Ожельская, Анна Каролина

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Орзельская, Анна Каролина»)
Перейти к: навигация, поиск
Анна Каролина Ожельская
польск. Anna Karolina Orzelska
Розальба Каррьера.
Портрет А. К. Ожельской
Имя при рождении:

Анна Каролина

Дата рождения:

23 ноября 1707(1707-11-23)

Дата смерти:

27 сентября 1769(1769-09-27) (61 год)

Место смерти:

Авиньон

Отец:

Август Сильный, король Польши, курфюрст Саксонии

Мать:

Генриетта Ренар-Дюваль

Супруг:

Карл Людвиг, герцог Гольштейн-Бекский

Дети:

принц Карл Фридрих (1732—1772)

Графиня Анна Каролина Оже́льская (польск. Anna Karolina Orzelska;23 ноября 1707 — 27 сентября 1769, Авиньон) — политическая авантюристка, внебрачная дочь короля Польши, курфюрста Саксонии Августа Сильного (16701733) и мещанки французского происхождения Генриетты Ренар-Дюваль.

Курфюрст Август Сильный познакомился с мадемуазель Ренар-Дюваль в 1706 году в Варшаве, где её отец, виноторговец из Лиона, содержал питейное заведение. В исторической литературе бытует мнение, что мещанка поначалу не имела представления о высоком положении своего кавалера. В результате этой связи в 1707 году родилась дочь — Анна Каролина, причём о её существовании Август Сильный узнал спустя полгода.

Долгое время девочка жила вместе с матерью в полной безвестности, не имея поддержки отца. Однако в 1723 году её единокровный брат — граф Рутовский — представил шестнадцатилетнюю красавицу королю. Затем Анна Каролина была узаконена королём и получила титул графини Ожельской.

Ожельская заслужила любовь и признание Августа не только своей исключительной красотой, но и невероятным внешним сходством с ним. Не получив никакого интеллектуального воспитания, Ожельская, тем не менее, оказалась втянута в круговорот придворной жизни. Двор Августа Сильного имел в Европе самую дурную репутацию, и жизнь в Дрездене повлияла на графиню самым губительным образом. Современники отмечают её склонность к потреблению алкогольных напитков, курению и многочисленным сексуальным контактам. В то же время Ожельская отличалась большой ловкостью в верховой езде, охоте и танцах. Графиня часто появлялась в мужском костюме и даже — в военной форме. В художественной и псевдоисторической литературе имеет место версия, что Август Сильный сделал собственную дочь своей фавориткой, однако подтверждений этому факту нет.

В 1728 году во время визита в Дрезден прусского короля Фридриха-Вильгельма I Ожельская была представлена его сыну, кронпринцу Карлу-Фридриху (будущему Фридриху Великому). Красивая, лишённая комплексов женщина стала первой (и, вероятно, единственной) возлюбленной кронпринца. В начале 1729 года Ожельская тайно приезжала в Берлин, чтобы встретиться с прусским наследником; он посвящал ей стихи и музыкальные произведения собственного сочинения. Существует мнение, что Ожельская, общаясь с Фридрихом, выполняла задания разведывательного характера.

В 1730 году графиня получила от отца владения ценой в 300 тысяч талеров и 10 августа того же года вышла замуж за Карла-Людвига, герцога Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Бекского. От этого брака родился сын Карл Фридрих (17321772) — будущий генерал-майор саксонской армии. Однако спустя три года Ожельская потребовала развода, и супруги стали жить отдельно: герцог — в Кёнигсберге, Анна Каролина — в Венеции. Склонная к авантюрам, графиня до конца своих дней участвовала в различного рода сомнительных мероприятиях.

Напишите отзыв о статье "Ожельская, Анна Каролина"



Литература

  • Сальватор С. Дон Жуан на троне. — М.: Культура, 1993.
  • Фрэйзер Д. Фридрих Великий. — М., 2003.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ожельская, Анна Каролина

В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.