Орловский краеведческий музей

См. также: Музеи Орловской области

Бюджетное учреждения культуры Орловской области «Орловский краеведческий музей»
Дата основания	19 декабря 1897
Основатель	Трубников Александр Николаевич
Местонахождение	Россия, г. Орёл, ул. Гостиная, 2
Посетителей в год	около 40000
Директор	Минаков Андрей Сергеевич

К:Музеи, основанные в 1897 году

Орловский краеведческий музей — один из старейших музеев в Орле и области.

История и современность

Предыстория

Начало организации музеев в России положил Пётр Великий, повелевший доставлять в Кунсткамеру всё, что «зело старо и необыкновенно». В первом номере газеты «Орловские губернские ведомости» от 7 (19) января 1838 года сообщалось об открытии к приезду наследника престола Великого князя Александра Николаевича выставки. 19 (31) августа 1837 года Великий князь осмотрел выставку и, выразив своё удовлетворение, наградил первого её хранителя П. А. Азбукина бриллиантовым перстнем.

Создание

7 (19) декабря в час дня 1897 года, после проведения молебствия и окропления святой водой протоиереем Михаилом Смирновым, Орловская архивная учёная комиссия, учреждённая в 1884 году, осуществила открытие Орловского губернского музея. В музейной книге отзывов есть запись об этом событии: «Лета 1897 года – декерия 7-го дня в царствование императора Николая II начальником губернии камергером А. Н. Трубниковым открыт основанный им Орловский музей при губернской ученой архивной комиссии ...». Открывшийся музей разместился в здании присутственных мест в помещении губернского правления, которое находилось на углу улицы Садовой (сегодня ул. М. Горького) и Свербеевского переулка (рядом с улицей Ермолова). Под помещения музея было выделено три комнаты. Здание бывшего музея не сохранилось. Дары в музей поступали в основном от частных лиц и в первую очередь от членов учётной комиссии. В музей были переданы: кольчуга (2 шт.), древнегреческая амфора, копьё, коллекции монет, изделия из кож, стекла, хрусталя, археологические находки, государственные документы. Многое передали служители церкви: кресты, складни, иконы, книги. Была передана икона Богородицы Троеручицы Белобережской. В газете «Орловские губернские ведомости» поимённо перечислялись 73 орловца, передавших в дар музею различные реликвии. Среди сохранившихся до сегодняшнего дня реликвий — кости ископаемых животных, рог носорога и «кресло Екатерины Великой». Каждый посетитель мог оставить свою подпись в rниге отзывов, которую изготовили специально в Москве в Синодальной типографии в старорусском стиле с золотым обрезом и бронзовой оковкой с застёжками. Сохранившаяся до наших дней первая rнига отзывов является бесценным раритетом в фондах музея.

Структурно в музей входило из двенадцать отделов: географический, археологический, естествознания, этнографический, церковно-исторический, архивный, народного образования, сельскохозяйственный, промышленный, научный, литературный и художественный. Впоследствии дополнили военно—исторические коллекции. Музеем создавались коллекции, связанные с жизнью и творчеством писателей и поэтов орловского края: И. С. Тургенева, Н. С. Лескова, И. А. Бунина, А. А. Фета и др.

В годы Первой мировой войны

С началом Первой мировой войны помещение музея было сдано под эвакуационный распределительный пункт. Несмотря на войну Орловское общество любителей изящных искусств проводило различные выставки. Культурным событием стала выставка, посвящённая Первой мировой войне. Были представлены экспонаты Орловского Бахтина кадетского корпуса, предметы обмундирования Германской и Австро-Венгерской армий, личные вещи из коллекции Великого князя Михаила Александровича Романова и другие экспонаты военного времени. Несмотря на размещение в некоторых залах раненых солдат, продолжалась работа по сбору коллекций и предметов. Читались лекции и проводились экскурсии для учащихся и курсантов. Проводились выездные лекции в уездах и образовательных учреждениях. По просьбам учебных заведений выдавались наглядные пособия по археологии, этнографии, ботанике, художественной графике. Музейная жизнь в Орле не прекращалась и в годы Первой мировой войны.

