировано из первоисточника 10 мая 2016].
- ↑ [www.gks.ru/doc_2007/year07.zip Российский статистический ежегодник, 2007 год]. Проверено 11 мая 2016. [www.webcitation.org/6hQQ7a7Wb Архивировано из первоисточника 11 мая 2016].
- ↑ [www.gks.ru/doc_2008/year08.zip Российский статистический ежегодник, 2008 год]. Проверено 12 мая 2016. [www.webcitation.org/6hRnlxWIM Архивировано из первоисточника 12 мая 2016].
- ↑ [www.gks.ru/bgd/regl/B09_109/IssWWW.exe/Stg/d01/tabl-21-09.xls Численность постоянного населения Российской Федерации по городам, посёлкам городского типа и районам на 1 января 2009 года]. Проверено 2 января 2014. [www.webcitation.org/6MJmu0z1u Архивировано из первоисточника 2 января 2014].
- ↑ [orel.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/orel/resources/be7830004129485cb23df7367ccd0f13/pub-01-07.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. 7. Численность населения городских округов, муниципальных районов, городских и сельских поселений, городских населённых пунктов, сельских населённых пунктов Орловской области]. Проверено 1 февраля 2014. [www.webcitation.org/6N3pNF33v Архивировано из первоисточника 1 февраля 2014].
- ↑ [www.gks.ru/bgd/regl/b11_04/IssWWW.exe/Stg/d04/3-p03.htm Города с численностью населения 100 тысяч человек и более на 1 января 2011 года]. Проверено 8 мая 2016. [www.webcitation.org/6hLcuDj33 Архивировано из первоисточника 8 мая 2016].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2012/bul_dr/mun_obr2012.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям. Таблица 35. Оценка численности постоянного населения на 1 января 2012 года]. Проверено 31 мая 2014. [www.webcitation.org/6PyOWbdMc Архивировано из первоисточника 31 мая 2014].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2013/bul_dr/mun_obr2013.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2013 года. — М.: Федеральная служба государственной статистики Росстат, 2013. — 528 с. (Табл. 33. Численность населения городских округов, муниципальных районов, городских и сельских поселений, городских населённых пунктов, сельских населённых пунктов)]. Проверено 16 ноября 2013. [www.webcitation.org/6LAdCWSxH Архивировано из первоисточника 16 ноября 2013].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2014/bul_dr/mun_obr2014.rar Таблица 33. Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2014 года]. Проверено 2 августа 2014. [www.webcitation.org/6RWqP50QK Архивировано из первоисточника 2 августа 2014].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2015/bul_dr/mun_obr2015.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2015 года]. Проверено 6 августа 2015. [www.webcitation.org/6aaNzOlFO Архивировано из первоисточника 6 августа 2015].
- ↑ с учётом городов Крыма
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2016/bul_dr/mun_obr2016.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года. Таблица «31. Численность населения городов и пгт по федеральным округам и субъектам Российской Федерации на 1 января 2016 года». RAR-архив (1,0 Mб)]
- ↑ [orel.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/orel/ru/census_and_researching/census/national_census_2010/score_2010 Итоги:: Орёлстат]
- ↑ [www.severstal.com/rus/businesses/russian_steel/metalware/2308/ Официальный сайт ОАО «Северсталь»]
- ↑ [studio57.ru/2016/02/pumos/ Производство светодиодного оборудования "Пумос"]. Правда об услугах и развлечениях в Орле (18 февраля 2016). Проверено 5 мая 2016.
- ↑ [www.steklomash-orel.ru Официальный сайт ООО «Стекломаш Орёл»]
- ↑ [www.tekmash.ru/products.php По данным официального сайта ОАО «Орёлтекмаш»]
- ↑ [www.orzim.ru Index of /]
- ↑ [www.vorle.ru/events/e15177316/ В Орловской области заработает новый завод «Санофи-Авентис Восток»]
- ↑ [zhivmash.ru/ Живмаш]
- ↑ [www.himmash.ru/products.php По данным официального сайта ЗАО «Химтекстильмаш»]
- ↑ [studio57.ru/orel/retinoids/ Исследовательский центр в Орле, где животные помогают ученым]. Правда об услугах и развлечениях в Орле (7 апреля 2016). Проверено 5 мая 2016.
- ↑ [www.coca-colahellenic.ru/Aboutus/Production/Plants/ Coca-Cola Hellenic в России]
- ↑ [newsorel.ru/fn_19092.html Прощай, Орлэкс]
- ↑ [Agrarnik.ru журнал АграрникЪ].
