Орсини-Розенберг

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Орсини-Розенберги (Orsini-Rosenberg) — благородный штирийский род, из которого происходили габсбургские наместники Каринтии XVII—XVIII веков. Им принадлежали особняки и дворцы в Клагенфурте и его окрестностях, включая здания, ныне именуемые в Клагенфурте старой и новой ратушами. При роспуске Священной Римской империи в 1806 году род был медиатизирован.

До XVII века род Розенбергов считался худородным, однако в годы Тридцатилетней войны показал свою верность Габсбургам; в 1633 году его глава был удостоен титула барона, а в 1681 году — графа. В 1683 году штирийские Розенберги, претендовавшие на родство с угасшим чешским родом того же имени, прибавили к своей фамилии «Орсини» — имя одного из древнейших семейств папской знати, а также приняли герб итальянских Орсини (алая роза в белом поле). Утверждалось, что начало Розенбергам положил рыцарь Розини (Орсини), переехавший из Италии в Австрию в первой половине XII века.

Согласно современным архивным разысканиям, мелкопоместный штирийский рыцарь Конрад аб дем Розенперг, упомянутый в 1322 году, мог принадлежать к роду Грабен фон Штейн, в свою очередь происходившему от внебрачного сына одного из правителей Горицкой династии. Эта версия происхождения Орсини-Розенбергов также не является общепринятой.

Франц фон Орсини-Розенберг (1723—1796), выведенный в пьесе и фильме «Амадей», заведовал императорскими театрами Вены. Обращённая им к Моцарту просьба написать лёгкую оперу в итальянском духе привела к созданию «Свадьбы Фигаро». Как испытанный придворный и доверенное лицо сыновей Марии Терезии, по случаю коронации Леопольда II (1790) Орсини-Розенберг был возведён в князья. Далее этот титул носил его двоюродный племянник, Франц Сераф (1761—1832), кавалерийский генерал Наполеоновских войн.

Напишите отзыв о статье "Орсини-Розенберг"



Ссылки

  • [orsini-rosenberg.at/ Сайт княжеского семейства Орсини-Розенберг]
  • [www.angelfire.com/realm/gotha/gotha/orsini.html Современные Орсини-Розенберги]


Отрывок, характеризующий Орсини-Розенберг

Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.