Оришев, Александр Борисович
Поделись знанием:
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
| Александр Борисович Оришев | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
СССР, Россия |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
историк, философ, политолог |
Александр Борисович Оришев (род. 25 июня 1971, Глазов) — доктор исторических наук, философ и политолог.
Содержание
Биография
Из семьи военнослужащего. В 1993 г. окончил Липецкий государственный педагогический институт (ЛГПИ). С 2008 г. — профессор кафедры философии Елецкого государственного университета. В 2009—2011 гг. заведовал кафедрой общественно-гуманитарных и социально-экономических дисциплин в Московском институте юриспруденции. В 2011—2012 г. заведовал кафедрой рекламы и связей с общественностью Международного института рекламы в Московском финансово-промышленном университете «Синергия»[1].
В 2008—2012 гг. выступал в качестве эксперта на центральных каналах российского телевидения («Культура», «Совершенно секретно», «ТВ-3», «ТВ-Мир»).
Научная деятельность
Область научных исследований — политика великих держав на Ближнем и Среднем Востоке, ислам и исламизация Европы, социологические исследования рекламы и связей с общественностью, избирательные кампании и избирательный процесс.
В 1998 г. защитил кандидатскую, в 2007 г. — докторскую диссертацию; доцент (2003).
Автор более 250 работ, в том числе 6 монографий и двух учебников.
Избранные публикации
- Книги
- Оришев А. Б. В августе 1941-го. — М.: Вече, 2011. — 315 с. — (1418 дней Великой войны). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9533-5256-7.
- Оришев А. Б. [delist.ru/article/30082007_orishevab Иран в политике нацистской Германии на Среднем Востоке накануне и в годы Второй мировой войны (1933—1943 гг.) : автореф. … д-ра ист. наук]. — Казань, 2007. — 45 с. — 100 экз.
- Оришев А. Б. Иранский узел : схватка разведок. 1936—1945 гг. — М.: Вече, 2009. — 395 с. — (Военные тайны XX века). — ISBN 978-5-9533-3934-6.
- Оришев А. Б. Политика нацистской Германии в Иране. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2005. — 280 с. — (Теория и история государства и права). — 1050 экз. — ISBN 5-94201-424-8.
- Оришев А. Б. Политика фашистской Германии в Афганистане. — Елец: ЕГУ, 2000. — 229 с. — 500 экз. — ISBN 5-900130-78-9.
- Оришев А. Б. Политика фашистской Германии в Афганистане накануне и в годы второй мировой войны (1933—1943 гг.) : Автореф. дис. … канд. ист. наук. — Воронеж, 1998. — 24 с.
- Оришев А. Б. Тайные миссии абвера и СД в Иране. — М.: МИЮ; Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2006. — 160 с.
- Учебники
- Бурковская В. А., Оришев А. Б. Политология : учебно-методическое пособие для студентов, обучающихся по специальности «Юриспруденция». — Елец: Елец. фил. НОУ «Рос. новый ун-т», 2008. — 227 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-94947-058-9.
- Оришев А. Б. Политология : учебник : для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям: 151900, 230100, 280700 : соответствует Федеральному государственному образовательному стандарту 3-го поколения. — М.: РИОР : Инфра-М, 2011. — 287 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-369-00981-9.; ISBN 978-5-16-005120-8
- Оришев А. Б. Социология рекламной деятельности : учебник : для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям 032401 — Реклама, 080111 — Маркетинг и по направлению 100700 — Торговое дело : соответствует Федеральному государственному образовательному стандарту 3-го поколения. — М.: РИОР : ИНФРА-М, 2012. — 233 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-369-01064-8.; ISBN 978-5-16-005574-9.
- Статьи
- Дунаева Е. Д., Мамедова Н. М., Оришев А. Б. Советский Союз и Иран (1933—1945) // СССР и страны Востока накануне и в годы Второй мировой войны / Отв. ред. В. В. Наумкин. — М.: ИВРАН, 2010. — С. 265—314.
