Оренбургская губерния

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Оренбургская губерния
Губерния Российской империи 
Герб
Страна

Российская империя Российская империя

Адм. центр

Оренбург

Население

1 600 145[1] (1 897) чел. 

Плотность

чел/км²

Площадь

166 710,9 квадратных вёрст км² 

Дата образования

15 марта 1744

Дата упразднения

14 мая 1928


Преемственность
Средне-Волжская область →

Оренбу́ргская губе́рния — административная единица Российской империи и РСФСР, существовавшая в 1744—1782 и 1796—1928 годах. Губернский город — Оренбург.





География

Оренбургская губерния располагалась на Юго-Востоке Европейской части России и имела площадь 372 989 км² (в 1847 году), 189 717 км² (в 1905 году)[2], 67 989 км² (в 1926 году)[3].

Южный Урал пересекает губернию, при этом отдельные его вершины (Яман-тау) достигают 1640 м. Склоны гор покрыты лесами (до 2 тыс. кв. км). Восточная азиатская часть губернии и Юг носят степной характер. Почва в гористых местностях — каменистая, в степных — чернозем.

История

ПервымиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4213 дней] обитателями края были тюркские и, вероятно, финские племена; Страленберг и Гумбольдт признают башкир, древнейших обитателей края, за народ финского племени, только с течением времени принявший тип тюркский. В XIII веке Историческая Башкирия и земли, лежащие между Волгой и Уралом, были покорены монголами и зависели от ханств Казанского и Астраханского, а также Ногайской Орды.

Во второй половине XVII века Русское царство стало усиливать влияние на Урале и постепенно захватывать современную территорию области. Между Уралом и Волгой кочевали народы Большой татарской орды; из них ногайцы считались сильнее и богаче прочих, обладая всем нижним течением Яика (Урала). Большая часть Оренбургского уезда, весь Орский, Верхнеуральский, Троицкий уезды и часть Челябинского, а также Шадринский, Екатеринбургский, Красноуфимский уезды Пермской губернии и большая часть Уфимской губернии составляли страну, известную под именем Башкирия и заселенную башкирами. За ними к юго-востоку кочевали в степях орды киргиз-кайсаков (казахов), в то время весьма сильных и обладавших городами Ташкентом, Самаркандом и др. Татарские орды и ногайцы были ослаблены по причине неурядиц и усобиц, происходивших между ними, киргизы — за отдаленностью их от этих земель. Башкиры, изнуряемые внутренними родовыми раздорами, теснимые набегами киргиз-кайсаков, предпочли прямо признать вассалитет от Русского царства (см. башкиры)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4818 дней].

Из русских первыми колонистами на берегах Урала были люди, бежавшие от казней Грозного и вообще недовольные порядком вещей в России. Пётр I предвидел, что с утверждением власти России на юго-востоке должна развиться торговля со средней Азией; нынешний Оренбургский край он считал за широкие ворота в Азию. Исполнение его планов началось, однако, лишь при Анне Иоанновне. Первыми устроителями края были Кирилов (1735—37), В. Н. Татищев (1737—39) и И. И. Неплюев (1742). Когда здесь была устроена линия крепостей, костяк русского населения губернии составили казаки.

15 марта 1744 года была учреждена Оренбургская губерния, в её состав включили Исетскую и Уфимскую провинции Казанской губернии и Оренбургскую комиссию Астраханской губернии. В 1752 году к губернии присоединен от Астраханской губернии Гурьев-городок, в 1773 г. — от Казанской губернии город Самара.

На октябрь 1775 г. губерния состояла из следующих провинций[2]:

В конце 1781 года Оренбургская губерния была преобразована в Уфимское наместничество с прибавлением к нему Челябинского уезда Пермского наместничества. Это новое наместничество (с центром в Уфе) было разделено на 2 области — Уфимскую и Оренбургскую.

К Уфимской области приписано 8 уездов:

К Оренбургской области приписано 4 уезда:

При этом города Гурьев и Уральск отписаны к Астраханской губернии.

