Орешин, Пётр Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пётр Васильевич Орешин
Дата рождения:

16 (28) июля 1887(1887-07-28)

Место рождения:

Аткарск, Саратовская губерния

Дата смерти:

15 марта 1938(1938-03-15) (50 лет)

Место смерти:

СССР

Гражданство:

российское, советское

Род деятельности:

русский поэт

Направление:

Новокрестьянская поэзия

Подпись:

Пётр Васи́льевич Оре́шин (16 (28) июля 1887, Аткарск, Саратовская губерния — 15 марта 1938, СССР) — русский и советский поэт и прозаик.

Основные направления его творчества — это поэтизация природы, сельского быта. Наиболее это выражено в книгах «Ржаное солнце» (1923), «Соломенная плаха» (1925), «Родник» (1927), «Откровенная лира» (1928). Также он писал поэмы на историко-революционные темы, автобиографическую прозу. Репрессирован; реабилитирован посмертно.





Биография

Родился в городе Аткарск Саратовской губернии. Отец, Василий Егорович, вывезенный из деревни на 13-м году жизни, был отдан в мануфактурную лавку. Всю свою жизнь он проработал приказчиком. Мать, Агафья Петровна, шила на продажу ситцевые рубашки, сидела дни и ночи за швейной машинкой.

Пётр на 9-м году был отдан в начальную школу, кончил её с «первой наградой» и 12-летним попал в городскую 4-классную школу. Но этой школы, за недостатком средств, не окончил и вышел через три года, хотя и сдал экзамены за третий класс. На 16-м году попал в школу бухгалтерии, но почувствовал себя не на месте. Рисовал. Работал в конторе.

Первые творческие успехи пришли в 1911 году, когда он начал печататься в «Саратовском Листке» и «Саратовском вестнике».

В 1913 году Орешин переезжает в Петербург, служит в конторе, печатается в журналах «Вестник Европы», «Заветы».

В 1914 году Орешина призывают в армию. Рядовым маршевой роты он участвовал в боях Первой мировой войны, был отмечен за храбрость двумя Георгиевскими крестами.

Жена — писательница Людмила Григорьева (ум. 1917).

В 1918 году Орешин издаёт две книги стихов. Первая называлась «Зарево». На неё откликнулся рецензией С. Есенин. Ёмко и образно он определил круг тем поэзии Орешина, сравнив «Зарево» с озером, «где отражаются и месяц, и церковь, и хаты». Отражается то же, что в стихах Есенина, Клычкова, Клюева. Но мир орешинской поэзии не похож на поэтические картины его собратьев по «крестьянской купнице». Если у них почти неразличимы социальные мотивы, то Орешин с болью пишет о далеко не поэтических сторонах жизни крестьянина.

В 1920-е годы поэт активно сотрудничает со столичными и саратовскими издательствами. Ведёт активную пропагандистскую работу, пишет очень много. Печатается в газетах и журналах, одна за другой выходят книги его стихов. По инициативе Орешина при Московском Пролеткульте была создана секция крестьянских писателей. В 1924 году в Москве был издан сборник «Творчество народов СССР». Орешин был не только составителем этой книги, но и автором многих переводов фольклорных произведений различных народов страны.

В 1937 г. Петр Орешин был арестован, в начале 1938 — расстрелян. Реабилитирован в 1956 году[1].

Руководящие критики клей­мили Орешина, однако он оказал значительное вли­яние на развитие крестьянской темы в советской литературе (А. Твардовский, М. Исаковский).[2]

Адреса в Петрограде

  • 1917—1918 годы — 7-я Рождественская улица, 40.

Сочинения

  • Зарево, П., 1918
  • Красная Русь. М.,изд. ВЦИК, 1918
  • Дулейка, Саратов, "Центропечать", 1920
  • Березка, Саратов, 1920
  • Набат, Саратов, 1921
  • Мы, Саратов, 1921
  • Голод, М., 1921
  • Корявый, М., Гиз. 1922
  • Алый храм, М., Гиз, 1922
  • Микула, М., КН, 1922
  • На голодной земле, М. 1922
  • Радуга, М., Гиз, 1922
  • Человек на льдине, М. 1923
  • Собрание сочинений В 4-х томах:
    • Ржаное солнце, 1923
    • Соломен­ная плаха, 1924
    • Родник, 1927
    • Откровенная лира, 1928
  • Ничего не было. Повесть, 1926
  • Злая жизнь. Повесть, 1931
  • Вторая трава. М., МТП, 1933
  • Под счастливым небом, 1937

Посмертные издания

  • Стихотворения и поэмы, 1958
  • Повести и рассказы, 1960
  • Стихи, 1964
  • Избранное, 1968

Напишите отзыв о статье "Орешин, Пётр Васильевич"

Примечания

  1. [www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=11924 Орешин Петр Васильевич ::: Мартиролог: Жертвы политических репрессий, расстрелянные и захороненные в Москве и Московской области в период с 1918 по 1953 год]
  2. Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.. — С. 297.</span>
  3. </ol>


Отрывок, характеризующий Орешин, Пётр Васильевич

– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.