Орлов, Василий Сергеевич (дирижёр)

Василий Сергеевич Орлов
Род деятельности:	хоровой дирижёр
Место рождения:	село Никольское, Московская губерния, Российская империя
Отец:	Сергей Афиногенович Орлов

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Василий Сергеевич Орлов (1857—1907) — русский хоровой дирижёр и педагог; один из инициаторов и организаторов Всероссийского общества хоровых деятелей.

Биография

Родился 25 января (6 февраля по новому стилю) 1857 года в селе Никольское Московской губернии. Его отец Сергей Афиногенович Орлов — причетник Николаевской церкви села Ржавки — пел в церковном хоре.

В возрасте восьми лет Василий был определен в Заиконоспасское училище в Москве, но через год учёбы был вынужден бросить учебу из-за недостатка средств. Домой он не вернулся и стал зарабатывать на жизнь пением в духовных частных хорах (до денадцатилетнего возраста). В 1869 году пение мальчика услышал В. Н. Зверев — регент Синодального хора — и способствовал его устройству в хор и училище (на казенное содержание). Одновременно с пением в хоре Орлов учился в Синодальном училище, которое окончил в 1874 году и как отличный ученик получил рекомендацию на поступление в духовную семинарию. Но Василий принял другое решение — продолжать своё музыкальное образование и учиться в консерватории. В этом же году он стал студентом Московской консерватории по классу фагота, так как учащиеся в классах духовых инструментов освобождались от платы за обучение. Занятия в классе фагота проходили под руководством артиста оркестра Большого театра Г. К. Эзера. В 1876—1878 годах Орлов занимался в классе гармонии под руководством П. И. Чайковского. В 1880 году Василий сдал выпускные экзамены и получил звание свободного художника.

После окончания консерватории в течение 27 лет В. С. Орлов вёл педагогическую, музыкально-общественную, просветительскую и дирижерскую деятельность. В 1879—1897 годах был учителем пения Елизаветинского училища (в 1899 году преобразовано в институт). В 1884—1893 годах работал в училище ордена святой Екатерины. В 1882—1886 годах Орлов — регент духовно-певческой капеллы Русского хорового общества, также руководил хором Московского университета. С 1886 года — регент Синодального хора. С 1901 года — директор Синодального училища; также дирижировал концертами объединенного церковного хора Москвы. В 1886—1898 годах преподавал хоровое пение в Усачевско-Черняевском училище.

Умер 10 ноября (23 ноября по новому стилю) 1907 года в Москве. В архивах государственных хранилищ СССР имеются документы, относящиеся к В. С. Орлову.

Ссылки

• [ikliros.com/blog/vasilii-sergeevich-orlov-nasledie-opyt-i-sekrety-raboty-s-sinodalnym-khorom-chast-1 Василий Сергеевич Орлов — наследие: опыт и секреты работы с Синодальным хором.]
• [pravkrug.ru/o-tserkvi/istoriya-khristianstva/item/247-%D1%80%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B-xx-%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D0%B0.html Регенты Москвы XX века в эпоху гонений на Церковь]

Отрывок, характеризующий Орлов, Василий Сергеевич (дирижёр)

– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.