Послереволюционное время

После революции 1917 года направление деятельности музея изменилось. Музейные фонды стали пополняться ценностями из Орловского церковно-археологического общества, различным военным снаряжением частей Орловского гарнизона и кадетского корпуса, а также предметами из национализированных частных коллекций. После недолгого временного закрытия в 1918 году, 1 мая 1919 года музей был снова открыт как Историко-художественный. Он располагался (здание не сохранилось) на улице Борисоглебской, 34 (сегодня ул. Салтыкова-Щедрина). Музейные фонды продолжали пополняться коллекциями из дворянских имений, а также предметами, полученными в результате конфискаций у зажиточных горожан. Орловское общество краеведения, созданное в 1925 году, объединило известных исследователей истории, краеведов и работников музеев. Перед краеведческим движением ставилась задача сохранения преемственности в культурно-исторических традициях русского народа. В начале 30-х годов некоторые музейные работники были арестованы. Их обвиняли в идеализации прошлого, в монархических настроениях. В 1931 году по «Делу краеведов» были арестованы П. С. Ткачевский — руководитель орловского отдела Наркомпроса по делам музеев, В. М. Викторова — зав. музеем И. С. Тургенева, П. В. Малашенко — зав. естественно-историческим музеем. В. В. Петиков — секретарь губернского бюро краеведения и И. И. Лебедев — научный сотрудник антирелигиозного музея были расстреляны. В 1932 году Орловский краеведческий музей, объединив несколько других музеев города, разместился в двухэтажном здании «Торговых рядов», где и находится поныне. В 1937 году музей получает статус областного.

Археологическая деятельность

В послереволюционные 20-е годы XX века на губернские музеи возлагалось и проведение археологических раскопок. После создания в 1925 году Орловского губернского общества краеведения, в котором важное место уделялось археологии края, музей принял активное участие в археологических экспедициях. Летом 1927 года под руководством завотделом музея была предпринята первая разведка — экскурсия на лодках из Орла вниз по Оке до села Паслово и обратно, а вторая группа ходила пешком. Первое большое городище встретили у д. Гонючее, а затем у поселений Цветынь (близ устья реки Цветынки), Саньково, Черемисино, Платоново (Блудово).

В 30—40-е годы музей активно участвует в археологической деятельности на Орловщине. Организованы были экспедиции для раскопок: у сёл Ледно и Титово-Мотыка, городищ: Гать, у деревни Мерцалово на реке Цон, у села Городище, Калмыково в урочище Калмыков верх и др. В Погарском районе (сегодня Брянская область) на берегу реки Судость была обнаружена стоянка первобытного человека, о чём свидетельствовали беспорядочно разбросанные кости и бивни мамонтов, и многочисленные кремневые наконечники стрел.

В 50-е годы многие научные сотрудники принимали участие в работе экспедиций Т. Н. Никольской, Е. Н. Коренева, А. В. Гольцова, В. Г. Дёмкина. Исследования были направлены на изучение культуры племён бассейна верхней Оки и истории древнего градостроительства в Земле вятичей. На базе краеведческого музея в 1987 году был создан археологический отряд (с 1989 года — экспедиция) под руководством С. Д. Краснощёковой. Наиболее известны открытия археологического комплекса «Ключевка» на реке Ливенка, территория бывшей Ливенской крепости, городище «Радовище» — поселение I тысячелетия до н. э., многочисленные поселения по Муравскому шляху. Кроме плановых исследований археологи выезжают в различные районы области для осмотра случайных находок.

Археологическая коллекция музея насчитывает более 20 тысяч предметов. Коллекцию музея пополняют и случайные археологические находки. Одной из них, стала каменная баба, найденная при проведении земляных работ на окраине посёлка Верховье Орловской области. Вес бабы 150 кг., высота 80 см. Скульптура датируется IX — XI вв. и по археологическим данным является уникальной, не имеющей аналогов.

В годы Великой Отечественной войны

В годы Великой Отечественной войны на долю Орловского краеведческого музея выпала сложная судьба. Часть коллекций (более 3 тысяч экспонатов) была эвакуирована в Елец, затем в Пензу. Музей продолжал работать в оккупационном городе. Была создана экспозиция, названная «Тургеневской комнатой». Фашисты изымали из музея мебель, картины, книги — все, что считали необходимым. Например исчез железный меч, две фибулы и перстень с камнем — вещи IV века, найденные у деревни Круглица Урицкого района — находки боспорского изготовления.

В декабре 1947 года в Киев из Берлина прибыл эшелон из 8 железнодорожных вагонов, направленых советской военной администрацией в Германии. Из 1136 ящиков один оказался, принадлежавший Орловскому краеведческому музею. Эти материалы возвратили в Орёл. Благодаря этому многие артефакты дореволюционных раскопок вновь вошли в собрание музея.

