Древнетюркское руническое письмо

Орхоно-енисейская письменность
Тип письма:	консонантно-вокалическое письмо
Языки:	древнетюркский язык
Период:	VIII—X вв. н. э.
Направление письма:	горизонтально, слева направо
Знаков:	38 (классический период)
Развилось в:	венгерские руны (теория), болгарские руны (теория)
Диапазон Юникода:	U+10C00 … U+10C4F
Слово Тенгри, написанное орхонским письмом

Древнетю́ркское руни́ческое письмо́ (орхо́но-енисе́йская пи́сьменность) — письменность, применявшаяся в Центральной Азии для записей на тюркских языках в VIII—X вв. н. э.

Орхоно-енисейская письменность обслуживала единый литературный язык (наддиалектный койне) того времени, который обычно называется языком орхоно-енисейских надписей.

Исследователями выделяются 7 групп (принадлежащие, соответственно): ленско-прибайкальская (курыканам), енисейская (Кыргызскому каганату), монгольская (Восточно-тюркскому каганату), алтайская (Западно-тюркскому каганату), восточно-туркестанская (Уйгурскому каганату в Монголии), среднеазиатская (Уйгурскому государству в Восточном Туркестане), восточно-европейская (булгарам (теория), хазарам и печенегам).

Названия даны: 1) по форме знаков, напоминающих германские руны; 2) по местам находок в долине Орхона (Второй тюркский каганат) и верховьях Енисея (Кыргызский каганат).

Язык памятников и область распространения

Памятники, написанные древнетюркским письмом (в основном эпиграфические, небольшое число рукописей сохранилось в Восточном Туркестане), были созданы в тех областях Центральной и Средней Азии и Сибири, в которых в раннем Средневековье располагались государственные образования восточных и западных тюрков, тюргешей, древних уйгуров, енисейских кыргызов, карлуков и др. Орхоно-енисейский язык существовал в нескольких локально-хронологических вариантах, соотносимых с такими территориальными группами памятников, как орхонские, восточно-туркестанские, енисейские, таласские, алтайские и некоторые другие. В них иногда проступают различия между живыми диалектами указанных древних этносов.

Памятники древнетюркского письма располагаются на территории таких современных стран как Россия, Казахстан, Киргизия, Китай и Монголия. Один из редких рукописных рунических памятников — Книга гаданий.

Система письма

Алфавит классического периода (VIII в. н. э.) в орхонской разновидности состоял из 38 букв и словоразделительного знака. Всего же, с учётом региональных и хронологических вариантов, насчитывается более 50 графем. Направление письма горизонтальное, справа налево. Словоразделительный знак ставится между словами, конец предложения не отбивается. Алфавитный порядок неизвестен, и, скорее всего, не был традиционно закреплён.

Древнетюркское руническое письмо — буквенная (не слоговая) система: отдельные знаки обозначают либо гласные, либо согласные звуки (всего 25-26 фонем); около десяти букв служат для передачи сочетаний двух согласных или гласного с согласным. Оригинальная особенность письма — наличие пар самостоятельных букв для большинства велярных и палатальных согласных. Это позволило построить систему письма таким образом, чтобы не выписывать широкие гласные корневых и в большинстве случаев — все гласные аффиксальных слогов, за исключением конечных открытых слогов, экономя на длине слов.

Имеет только капительное написание.

Фонетика

Языковые особенности памятников характеризуют форма винительного падежа на -ыг/-иг, звук «д» в середине и конце слова вместо более поздних «з» и «й», диссимилятивное сочетание согласных «лт», «рт», «нт» вместо современных ассимилятивных «лд», «рд», «нд», не до конца оформленный исходный падеж, причастие на -мыш, будущее время на -тачи, условное наклонение на -сар, [b] в начале слов вместо [m], частично специфичную, но в основном общую для тюркских языков лексику.

