Ортодоксальный модернизм в иудаизме

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
основные понятия

     

    Портал Иудаизм

Ортодоксальный модернизм (или современная ортодоксия) — направление ортодоксального иудаизма, интегрирующее ортодоксальные принципы, ценности и традиции с современной культурой и цивилизацией. Ортодоксальный модернизм связан с несколькими учениями и потому может принимать различные формы. В США и Европе наиболее распространена философия «Тора и Наука» (Тора у-мада). В Израиле ортодоксальный модернизм в значительной степени связан с религиозным сионизмом, а его последователи составляют более половины ортодоксально-религиозного населения Израиля.





Философия

В самом общем плане ортодоксальный модернизм говорит о необходимости уважения и соблюдения еврейского закона и положительном значении взаимодействия с современным миром и культурой. С этой точки зрения подобное взаимодействие обогащает иудаизм.

Ортодоксальный модернизм также придает высокое национальное и религиозное значение государству Израиль, поэтому данное религиозное направление зачастую имеет сионистскую ориентацию.

Основные направления

Ортодоксальный модернизм включает в себя широкий круг различных направлений, связанных между собой единой базовой философией.

Тора вэ дэрех эрец

Впервые такое сочетания слов встречается в Мишне Авот 2:2, в качестве призыва совместить еврейское образование со светскими предметами впервые употребил Шмуэль Ландау, сын раввина Йехезкеля Ландау в XIX веке.[1] Начальные формы «Современной ортодоксии» создали раввины Азриэль Гильдесхаймер (1820—1899) и Шимшон-Рафаэль Гирш (1808—1888), которые провозгласили принцип Тора вэ дэрех эрец — гармоничное сочетание Торы с окружающим (современным) миром.

Тора у-мада

«Тора у-мада» (ивр.תורה ומדע‏‎, «Тора и наука») — это философия, рассматривающая отношения светского мира и иудаизма, или точнее светского и еврейского знания. Она предлагает совмещать изучение Торы с получением также и светских знаний, что ведёт к положительному для человека вовлечению в жизнь общества. Этот подход является развитием направления Тора им дэрех эрец р. Гирша.

Данная философия, в том виде, в котором она существует сегодня, во многом результат учения р. Йосефа-Дова Соловейчика (1903—1993), главы Иешивы-университета в Нью-Йорке. По мнению р. Соловейчика, иудаизм обязывает человека к совершенствованию мира (тикун олам). По его определению, «человек Галахи» должен пытаться привнести в материальный мир святость и чистоту Божественного присутствия.

Неоортодоксия

После р. Гирша раввином Франкфурта-на-Майне стал его зять Соломон Бройер (англ.) (1850—1926). Сын Соломона Бройера — р. Йозеф Бройер (англ.) (1882—1980; не путать с основателем психоанализа Бройером) — не стал раввином города, но унаследовал должность главы иешивы. По приходе к власти нацистов р. Йозеф Бройер эмигрировал в Америку и перенёс туда многие обычаи франкфуртской общины. Во Франкфурте после Первой мировой войны стали говорить об отдельном течении «неоортодоксия», отличающемся от других видов Тора у-мада и вообще ортодоксального модернизма. Отличия заключаются в более осторожном подходе к науке — не синтез, а подчинение науки галахе. Другое отличие — меньшее желание сотрудничать с евреями, не соблюдающими заповеди. Само слово «неоортодоксия» создано по образцу немецкого течения в протестантизме англ. Neo-orthodoxy. Неоортодоксия как отдельное течение прослеживается и в США.

Религиозный сионизм

Другим направлением «Современной ортодоксии» является религиозный сионизм. Данное направление было создано в 1850 году р. Цви Калишером, а затем в начале XX века разработано р. Авраамом-Ицхаком Куком. Во второй половине XX века главные идеологи движения р. Цви-Иехуда Кук (Израиль) и р. Йосеф-Дов Соловейчик (США)[2][3][4]

Основным отличием данного направления является то, что принципы ортодоксального иудаизма интегрируются не только с современной культурой, но также и с религиозным пониманием сионизма.

Сегодня представители — р. Авраам Шапира (умер в 2007 году), р. Элиезер Беркович (умер в 1992 году), р. Мордехай Элон, р. Шломо Рискин, р. Йегуда Амиталь, р. Аарон Лихтенштейн (Израиль).

В русскоязычной еврейской общине принципам религиозного сионизма и ортодоксального модернизма следует организация Маханаим во главе с Зеевом Дашевским и Пинхасом Полонским.

Движение ХАРДАЛ

Внутри религиозного сионизма в Израиле выделилась отдельная группа последователей р. Авраама-Ицхака Кука и его сына р. Цви-Иехуда Кука, которая откололась от иешивы Мерказ аРав и сконцентрировалась в Иешиве hар-hа-Мор под руководством р. Цви Исраэля Тау. Представители течения, как правило, не приветствуют синтез с наукой, менее лояльно относятся к израильской армии, подчеркивают самоценность изучения Торы, устрожения в вопросах кашрута и т.д. Тем самым, они в некоторых деталях более напоминают харедим, чем прочие израильские религиозные сионисты. Аббревиатура «ХАРДАЛ» означает хареди-леуми, то есть, национально-харедимные, само слово звучит как ивритский эквивалент слова «горчица».

Напишите отзыв о статье "Ортодоксальный модернизм в иудаизме"

Примечания

  1. David Ellenson. Rabbi Esriel Hildesheimer and the Creation of a Modern Jewish Orthodoxy. 1990. P.11.
  2. «The Rav. The world of Rabbi Joseph B. Soloveitchik.» By Aaron Rakeffet-Rothkoff. KTAV publishing house, 1999. Biography, bibliography, memoiries, historical studies. Vol. 1, p. 53.: «Начиная с 1946 года Рав был почётным президентом организации en:Religious Zionists of America(бывшее Мизрахи). На День независимости Израиля в 1956 году Рав произнёс главную речь на митинге в Иешиве-университете. Позднее она была опубликована под названием „Голос друга моего зовет“. Книга приобрела известность как важнейший сионистский документ после катастрофы европейского еврейства
  3. Там же, p. 54.: «На ежегодной конференции Мизрахи-Апоэль Амизрахи в середине 50-х годов Рав объяснил, почему он оставил идеологию Агудат Исраэль и принял идеологию Мизрахи. Позже это появилось в печати под названием And Joseph dreamt a dream. Там он сравнил Мизрахи с Иосифом, а Агуду — с его братьями…»
  4. [www.rza.org/leadership.htm Указан почетным президентом на сайте Религиозных сионистов Америки]

Ссылки

  • [www.edah.org/ Эда]
  • [www.machanaim.org/ Маханаим]
  • [www.iskrael.org/ Община «Ницоц-Маханаим»]
  • [www.shma.com/feb01/berman.htm Идеология современной ортодоксии]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ортодоксальный модернизм в иудаизме

«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.