- Оришев А. Б. Гитлер вербовал союзников на Среднем Востоке (Тайное военное сотрудничество нацистской Германии, Ирана, Афганистана) // Военно-исторический журнал. — 2002. — № 8. — С. 68-71.
- Оришев А. Б. Политика Германии в Иране накануне второй мировой войны // Новая и новейшая история. — 2002. — № 6. — С. 25-36.
- Оришев А. Б. Провал профашистской операции «Аманулла» // Военно-исторический журнал. — 2003. — № 3. — С. 16-21.
- Оришев А. Б. Тайная война спецслужб в Иране. Советская и британская разведки против абвера и СД // Военно-исторический журнал. — 2003. — № 5. — С. 40-45.
- Оришев А. Б. Победит тот, кто будет владеть Востоком. Из дневника немецкого разведчика Ф. Майера. Иран. 1941—1942 // Отечественные архивы. — 2003. — № 3. — С. 51-74.
- Оришев А. Б. Крах «Вайтшпрунга» — авантюры нацистов на Востоке // Азия и Африка сегодня. — 2003. — № 7. — С. 66-69.
- Оришев А. Б. Вторая мировая война и проблема сохранения независимости афганского государства в постановлениях Лоя джирги // История государства и права. — 2003. — № 5. — С. 61-64.
- Оришев А. Б. Экспансия нацистской Германии на Средний Восток накануне Второй мировой войны // Вопросы истории. — 2005. — № 5. — С. 114—122.
- Оришев А. Б. Иран, август 1941-го // Азия и Африка сегодня. — 2005. — № 7. — С. 51-57.
- Оришев А. Б. Нацисты в Иране // Азия и Африка сегодня. — 2009. — № 3. — 62-67.
- Оришев А. Б. Особенности модернизации Ирана при Реза-шахе Пехлеви // Восток. — 2009. — № 6. — С. 74-83.
Награды и признание
- заслуженный деятель науки и образования (почётное звание Российской академии естествознания; 2011)
- медаль и премия 14-го всероссийского конкурса (2002) для молодых учёных РАН, других учреждений и организаций в области истории — за монографию «Политика фашистской Германии в Афганистане»
- лауреат журнала «Отечественные архивы» (3-е место в конкурсе лучших научных работ, опубликованных в 2002 г.) — за опубликование материала «Победит тот, кто будет владеть Востоком. Из дневника немецкого разведчика Франца Майера. Иран. 1941—1942»
- премия имени Л. С. Коцаря для молодых учёных Липецкой области — за цикл научных работ в центральных реферируемых журналах о политике нацистской Германии в Иране
- диплом конкурса «Лучшая научная книга 2005 года» в номинации «Гуманитарные науки» (Фонд развития отечественного образования)
- серебряная медаль им. В. И. Вернадского — за успехи в развитии отечественной науки[2].
Напишите отзыв о статье "Оришев, Александр Борисович"
Литература
- Мамедова Н. М. Тайные миссии германской разведки в Иране // Азия и Африка сегодня. — 2008. — № 2. — С. 77-78.
Примечания
Ссылки
- [www.famous-scientists.ru/2636 Оришев Александр Борисович]. Учёные России : энциклопедия. Проверено 24 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GElhcPen Архивировано из первоисточника 29 апреля 2013].
- [people.elsu.ru/orishev/ Оришев Александр Борисович]. Персоналии. ЕГУ им. И. А. Бунина. Проверено 24 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GEljguSx Архивировано из первоисточника 29 апреля 2013].
- [www.rusgermhist.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=57:2009-10-27-13-36-39&catid=5:2009-10-27-12-24-19&Itemid=6 Оришев Александр Борисович (Елец)]. RusGermHist. Проверено 24 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GElldviV Архивировано из первоисточника 29 апреля 2013].
Отрывок, характеризующий Оришев, Александр Борисович
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
