Орхестра

Орхе́стра (др.-греч. ὀρχήστρα, от др.-греч. ὀρχέομαι — «танцевать») в античном театре — круглая (затем полукруглая) площадка для выступлений актёров, хора и отдельных музыкантов. Первоначальное и этимологическое значение — «место для плясок»(Место Для народной потехи)

Первая круглая орхестра появилась у подножия афинского Акрополя. На ней выступали хоры — пели и танцевали дифирамбы в честь бога Диониса. Когда дифирамб трансформировался в трагедию, театр унаследовал орхестру как сценическую площадку для актёров и хора.

Во все времена существования античного театра в середине орхестры стояла фимела — круглый жертвенник в честь Диониса. На нём приносили жертву перед началом представления (обычно свинью). На ступенях фимелы стоял авлет.

Сзади орхестры на некотором расстоянии возводилась скена (сначала — палатка для переодевания, затем выполняла функции сценического задника). Орхестру полукругом огибали сиденья для зрителей, сначала деревянные, потом — каменные. Первый ряд — проэдрия — предназначался для наиболее почтенных афинских граждан и не отгораживался от орхестры.

В эллинистическое время актёры выступают на проскении (он же логейон) — специальной сценической площадке между орхестрой и скеной, а орхестра становится местом для хора и музыкантов. В эллинистическое время первый ряд отгораживается от орхестры особым бортиком и поднимается чуть выше. Скена позднегреческого театра соединяется с орхестрой по касательной. В римских театрах передняя линия скены пересекает орхестру по хорде, а ещё чаще — по диаметру; соответственно орхестра постепенно становится полукруглой.

В эпоху Возрождения с её преклонением перед античностью возводились театры, формы которых повторяли формы античных театров (архитекторы следовали описаниям преимущественно Витрувия). С течением времени псевдоантичная орхестра нового времени трансформировалась в оркестровую яму, а также дала название оркестру — коллективу музыкантов.

См. также

• Амфитеатр
• Театр (архитектурное сооружение)
• Театральное здание в классической Греции

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Орхестра

– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?