Таблица символов

Орхоно-енисейский алфавит (классический период)

Использование			Символы		Транслитерация и транскрипция
гласные					A		/a/, /e/
					RI		/ri/
					O		/u/, /o/, /w/
					Ng		/eng/
согласные	сочетающиеся	с гласными: (¹) — заднего, (²) — переднего рядов			B¹	/b/	B²	/b/
					D¹	/d/	D²	/d/
					G¹	/g/	G²	/g/
					L¹	/l/	L²	/l/
					N¹	/n/	N²	/n/
					R¹	/r/	OR	/or/
					S¹	/s/	S²	/s/
					T¹	/t/	T²	/t/
					Y¹	/j/	Y²	/j/
		только с (¹) — Q только с (²) — K			Q	/q/	K	/k/
		с любыми гласными			-Ç		/ʧ/
					-M		/m/
					-P		/p/
					-Ş		/ʃ/
					-Z		/z/
					?		?
	сочетания	+ гласный			IÇ, ÇI, Ç		/iʧ/, /ʧi/, /ʧ/
					IQ, QI, Q		/ɯq/, /qɯ/, /q/
					OQ, UQ, QO, QU, Q	/oq/, /uq/, /qo/, /qu/, /q/	ÖK, ÜK, KÖ, KÜ, K	/øk/, /yk/, /kø/, /ky/, /k/
		+ согласный			-NÇ		/nʧ/
					-NY		/ɲ/
					-LT		/lt/, /ld/
					-NT		/nt/, /nd/
словоразделительный знак					нет
(-) — встречаются только в конце слова

Пример чтения

 — отрисовка (направление) письма справа налево

История письма

Близкие к древнетюркскому письму надписи V—III вв. до н. э. обнаружены в Казахстане — (Иссык — см. иссыкское письмо) и Киргизии — Талас, Балыкчи и др. Происхождение письма неясно. Отмечают совпадения многих знаков с тамгами, с возможным акронимическим происхождением звуковых значений. Сходство некоторых знаков (а также общий угловатый стиль, направление письма, совпадение фонетических значений), позволило предположить родство с ранними видами семитской письменности: библской и финикийской .

По предположению ряда учёных, тюркские руны были созданы около начала VIII века на базе согдийского письма, возможно, с добавлением знаков из других алфавитных систем, путём трансформации курсивных начертаний букв в геометризованные формы. Предлагались также гипотезы о происхождении из фонетических знаков китайского письма, либо письма кхароштхи (или наличие, по крайней мере, общего корня).

К XIII веку алфавит был вытеснен арабицей в связи с принятием ислама тюркскими народами.

Связи с другими письменностями

С азиатской тюркской руникой связывают восточноевропейские рунические надписи 9-10 вв. (главным образом из приазовско-донского региона), предполагая их принадлежность тюркоязычным хазарам, булгарам или печенегам. Однако европейские руны лишь в части знаков совпадают с азиатскими. Ввиду своей краткости и отсутствия параллельных текстов на других языках эти надписи не получили окончательной дешифровки и достоверной языковой интерпретации. Кроме связи с тюркской руникой их также рассматривают как особое письмо ираноязычных аланов, возникшее под влиянием греческого письма.

От орхоно-енисейских рун происходят многочисленные другие рунические письменности — в частности, письменность памятников на черепках из Саркела (Хазарский каганат), венгерские руны и др. Есть гипотеза, что болгарские руны тоже имеют связь с орхоно-енисейскими рунами, однако не подтверждённая дешифровкой через эти руны, хотя были попытки, более того сами знаки в большинстве другие и интересно то, что болгарские руны равнялись по левому краю и на некоторых надписях первые левые буквы были большими, это указывает что они писались слева направо в отличие от орхоно-енисейских рун, которые пишутся справа налево.

История изучения

Первые сведения о памятниках тюркской письменности были получены во времена Петра I. Начало научного изучения тюркской рунической эпиграфики было положено в конце XIX века. 25 ноября 1893 года письменность была дешифрована датским лингвистом Вильгельмом Томсеном. Первое распознанное слово было — Тенгри (Бог).

Первые опыты перевода орхонских и енисейских памятников опубликовал в 1894—95 годах известный востоковед В. В. Радлов.

Выдающийся тюрколог Габдулхай Хурамович Ахатов первый среди учёных всесторонне и полно исследовал язык древних орхоно-енисейских памятников относительно лексической и грамматической общности с тюркскими языками народов Сибири, в частности, с языком сибир (сибирских татар) (1955—1965). Позже, в октябре 1975 г. профессор Г. Х. Ахатов на основе самостоятельных многолетних научных исследований выступил с научным докладом «Некоторые следы языка орхоно-енисейских памятников в языке сибир (сибирских татар)» на Всесоюзном совещании по общим вопросам диалектологии и истории языка, в котором обосновал лексическую и отчасти грамматическую общность языка сибир (сибирских татар) и языка орхоно-енисейских памятников. Этим подтверждалась его теория о том, что диалект — язык западносибирских татар относится к древнейшим тюркским языкам.

