Орт (монета)

Орт (Орта, Ортуг) (устаревшее значение с нем. Ort — четвертая часть; этот термин продолжают использовать в нумизматике) — серебряная, затем биллонная монета Германии и Речи Посполитой XVI—XVIII веков.

Впервые была выпущена в Германии в XVI веке как серебряная монета, равная 1/4 талера («ортсталер», Ortstaler). Чеканили монеты в ортсталер и полортсталера.
На аверсе ортсталера изображался императорский орел и цифра 4 (1/4 талера), на реверсе имелась надпись Ortstaler.
На аверсе полортсталера был изображен императорский орел и номинал 8 (1/8 талера), на реверсе — надпись 1 halb Ortstaler или VIII einen Reichstaler (1/8 талера). С 1608 года орт стали чеканить в Гданьске, после чего он получил широкое распространение в Речи Посполитой. С 1618 года орт стали чеканить в Быдгоще, затем в других монетных дворах Польши. Первоначально орт весил около 7 г (содержание чистого серебра — 6,089 г) и приравнивался к 10 грошам, в 1615 году содержание серебра в орте уменьшили до 5,676 г. В 1656 году серебряное содержание орта вновь было снижено — теперь он стал равным 1/5 талера. Однако в связи с ухудшением качества гроша стоимость орта постепенно выросла до 16 и 18 грошей.

Варшавский сейм 1677 года приравнял орт к «злотому» («тымфу»), то есть к 18 грошам (номинал 18 стал чеканиться на монетах), однако орт содержал больше серебра (3,9 г против 3,36 г в «тымфе»). Таким образом, он теперь стал равен 1/6 талера.

В царствование короля Августа III орт был окончательно приравнен к «тымфу» и чеканился из биллона. Имеется две разновидности монеты: на аверсе обоих видов изображен король Август III, на реверсе под гербом Речи Посполитой написано в одном варианте число «18», в другом — буква «Т» (Tymf).

В последний раз в Речи Посполитой орт был выпущен в виде пробной монеты в 1766 году.

В Пруссии в 1749 году была возобновлена чеканка ортов по образцу польских монет; за свой номинал (18 грошенов) они получили название «ахтценгрошер» (Achtzehngröscher — восемнадцатигрошевик). В связи с резким падением качества монеты в годы Семилетней войны в 1765 году выпуск прусских ортов пришлось прекратить.

Тогда же в годы Семилетней войны российская императрица Елизавета Петровна чеканила монету для оккупированной Пруссии, в том числе биллонный 18-грошевик (интересно, что отдельно чеканилась очень похожая монета из биллона достоинством 1/6 талера).

Источники

• [www.numizm.ru/ Словарь нумизмата: Пер. с нем. / Х.Фенглер, Г.Гироу, В.Унгер. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Радио и связь, 1993]
• В. Н. Рябцевич. Нумизматика Беларуси. — Мн.: Полымя. 1995 ISBN 5-345-00737-3

Отрывок, характеризующий Орт (монета)

Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.