- ↑ [www.ufps.orel.ru/index.php?news=news/fullnews.php&id=news/news190519_1234 УФПС Орловской области]
- ↑ [studio57.ru/orel/muzej-keramiki/ В усадьбе Шатиловых открылся музей керамики]. Правда об услугах и развлечениях в Орле (21 апреля 2016). Проверено 5 мая 2016.
- ↑ [tass.ru/novosti-partnerov/1919197 Культурный проект «Дельфийский Орел — 2015» пройдёт под девизом «Во славу Великой Победы!»] // TASS.RU
- ↑ [www.trud.ru/article/08-05-2015/1324872_zavershilsja_delfijskij_orel__2015.html Завершился "Дельфийский Орел — 2015] // Газета «Труд»
- ↑ [www.svobodanews.ru/content/transcript/24701316.html Радио Свобода]
- ↑ [vorle.ru/culture_news/21946/ В Орле состоялась торжественная церемония открытия памятника Василию Калинникову]
- ↑ [www.infoorel.ru/news/news.php?news_id=11622 Памятник воплотился через 20 лет]
- ↑ [www.orel.kp.ru/daily/26532.5/3549506/ В Орле состоялось открытие памятника Маршалу Баграмяну]. kp.ru (20 мая 2016). Проверено 28 мая 2016.
- ↑ [studio57.ru/orel/vyazki/ Конюшня Вязки (Орел): конные прогулки для детей и взрослых]. Правда об услугах и развлечениях в Орле (4 мая 2016). Проверено 5 мая 2016.
- ↑ [studio57.ru/orel/bogatyrskaya-zastava/ Богатырская застава в Орле: воспитание и отдых для всей семьи]. Правда об услугах и развлечениях в Орле (26 апреля 2016). Проверено 5 мая 2016.
- ↑ [studio57.ru/orel/gde-v-orle-mozhno-pokatatsya-na-loshadyakh-prokat/ Где в Орле покататься на лошадях (прокат)?]. Правда об услугах и развлечениях в Орле (1 марта 2016). Проверено 5 мая 2016.
- ↑ [www.rg.ru/2012/02/29/reg-cfo/pobratim-anons.html Пятым зарубежным побратимом Орла стал чешский город Ческе-Будеевице — Павел Арсеньев — Российская Газета]
- ↑ [www.orel-adm.ru/index.php?option=com_k2&view=item&id=6084:novosibirsk-stal-gorodom-partnyorom-orla&Itemid=140 Новосибирск стал городом-партнёром Орла ]
Литература
- Железнодорожный район города Орла: Путеводитель/МУК «ЦБС г. Орла», филиал № 13 им. М. Горького, ЦДБ им. И. А. Крылова; Сост. В. Л. Зацарина, Л. Т. Такмакова, М. Ю. Фомина. — Орёл, 2008. — 36 с. — ISBN 978-5-91495-014-6
- Советский район города Орла: Путеводитель/МУК «ЦБС г. Орла», филиал № 14 им. А. П. Гайдара, ЦДБ им. И. А. Крылова: Сост. Е. В. Бондаренкова, М. Ю. Фомина. — Орёл, 2008. — 40 с. — ISBN 978-5-91495-014-6
- Владимир Матвеев. Орловская губерния. Летопись Орловского края на старинных открытках / Под общей редакцией заслуженного работника культуры Российской федерации А. П. Олейниковой. — Орёл, 2007.
- Фёдоров С. И. Записки архитектора: Время, памятники, люди. — Тула: Приок. кн. изд-во, 1987. — 160 с. — 5 000 экз.
- Фёдоров С. И. Очерки архитектуры Орла. — Тула: Приокское книжное издательство, 1992. — 152, [16] с.
- Валентин Костин. Сюда едут со всего мира. // Газета «Город Орёл» № 45(101) 18.11.2009 — стр. 26.
- Лазарев С. Е. Честь имею! // Орловская правда. № 89 (26339). 12.08.2016. С. 5.
- История главного управления Банка России по Орловской области и развитие банковского сектора экономики. Сборник материалов научно-практической конференции, посвящённой 150-летию образования Центрального банка Российской Федерации (Банка России) (6 апреля 2010 г.). — Орёл: АПЛИТ, 2010. — 136 с.
Ссылки
|
Портал «Орёл» |
|---|---|
|
Орёл в Викитеке? |
- [www.orel-adm.ru Официальный сайт администрации города Орла]
- [www.orel-story.ru Орёл знакомый и незнакомый]
- [www.orelvkartinkax.ru Город Орёл в картинках]
- Список памятников культурного наследия Орла в Викигиде
- [vsyo-obo-vsyom.mirtesen.ru/blog/43962337167/Knigi-ob-Orle-i-orlovtsah Книги об Орле и орловцах]
Отрывок, характеризующий Орёл (город)
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