Юникод

В Юникоде, начиная с версии 5.2, для древнетюркских рун отведена кодовая область U+10C00 … U+10C4F. Начиная с Windows 8 поддержка древнетюркского письма была добавлена в шрифт Segoe UI Symbol.

См. также

• Иссыкское письмо
• Книга гаданий
• Руны

Литература

• Аврутина А. С. Древнетюркские рунические памятники: Система письма и фонологическая реконструкция. М: Едиториал УРСС, 2011. 136 с.
• Аманжолов А. С. [s155239215.onlinehome.us/turkic/31Alphabet/Amanjolov/AmanjolovContentsRu.htm Генезис тюркского рунического алфавита]. — Алматы, 2003. — ISBN 9965-16-204-2.
• Аманжолов А. С. История и теория древнетюркского письма. — Алматы, 2002.
• Ахатов Г. Х. Некоторые следы языка орхоно-енисейских памятников в диалекте западносибирских татар. // Материалы Всесоюзного совещания по общим вопросам диалектологии и истории языка. Тезисы докладов и сообщений". — Баку, 1975. — М., 1974. — С. 35-36.
• Батманов И. А. Язык енисейских памятников древнетюркской письменности. — Фрунзе, 1959. — 220 с.
• Кляшторный С. Г. История Центральной Азии и памятники рунического письма. — СПб., 2003.
• Кляшторный С. Г., Савинов Д. Г. [web.archive.org/web/20070226231317/kronk.narod.ru/library/klashtorny-savinov-2005.htm Степные империи древней Евразии], [web.archive.org/web/20110925142926/kronk.narod.ru/library/klashtorny-savinov-2005-1-5-2.htm Глава V(2): Памятники письменности тюркских племён Центральной Азии и Сибири в раннем Средневековье.] // СПб: Филологический факультет СПбГУ. 2005. 346 с. ISBN 5-8465-0246-6.
• Кононов А. Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII—IX вв.). М.: Наука, 1980. 256 с. 1700 экз. (в пер.)
• Кормушин И. В. Древние тюркские языки. Абакан, 2004.
• Кызласов И. Л. Рунические письменности евразийских степей. М., 1994.
• Малов С. Е. Памятники древнетюркской письменности. М.; Ленинград, 1951.
• Радлов В. В. Атлас древностей Монголии. СПб., 1892—1899. Вып. 1-4.
• Щербак А. М. Тюркская руника: происхождение древнейшей письменности тюрок, границы её распространения и особенности использования / А. М. Щербак; Институт лингвистических исследований РАН. — СПб.: Наука, 2001. — 152 с. — 1 000 экз. — ISBN 5-02-028472-6. (в пер.)

На иностранных языках

• Orkun H.N. Eski Türk yazıtları. I—IV. İstanbul: 1939—1941.
• Radloff W. Die alttürkischen Inschriften der Mongolei. St.-Petersburg, 1894—1895.
• Thomsen V. Inscriptions de L ’Orkhon… Helsinhorf, 1896.

Ссылки

• [akhatov.org/index/drevnetjurkskie_runy_jazyk_orkhono_enisejskikh_pamjatnikov/0-21 Древнетюркские руны. Язык орхоно-енисейских памятников]
• [irq.kaznpu.kz/?lang=r&mod=1 База данных] — Древнетюркские письменные памятники.
• Статья [www.kyrgyz.ru/?page=4 Древнетюркская руническая письменность] на Центральноазиатском историческом сервере.
• [www.obib.de/Schriften/AlteSchriften/alte_schriften.php?Runen/Orkhon/Runen.html~Text Köktürkische Schrift, Türkische Runen] (нем.)
• [std.dkuug.dk/jtc1/sc2/wg2/docs/n3299.pdf Old Turkic (Orkhon)] — Предложение по кодировке древнетюркского письма в Юникоде.
• [www.ancientscripts.com/turkic_runes.html Turkic Runes] — Древнетюркское руническое письмо на сайте Ancient Scripts
• [www.omniglot.com/writing/orkhon.htm Древнетюркское руническое письмо на сайте Omniglot]
• [gokturkanitlari.appspot.com/ орхоно-енисейских памятников]
• [croton.su/ru/keyboards/orkh.html Тюркские руны онлайн клавиатура]

Отрывок, характеризующий Древнетюркское руническое письмо

Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.