Осада Владимира-Волынского (1123)
| Осада Владимира-Волынского | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Отступление союзников | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Осада Владимира-Волынского (1123) — неудачные действия Ярослава Святополчича и его союзников по захвату столицы Волынского княжества, в результате которых Ярослав был убит.
История
В 1117 году Владимир Мономах вызвал из Новгорода своего старшего сына Мстислава и дал ему Белгород. Эти действия вызвали разрыв Ярослава Святополчича волынского с дядей и тестем, поскольку, возможно[1], он истолковал этот шаг как знак того, что Киев по смерти Мономаха будет передан Мстиславу в нарушение его наследственных прав.
Ярослав был изгнан, его место занял Роман Владимирович, а после смерти последнего в 1119 году — Андрей Владимирович.
В 1123 году Ярослав сформировал мощный союз и осадил Владимир. Владимир Мономах и Мстислав Владимирович не успевали помочь городу. Смерть Ярослава в ходе осады привела к отступлению союзников.
Впоследствии, предположительно[2], Брячислав и Изяслав Святополчичи продолжали княжить только в Турове, а в 1127 году династия лишилась Турова, вернув его только в 1157 году.
Напишите отзыв о статье "Осада Владимира-Волынского (1123)"
Примечания
- ↑ Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. — М.: Наука, 1993
- ↑ Войтович Л. [litopys.org.ua/dynasty/dyn27.htm Ізяславичі. Турово-пінські князі. Четвертинські. Сокольські] // Князівські династії Східної Європи.
Ссылки
- [www.krotov.info/acts/12/pvl/ipat13.htm Ипатьевская летопись]
Отрывок, характеризующий Осада Владимира-Волынского (1123)
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
