Битва при Алезии

Битва при Алезии
Основной конфликт: Галльская война
Lionel Noel Royer. «Верцингеторикс сдаётся Цезарю» (1899)
Дата	Сентябрь, 52 года до н. э.
Место	современный Ализ-Сент-Рен во Франции
Итог	решительная победа Рима, окончательное завоевание Галлии
Противники
Римская республика Конфедерация галльских племён
Командующие
Гай Юлий Цезарь Верцингеторикс, Коммий, Веркассивелаун
Силы сторон
10 легионов (50 000 солдат) Всего — 350 000 воинов: Гарнизон Алезии — 100 000: Войско за стеной города  — 250 000
Потери
12 800 убитых и раненых 250 000 убитых и раненых, 40 000 взято в плен

Битва при Алезии — сражение между римской армией под командованием Гая Юлия Цезаря и галльской армией под командованием Верцингеторикса, произошедшее в сентябре 52 года до н. э. около галльского города-крепости Алезии. Битва завершилась разгромом галльских войск и взятием крепости. Сражение стало завершающим эпизодом восьмилетней Галльской войны.

Предыстория

Основная статья Галльская война После окончания срока консульства в 58 году до н. э. Юлий Цезарь был назначен наместником в Цизальпийскую Галлию. В последующие несколько лет Цезарю удалось подчинить многие независимые галльские племена и объявить Трансальпийскую Галлию римской провинцией. Однако в конце 54 года до н. э. галлы подняли восстание. На съезде в Бибракте, в котором приняли участие многие галльские племена, командующим армией восставших был назначен Верцингеторикс. В этот момент Цезарь находился в Цизальпийской Галлии и, услышав о массовых убийствах римских поселенцев, спешно пересёк Альпы. После этого он разделил свои силы на две части. Часть, под командованием Тита Лабиена, Цезарь отправил на север, а сам вместе с пятью легионами и германской конницей встретился с войсками Верцингеторикса в битве при Герговии, в которой римлянам пришлось отступить. Тем не менее, летом 52 года до н. э. Верцингеторикс решает уйти в укреплённый город Алезию.

Осада и штурм

Подойдя к Алезии, Цезарь посчитал, что он не сможет взять город штурмом и принял решение держать осаду, надеясь на скорую сдачу противника. Вокруг города римские войска соорудили особые укрепления, состоящие из четырёхметрового частокола и рвов с его внутренней стороны. Чтобы избежать блокады, войска Верцингеторикса часто пытались помешать постройке. Спустя некоторое время галльской коннице удалось прорваться через недостроенные укрепления. Предвидя скорый приход галльского подкрепления, Цезарь приказал построить внешние стены. Таким образом, римская армия оказалась внутри двойной линии укреплений.

К этому времени внутри осаждённого города начала ощущаться нехватка продовольствия. Верцингеторикс принял решение выпустить из города женщин и детей, чтобы облегчить положение остальным. Однако Цезарю они тоже были не нужны, ведь еды едва хватало его собственным людям — Верцингеторикс убедил жителей использовать тактику «выжженной земли», которую галлы активно использовали на протяжении всей войны. В итоге местные жители вернулись к стенам города. Около 3 тысяч женщин и детей оказались на ничейной земле. В конце концов в этом состязании воли, Верцингеторикс сдался первым — ворота города были открыты.

В конце сентября галльское подкрепление, под командованием Коммия, атаковало внешнюю сторону укреплений римлян, в то время как Верцингеторикс ударил изнутри. Ни одна из этих атак не увенчалась успехом. На следующий день галлы снова попытались штурмовать укрепления, в этот раз им удалось уничтожить несколько стен.

На следующий день, 2 октября, Веркассивелаун, двоюродный брат Верцингеторикса, начал массированную атаку с 60 тыс. войском, пытаясь поразить слабые места в римских укреплениях, обнаруженные галлами. Одновременно с ним, с внутренней стороны укреплений ударил Верцингеторикс. Цезарь отправил конницу к тому месту, куда напали войска Веркассивелауна. Сам Цезарь выступил с контратакой против воинов Верцингеторикса и оттеснил их за укрепления. После этого он вместе с 13 кавалерийскими когортами (около 6000 человек) неожиданно напал на внешнюю армию галлов, которые запаниковали и начали отступление, однако были почти полностью уничтожены римлянами. На следующий день Верцингеторикс сдался Юлию Цезарю.

Последствия

Битва при Алезии стала последним крупным сражением в Галльской войне. Вскоре после неё Галлия была окончательно покорена Римом, а затем разделена на несколько более мелких провинций. В честь победы сенат объявил 20 дней празднеств, что очень упрочило положение Цезаря в Риме.

В настоящее время место битвы отмечено памятником Верцингеториксу: редкий случай памятника не победителю, а побеждённому.

В искусстве

Часть битвы и капитуляция Верцингеторикса показана в начале телесериала «Рим».

Показана осада в общих чертах в фильме Друиды!(Верцингеторикса сыграл Кристофер Ламберт а Цезаря-Клаус Мария Брандауэр)

Более подробно в документальном сериале Великие битвы до рождества Христова(Battle BC) Осада Алезии!

Ссылки

• [www.livius.org/aj-al/alesia/alesia.html Осада Алезии]

Отрывок, характеризующий Битва при Алезии

Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.