Орлова (город)
| Город
Орлова Orlová 
Показать/скрыть карты
|
Орлова (чеш. Orlová, польск. Orłowa, старое нем. Orlau — Орлау) — город в районе Карвина Моравскосилезского края Чешской Республики. Расположен в исторической области Тешинская Силезия.
История
Согласно легенде, Мешко I Плясоногий, князь Силезский из силезской ветви династии Пястов, отправился на охоту со своей беременной женой Людмилой. Когда они отдыхали на холме, вдруг взлетел орёл, напугав пару. Орёл уронил добычу, которая упала на землю рядом с ними. Людмила преждевременно родила ребёнка, Казимежа. Пара, видя в этом инциденте божий знак, основала часовню на этом месте и позже названную орлом (польск: orzel, чешск: orel). Точно не ясно, когда посёлок был действительно основан, однако он впервые упоминается в письменных свидетельствах в 1223 году, а через четыре года название села появляется в документах. В Средние века это был посёлок, а основной деятельностью населения было сельское хозяйство. Изменения произошли в XIX веке с бумом добычи угля. Население быстро росло вместе с развитием города.
В начале XX века Орлова стала важным центром польского и чешского образования и родиной многих культурных и спортивных организаций обеих общин. Существовали также еврейские и немецкие общины в городе.
После разделения Тешина и Силезии в 1920 году, город вошел в состав Чехословакии. Орлова получила права города в 1922 году. Во время забастовки рабочих в 1925 году четверо рабочих были убиты полицией. После Мюнхенского соглашения, в октябре 1938 года, Орлова и весь регион Заользье были аннексированы Польшей. Деревня была аннексирована нацистской Германией в начале Второй мировой войны. После войны была возвращена Чехословакии. В 1946 году села Ленивое и Порембе были административно присоединены к городу. Масштабная добыча угля, особенно в коммунистическую эпоху, имела катастрофические последствия для города, его зданий и архитектуры, особенно в Ленивое. Многие здания в Орлове были снесены, в том числе польская гимназия, построенная в 1909 году. Архитектурный облик города был полностью изменен.
Наиболее значительным архитектурным сооружением в Орлове является неоготический костел, который заменил старый деревянный. Он был почти полностью перестроен в 1903—1906 годах, когда стал доминирующим зданием города. Важной особенностью церкви является лестница ведущая к ней. Церковь была повреждена в результате обширной добычи угля в городе и его окрестностях, ремонтные работы начались в 1990-х годов и до сих пор продолжаются. Ещё одной знаменитой достопримечательностью является ратуша 1928 года. В городе существует также лютеранская церковь, освященная в 1862 году.
В Орлове есть несколько начальных школ, в основном чешских, и одна польская. Имеется так же несколько средних школ. Наиболее примечательным является чешская гимназия, которая была перестроена в современном архитектурном стиле и открыта в 1996 году.
Известные жители и уроженцы
- Эмануэль Чобот, польский политик
- Станислав Колибал, чешский художник и скульптор
- Петр Гломбичек, чешский учёный и философ
- Мартина Янкова, оперная певицы
- Адольф Фиерл, польский поэт
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Орлова (город)"
Литература
- Radłowska-Obrusnik, Martyna (2007-12-22). «Kamienny szept historii». Głos Ludu: p. 10.
Ссылки
- (чешск.) [www.mesto-orlova.cz/ Официальный сайт]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Орлова (город)
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