Второе рождение

После освобождения города от фашистов в 1943 году, усилия музейных работников были направлены на создание экспозиции о Великой Отечественной войне. Стали возвращаться музейные ценности. Началось второе рождение музея, создавались новые экспозиции и в 1945 году состоялось его новое открытие. Начиная с 1950 года, восстанавливает экспозиции краеведческого профиля и расширяется за счёт новых площадей при реконструкции здания Торговых рядов. Послевоенный период — это время сбора новых экспонатов, обновления экспозиций, организации многочисленных выставок. Под фондохранилище передана часть здания Дома купца Серебренникова (ул. Комсомольская, 63). В настоящее время музей имеет два филиала: Мемориальный дом-музей В. А. Русанова, созданный в 1982 году и Военно-исторический музей, созданный в 1983 году на базе музея-диорамы «Орловская наступательная операция „Кутузов“, 1943 год»). Музей издаёт сборник «Краеведческие записки» — регулярное региональное издание по краеведению. С 1995 по 2015 год вышло 12 выпусков. В соответствии с планом подготовки к празднованию 450-летия основания города Орла в 2014 году были открыты новые залы: этнографии, исторической экспозиции «Коллекционный», экспозиция, посвящённая истории Православия на Орловщине. 12 мая 2016 года открылся зал постоянной экспозиции «Природа Орловского края», которая знакомит с представителями современной флоры (гербарии растений) и фауны (коллекции насекомых, птиц, рыб, животных) Орловской области. Выставочные витрины посвящены обитателям лесной зоны, водоёмов, болот. Краеведческий музей присоединился и участвует во всероссийской ежегодной акции «Ночь в музее» — бесплатное посещение музеев. В фондах музея хранится более 170 тысяч уникальных предметов всех периодов истории Орловщины. По решению Орловской ученой архивной комиссии формирование коллекций началось ещё до создания музея. В «Памятной книге» регистрируются вещи подаренные и купленные. К открытию музея коллекция уже насчитывала более 2.5 тыс. единиц хранения. В 2017 году музей отметит свою круглую дату — 120-летие.

Награды

Музей имеет награды федерального уровня: Почётная грамота Министерства культуры РСФСР и ЦК профсоюзов работников культуры «За активное участие в смотре работы отделов истории советского общества музеев РСФСР»; Благодарность государственной комиссии по подготовке и проведению празднования 200-летия со дня рождения А. С. Пушкина; Дипломы участнику Всероссийских музейных фестивалей «Интермузей» за 2003, 2004, 2005, 2006 годы; Почётный знак «За активную работу по патриотическому воспитанию граждан Российской Федерации» Российского Государственного военного историко-культурного центра при Правительстве Российской Федерации, а также областного: 15 декабря 1995 года получил диплом Президиума областного совета ВООПИК за активную работу по охране, пропаганде и использованию памятников истории и культуры; в 1997 году награждён грамотой Управления культуры и искусства администрации Орловской области за большую многолетнюю работу по пропаганде краеведческих знаний; в 2003 и 2005 годах — благодарственные письма губернатора Орловской области за вклад по подготовке и проведения празднования 60-летия освобождения Орла и 60-летия победы в Великой Отечественной войне. За 2016 год Орловский краеведческий музей был признан победителем Всероссийского конкурса Программы «100 лучших товаров России» в номинации «Услуги для населения» — музейные услуги на базе этнографической экспозиции «Орёл изначальный», посвященной 450-летию города Орла. 28 декабря 2015 года областным организационным комитетом по подготовке основных мероприятий, связанных с празднованием 70-летия Победы в Великой Отечественной войне объявлена музею благодарность. Особой гордостью музея является Диплом Национальной академии за бережное отношение в истории.

Ссылки

• [tonkosti.ru/%D0%A2%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D0%B5_%D1%80%D1%8F%D0%B4%D1%8B_(%D0%93%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%B4%D0%B2%D0%BE%D1%80)_%D0%B2_%D0%9E%D1%80%D0%BB%D0%B5 Гостиный двор в Орле]. Тонкости туризма. Проверено 29 мая 2016.
• [www.vestnik57.ru/page/chelovek-muzeja В. В. Титова — Человек музея]. газета «Орловский вестник». Проверено 29 мая 2016.
• [www.vestnik57.ru/page/ozhivshaja-istorija-orlovshhiny Зал этнографической экспозиции]. газета «Орловский вестник». Проверено 29 мая 2016.
• [www.orel-story.ru/land_dom_serebr.php Дом Серебренникова]. Орёл — история. Проверено 29 мая 2016.
• [www.tourism-orel.ru/?2/muzei/09 Дом-музей В.А. Русанова]. Орловская область: туризм и отдых. Проверено 29 мая 2016.
• [gorod-orel.ru/razvl/muzei/voenistorichesky.php Военно-исторический музей]. Городской портал. Проверено 29 мая 2016.

Отрывок, характеризующий Орловский краеведческий музей

– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.