В 1796 году Уфимское наместничество переименовано в Оренбургскую губернию; центр был переведен из Уфы в Оренбург. В 1802 году город Уфа вновь назначен губернским городом, вместо Оренбурга. В 1850 году при образовании Самарской губернии, отделены к последней от Оренбургской губернии уезды Бугульминский, Бугурусланский и Бузулукский.

В 1865 году Оренбургская губерния разделена на две: Уфимскую и Оренбургскую. При этом Оренбургское казачье войско, не подчинявшееся до тех пор общему губернскому управлению, включено в состав губернии, губернатор которой — вместе с тем и наказной атаман войска. В том же году башкиры, имевшие своё особое начальство, кантонное и юртовое, подчинены, наравне с крестьянами всех ведомств, общему губ. управлению.

До 1868 году Оренбургское казачье войско разделялось на 12 полков и на военные округа; затем военные округа переименованы в отделы, а окружные начальники — в атаманы отделов. Атаманств 3: первое в Оренбурге и отчасти в Оренбургском уезде, второе в Орском и Верхнеуральском, третье в Троицком и Челябинском уездах.

27 августа 1919 года из Оренбургской губернии в состав вновь образованной Челябинской губернии были переданы Троицкий и Челябинский уезды, Верхнеуральский уезд разделён между Башкирской АССР и Челябинской губернией.

В августе 1920 года Оренбургская губерния вошла в состав вновь образованной автономии в составе РСФСР — Киргизской АССР со столицей в Оренбурге. Почти сразу после вхождения в состав Киргизской АССР Оренбургская губерния была объединена с Тургайской губернией в Оренбургско-Тургайскую губернию, но через год вновь выделена в самостоятельную губернию. В июне 1922 года был создан Исаево-Дедовский уезд (в 1923 году переименован в Каширинский уезд).

В апреле 1925 года Оренбургская губерния была выведена из состава Киргизской АССР, столицу которой перенесли в Кзыл-Орду. В 1927 году в губернии были созданы районы.

14 мая 1928 года Оренбургская губерния была упразднена, её территория включена в состав Средне-Волжской области.

Административное деление

С 1865 по 1919 год в состав Оренбургской губернии входило 5 уездов:

Уезд Уездный город Площадь,
вёрст²
Население[1]
(1897), чел.
1 Верхнеуральский Верхнеуральск (11 095 чел.) 43 768,5 223 245
2 Оренбургский Оренбург (72 425 чел.) 32 691,1 555 653
3 Орский Орск (14 016 чел.) 40 806,5 206 944
4 Троицкий Троицк (23 299 чел.) 20 551,1 201 231
5 Челябинский Челябинск (19 998 чел.) 28 893,7 413 072

По состоянию на 1 июля 1924 года губерния состояла из трёх уездов, которые делились на 36 волостей.[4]: Оренбургский, Орский, Каширинский уезды.

30 мая 1927 года образовано районное деление с 16 районами.

Руководство губернии

Военные губернаторы

Ф. И. О. Титул, чин Время замещения должности
Игельстрем Осип Андреевич барон, генерал от инфантерии
1784—1792 и 1795—1798
Бахметев Николай Николаевич генерал-майор
1798—1803
Волконский Григорий Семёнович князь, генерал от кавалерии
1803—1817
Эссен Пётр Кириллович генерал от инфантерии
19.01.1817—07.02.1830
Головин Евгений Александрович генерал-адъютант, генерал-лейтенант
07.02.1830—21.04.1830
Сухтелен Павел Петрович генерал-адъютант, генерал-лейтенант
21.04.1830—15.04.1833
Перовский Василий Алексеевич генерал-адъютант, генерал-майор
15.04.1833—07.05.1842 и 1851—1857
Обручев Владимир Афанасьевич генерал-лейтенант
10.05.1842—20.03.1851
Катенин Александр Андреевич генерал-адъютант
1858—1860
Безак Александр Павлович генерал-адъютант
1860—1864
Крыжановский Николай Андреевич генерал-адъютант
1864—1881

