Оркадас (антарктическая станция)

Антарктическая станция Оркадас (исп. Base Antártica Orcadas) — научно-исследовательская станция Аргентины в Антарктике, расположенная на острове Лори, одном из Южных Оркнейских островов, 4 м над уровнем моря и 170 м от уреза воды. Старейшая из ныне действующих антарктических станций.

Ближайший порт — аргентинский город Ушуайя за 1502 км. На базе 11 зданий и четыре основные темы исследований: континентальная гляциология, сейсмология, морская гляциология (с 1985) и метеорологические наблюдения (с 1903).

История

Основана Шотландской национальной антарктической экспедицией в 1903 году и передана под управление Аргентины в 1904 года. На станции основания постоянно кто-то находится, это первая постоянно населена база; она является одной из шести постоянных станций Аргентины в части Антарктиды, на которую она предъявляет права.

30 марта 1927 года, военно-морской унтер-офицер Эмилио Бальдони наладил радиотелеграфное сообщение с Ушуаей. До этого момента База Оркадас оставались изолированными от остального мира до тех пор, ежегодно не прибывала помощь. Радиостанция (код LRT в Аргентине), разрешена для постоянного канала связи.

Оркадас была единственной станцией на островах в течение 40 лет, до того как британцы начали небольшую летнюю базу Кейп-Геддес на острове Лори в 1946 году, которую сменили на исследовательскую станцию ​​Сигни на острове Сигни в 1947 году. На станции Оркадас также появился первый телеграф на континенте в 1927 году. На станции находится до 45 человек летом и около 14 зимой.

Отрывок, характеризующий Оркадас (антарктическая станция)

– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.