Осада Выборга (1710)

Осада Выборга
Основной конфликт: Великая Северная война
Дата	21 марта (1 апреля)—12 (23) июня 1710
Место	Выборг
Итог	Победа русской армии
Противники
Швеция Россия
Командующие
Магнус Шернстроле Пётр I Фёдор Апраксин
Силы сторон
3380 человек 141 пушка 9 мортир 2 гаубицы 18 000 человек 104 пушки 32 мортиры
Потери
неизвестно неизвестно

Осада Выборга — одно из событий Великой Северной войны. Стремясь обезопасить Санкт-Петербург, 13-тысячное русское войско обложило шведскую крепость Выборг. После прибытия из Санкт-Петербурга подкрепления и большого количества осадной артиллерии, шведский гарнизон Выборга начал вести переговоры о капитуляции и 12 (23) июня 1710 года сдал город.

Осада

После неудачной попытки захвата Выборга, предпринятой Петром I в 1706 году, Выборг оставался предоставленным самому себе до 1710 года, поскольку армии Карла XII, действующие в Литве, Полесье и Украине, отвлекали на себя внимание царя. Все изменилось после разгрома шведской армии под Полтавой, когда царь Петр решил предпринять новую попытку овладения городом.

21 марта (1 апреля) 1710 года адмирал граф Федор Апраксин с 8-тысячным корпусом при 10-, 12-фунтовых пушках и 3 мортирах прибыл к городу после двухдневного марша по льду от Кронштадта. Главные силы заняли позицию у деревни Хиетало, в 3-х верстах от города, на единственной дороге, соединяющей Выборг с Западной Финляндией, где зимовала армия генерала Любекера.

Гарнизон Выборга состоял из 6000 человек под командованием полковников Шернстроля и Аминова, вооружение крепости состояло из 141 пушки, 8 мортир и 2 гаубиц.

Русские энергично принялись за осадные работы. Атака была направлена с 2-х сторон: главная, на каменный город со стороны пролива, была поручена генерал-майору Брюсу, вспомогательная, на восточной, наиболее доступной для постепенной атаки фронта на земляной город, — генерал-майору Берхгольцу. Замерзшая и каменистая почва сильно затрудняла работы. Бруствера траншей приходилось составлять из мешков, наполненных шерстью. Несмотря на это, уже 1 апреля удалось открыть огонь из батареи № 1 (несколько полевых пушек и 3 мортиры) — на западном фронте атаки и батареи № 2 (полевые пушки) — на восточном. 12 апреля осажденные предприняли неудачную вылазку.

С 12 апреля по 9 мая русские не предпринимали решительных действий, ожидая прибытия морем новых войск, орудий, боевых припасов и продовольствия, недостаток которого ощущался. Наконец, 9 мая флоту под командованием вице-адмирала Крюйса удалось пробиться через льды и прибыть к Выборгу. Царь присутствовал при флоте в качестве контр-адмирала. Вместе с флотом прибыло 7000 человек и осадный парк из 80 пушек, 28 мортир и 190 ручных мортирок. С 10 по 14 мая происходила выгрузка, для прикрытия которой от нападения шведского флота на Транзундском рейде была оставлена галерная флотилия под командованием контр-адмирала Боциса, а на островах у рейда были поставлены батареи.

Произведя лично осмотр всех осадных работ и рекогносцировку крепости, Петр I 15 мая отправился вместе с флотом в Кронштадт, оставив подробную инструкцию для дальнейших действий.

Лишь 18 мая к Березовым островам подошла шведская эскадра с целью не допустить подхода царя к Выборгу. Узнав о «великости нашего флота» на рейде (флотилии Боциса), шведы не рискнули нарушить блокадную линию с моря.

К 28 мая были закончены осадные работы и батареи были вооружены со стороны главной атаки 75 пушками, 18 мортирами и 140 мортирками, со вспомогательной стороны — 23 пушками и 10 мортирами. Пятидневной бомбардировкой (1—6 июня) были произведены большие разрушения как на крепостных верках, так и в самом городе. 7 и 8 июня русские готовились к приступу (были заготовлены 2 плавучих моста). По плану Петра также предполагалось содействие флота, причем: «бастион IX брандером сжечь, а бастион I машиной инферналис подорвать».

9 июня комендант вступил в переговоры, а 12 июня сдал крепость на условиях свободного выхода гарнизона с оружием. Однако прибывший царь объявил весь гарнизон пленными, негодуя на шведское правительство, которое не облегчило участи русских пленных и не исполнило условий о размене генералов и отпуске русского посла, князя Хилкова, тогда как шведский посол был отпущен.

В Выборге, кроме артиллерийского вооружения, было взято 5500 ружей и большие запасы пороха и снарядов. За успешные действия генерал Апраксин был произведен в генерал-адмиралы и награждён орденом Андрея Первозванного, генералы награждены имениями, офицеры золотыми, а нижние чины серебряными медалями и полугодовалыми окладами содержания.

Литература

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Михаил Васильев. [www.188800.ru/1710/001.htm Осада и взятие Выборга русскими войсками и флотом в 1710 г]. — Москва: Воениздат, 1953. — 104 с.
• Ростунов И. И. История Северной войны 1700—1721 гг. — М.: Наука, 1987

Ссылки

• [terijoki.spb.ru/vyborg-fortress/vf_vyborg1710.php Осада и взятие Выборга русскими войсками в 1710 г] Славнитский Н. Р. // Victoria. Gloria. Fama. Материалы Международной научной конференции, посвященной 300-летию Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. СПб., 2003. Ч. 3. С. 93-97
• [young.rzd.ru/isvp/public/young?STRUCTURE_ID=5043&layer_id=3833&id=14512 Русские в Выборге]
• [www.milhist.info/2012/07/16/melnov Мельнов А.В. Действия русских войск на подступах к Выборгу в 1710г.]
• [books.reenactor.ru/?bookid=1093 Мегорский Б.В. Подготовка к штурму Выборга в контексте теории и практики эпохи.]

Отрывок, характеризующий Осада Выборга (1710)

И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.