Губернаторы

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Неплюев Иван Иванович тайный советник
1744—1758
Давыдов Афанасий Романович действительный статский советник
1758—1762
Волков Дмитрий Васильевич действительный статский советник
1763—1764
Путятин Авраам Артамонович князь, генерал-поручик
1764—1768
Рейнсдорп Иван Андреевич генерал-поручик
1768—1781
В составе Уфимского наместничества
1781—1796
Баратаев Иван Михайлович тайный советник
1797—28.09.1799
Курис Иван Онуфриевич действительный статский советник
1799—27.06.1800
Глазенап Карл Иванович действительный статский советник (тайный советник)
27.06.1800—1802
Враский Алексей Александрович действительный статский советник
1802—1806
Фризель Иван Григорьевич тайный советник
1806—1809
Веригин Михаил Федотович действительный статский советник
1809—1811
Наврозов Матвей Андреевич действительный статский советник
1811—1822
Нелидов Григорий Васильевич действительный статский советник
1822—1827
Дебу Иосиф Львович действительный статский советник
07.06.1827—02.12.1832
Жуковский Николай Васильевич действительный статский советник
02.12.1832—13.04.1835
Гевлич Авксентий Павлович действительный статский советник
13.04.1835—29.05.1840
Вакансия
1840—29.05.1841
Талызин Иван Дмитриевич действительный статский советник
29.05.1841—14.05.1844
Вакансия
14.05.1844—30.03.1846
Балкашин Николай Васильевич статский советник (действительный статский советник)
30.03.1846—07.12.1851
Ханыков Яков Владимирович статский советник (действительный статский советник)
07.12.1851—03.03.1856
Потулов Ипполит Михайлович действительный статский советник, и. д.
03.03.1856—14.02.1858
Барановский Егор Иванович действительный статский советник, и. д. (утверждён 06.02.1859)
14.02.1858—23.06.1861
Аксаков Григорий Сергеевич статский советник, и. д. (утверждён 17.04.1862), действительный статский советник
23.06.1861—11.06.1865
Боборыкин Константин Николаевич полковник, и. д. (утверждён с произведением в генерал-майоры)
11.06.1865—11.03.1875
Зенгбуш Егор Иванович генерал-майор
11.03.1875—03.01.1878
Астафьев Михаил Иванович генерал-майор (генерал-лейтенант)
16.02.1878—01.07.1884
Маслаковец Николай Алексеевич генерал-майор
12.08.1884—21.01.1892
Ершов Владимир Иванович генерал-майор
21.01.1892—04.08.1899
Барабаш Яков Фёдорович генерал-лейтенант
03.10.1899—02.1906
Таубе Фёдор Фёдорович генерал-майор, и. д.
02.1906—14.11.1906
Ожаровский Владимир Фёдорович генерал-лейтенант
14.11.1906—04.09.1911
Сухомлинов Николай Александрович генерал-лейтенант
04.09.1911—1915
Тюлин Михаил Степанович генерал-лейтенант
1915—1917

Губернские предводители дворянства

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Булгаков Николай Михайлович статский советник
1797—1803
Моисеев Алексей Фёдорович надворный советник
1803—1806
Мертваго Степан Борисович коллежский советник
1806—1808
Осоргин Савва Фёдорович коллежский асессор
1808—1812
Пекарский Пётр Николаевич майор
1812—1823
Мертваго Степан Борисович коллежский советник
1823—1825
Мордвинов Александр Дмитриевич поручик
1825—1828
Пальчиков Гермоген Евграфович подполковник
1828—1830
Пальчиков Сергей Александрович поручик
1830—1833
Тимашев Егор Николаевич полковник (генерал-майор)
03.02.1833—17.12.1844
Дурасов Николай Николаевич в звании камергера, действительный статский советник
27.01.1845—02.08.1862
Стобеус Виктор Яковлевич штабс-ротмистр
02.08.1862—05.05.1865
Шотт Ипполит Данилович действительный статский советник
05.05.1865—16.02.1884
Чернов Иван Васильевич отставной генерал-майор
16.02.1884—18.02.1893
Шотт Лев Ипполитович титулярный советник (статский советник)
18.02.1893—03.05.1902
Тимашев Александр Александрович отставной гвардии полковник, шталмейстер
03.05.1902—01.01.1905
Шотт Лев Ипполитович действительный статский советник
26.02.1905—1917

Вице-губернаторы

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Кривошеий Фёдор Захарович действительный статский советник
13.12.1800—1804
Романовский Николай Степанович статский советник
1804—1811
Фёдоров Илья Фёдорович статский советник
1811—1818
Всеволодский Дмитрий Аркадьевич коллежский советник
1818—1819
Сушков Михаил Никитович статский советник, камер-юнкер
1819—1821
Кирьяков Николай Дмитриевич надворный советник
1821—1828
Безобразов Порфирий Васильевич коллежский советник
31.03.1828—1834
Лавров чиновник V класса
20.04.1834—10.07.1836
Случевский Капитон Афанасьевич коллежский советник
10.07.1836—01.01.1838
Григорьев Константин Никифорович коллежский советник
05.09.1838—21.09.1841
Македонский Алексей Андреевич действительный статский советник
21.09.1841—28.04.1852
Аксаков Григорий Сергеевич коллежский советник
28.04.1852—18.06.1853
Барановский Егор Иванович статский советник
18.06.1853—05.04.1857
Кудрявцев Евгений Александрович коллежский советник (статский советник)
18.10.1857—06.09.1862
Каразин Филадельф Васильевич статский советник (действительный статский советник)
16.11.1862—22.03.1863
Беляев Василий Петрович статский советник (действительный статский советник)
22.03.1863—11.06.1865
Жуков Василий Разумникович надворный советник, и. д. (утверждён с произведением в статские советники 21.06.1868), (действительный статский советник)
11.06.1865—11.07.1880
Лукошков Василий Викторович действительный статский советник
15.09.1880—11.04.1885
Ломачевский Асинкрит Асинкритович полковник (генерал-майор)
15.04.1885—20.04.1895
Соколовский Иван Николаевич полковник
27.04.1895—09.12.1901
Кауфман Алексей Михайлович полковник
31.01.1902—1904
Эверсман Михаил Михайлович надворный советник
24.04.1904—02.11.1910
Сумароков Аркадий Владимирович коллежский советник
02.11.1910—28.05.1912
Тизенгаузен Дмитрий Орестович барон, коллежский советник (статский советник)
28.05.1912—1914
Пушкин Лев Анатольевич действительный статский советник
1914—1917

Население

Жителей — 1836 тысяч; Плотность населения — 10 жителей на 1 кв. км; в 6 городах 174 тыс. жителей.

Итоги переписи по родному языку в 1897 году[5]:

Уезд русский башкирский татарский украинский мордовский мещеряцкий и
тептярский
чувашский казахский
Губерния в целом 70,4 % 15,9 % 5,8 % 2,6 % 2,4 % 1,4 %
Верхнеуральский 65,5 % 19,7 % 5,4 % 1,3 %
Оренбургский 68,4 % 10,2 % 8,6 % 5,4 % 4,7 % 7,1 %
Орский 40,1 % 42,8 % 6,8 % 4,3 % 3,7 % 1,0 %
Троицкий 82,2 % 7,4 % 7,4 % 1,1 %
Челябинский 85,1 % 12,3 %

Дворянские роды

Воробьёвы, Жуковские, Кириловы, Кульневы, Юматовы.

Климат

Климат континентальный: сухой и суровый, несмотря на летнюю жару. Средняя температура для Оренбурга (51° 45´ с. ш.) 1-3,6.

Полезные ископаемые

Минеральные богатства значительны; В 1903 добыто: золота 278 пл., медные руды — 7 млн тонн, марганца — 1 млн тонн, железа (в чугуне, железе и стали) — 118 млн тонн, каменной соли 36 млн тонн. Реки: Урал с Сакмарой, Белая (система Волги), Тобол, приток Иртыша, и их притоки. Озёр до 1500 в восточной степной части губернии, из них до 100 горько-соленых, остальные богаты рыбой.

Сельское хозяйство

72% всех земель принадлежат казакам и крестьянам (в том числе и башкирам), 14 % — частным владельцам, 4 % — казне и уделу и 10 % — заводам, компаниям и др. Земледелие: пашни занимают 30 % всей площади губернии, леса 20 %, производят: яровая пшеница, овес, рожь, ячмень и др. Скотоводство обширно, особенно среди башкир; 1906 скота было: лошадей 1019 тысяч, крупного рогатого скота 1095 тысяч, овец 1459 тысяч, свиней 143 тысяч и верблюдов до одной тысячи.

Промышленность

Кустарные промыслы: преимущественно обработка продуктов скотоводства (шерстяные ткани, платки из козьего пуха и другое). Фабрик и заводов (исключая горные заводы) 189 с производством на 14 млн руб., из них в Оренбурге на 6 млн руб.; более значительные производства: крупчатное (на 6 млн руб.), скотобойное и салотопенное (1700 тыс. руб.), кожевенное (900 тыс. р.), шерстомойное (526 тыс. руб.) и другие.

Торговля

Сбыт хлеба и предметов скотоводства, обширная меновая торговля с Средней Азией (оборот до 10 млн руб.); меновые дворы в городах Оренбурге, Троицке и Орске. Железная дорога пересекает Оренбургскую губернию на 495 вёрст (на С. Сибирская).

Образование

Учебных заведений (1905) 1690 (из них 12 средних) с 97212 учащихся; грамотных 20 %.

Напишите отзыв о статье "Оренбургская губерния"

Примечания

  1. 1 2 [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=28 Демоскоп Weekly. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Наличное население в губерниях, уездах, городах Российской Империи (без Финляндии)]. [www.webcitation.org/65iADqMlG Архивировано из первоисточника 25 февраля 2012].
  2. 1 2 [geo.1september.ru/2001/15/2.htm С.А.ТАРХОВ Изменение административно-территориального деления России за последние 300 лет]. [www.webcitation.org/61AP9fCt9 Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
  3. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_26.php?reg=269 Всесоюзная перепись населения 1926 г. РСФСР и её регионы. Населенные места. Наличное городское и сельское население.] (рус.). Проверено 18 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AGWdfuOc Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
  4. [elibrary.orenlib.ru/index.php?dn=down&to=open&id=1119 Статистический справочник Оренбургской губернии за 1923—1924 гг. — Справочные издания об области — Каталог — Оренбургская областная библиотека им. Н. К. Крупской. Электронная би…]
  5. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=968 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]

Источник

  • [chigirin.narod.ru/book.html#oren Адрес-календарь и памятная книжка Оренбургской губернии на 1912 год. Оренбург, 1912]
  • [blacksearcher.ru/forum/viewtopic.php?t=72 Списки населенных мест Оренбургской губернии 1871, 1901, JPG]

Ссылки

  • ЭСБЕ:Оренбургская губерния
  • [www.kraeved74.ru/pages/article678.html Список населённых мест. Ч. II. Оренбургская губерния, 1866]
  • [new.runivers.ru/maps/podratlas/39 Карта Уфимской и Оренбургской губерний из «Атласа» А. А. Ильина 1876 года] (просмотр на движке Google на сайте runivers.ru)
  • [elib.shpl.ru/ru/nodes/11462-28-orenburgskaya-guberniya-statistika-rossiyskoy-imperii-16-vyp-3#page/1/mode/grid/zoom/1 Оренбургская губерния. — (Статистика Российской империи; 16. вып. 3)] — СПб., 1890.
  • [oldbooks.ax3.net/BookLibrary/28000-Orenburgskaya-gub.html Библиотека Царское Село, книги по истории Оренбургской губернии (Памятные книжки), PDF]

Отрывок, характеризующий Оренбургская губерния

– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.