Осада Гифия
Осада Гифия | |||
Основной конфликт: Война против Набиса | |||
Дата | |||
---|---|---|---|
Место |
Гифий (Лакония), Греция | ||
Итог |
победа союзников | ||
Противники | |||
| |||
Командующие | |||
| |||
Силы сторон | |||
| |||
Потери | |||
| |||
Осада Гифия — осада союзными римскими, родосскими, ахейскими и пергамскими войсками спартанского города Гифий. Так как порт Гифий был важной спартанской базой, союзники решили захватить его прежде, чем двинуться в глубь полуострова на Спарту. К римлянам и ахейцам за пределами города присоединились пергамский и родосский флоты. Спартанцы держали оборону, но один из военачальников, Дексагорид, решил сдать город римскому легату. Когда Горгоп, другой военачальник, узнал об этом, он убил Дексагорида и взял командование на себя. После убийства Дексагорида спартанцы держались более энергично. Впрочем, когда Тит Квинкций Фламинин прибыл с 4000 воинов, спартанцы решили сдать город с условием, что гарнизон сможет уйти целым и невредимым. В результате Набис, тиран Спарты, вынужден был покинуть окрестные земли и уйти в Спарту. Позднее в том же году Спарта капитулировала перед союзниками.
Содержание
Предыстория
Македония потерпела поражение во второй Македонской войне в 197 году до н. э., в результате чего спартанцы получили в управление Аргос. Эта экспансия Спарты явилась неудачей для Ахейского союза, который в течение многих лет пытался присоединить Спарту к своему союзу. Римляне, одержавшие победу во второй Македонской войне, получили контроль над Грецией. Тем не менее, они решили не оккупировать Грецию и только оставили гарнизоны в некоторых городах на пять лет[1]. Тиран Спарты, Набис, провозгласивший себя царём, вызывал тревогу в Ахейском союзе, а также представлял угрозу миру в Греции.
В 195 году до н. э. Фламинин созвал свою армию в Греции и союзников при Платеях в Беотии. Затем он двинулся в Аргос, где к нему присоединились ахейцы с 10 000 пехоты и 1000 конницы[2]. После нескольких кратких стычек, союзники решили отказаться от осады города и расположились лагерем в Тегее[3]. Затем они продвинулись к Кариям, где к ним присоединились 1 500 македонян и 400 фессалийских всадников[4].
Набис также сделал свои собственные приготовления. Набис всегда была в хороших отношениях с критскими вождями и нанял 1000 критских воинов. Также он нанял 3 000 наёмников и 10 000 граждан[5]. Римляне и их союзники двинулись на Селласию, к северу от Спарты. Римляне потерпели поражение в небольшой схватке, но когда подоспели основные силы союзников, спартанцы отступили[6]. Затем римляне одержали победу над спартанцами и заставили их отступить в город[7].
Осада
Некоторые приморские города сдались римлянам под командованием Луция Квинкция Фламинина, в результате чего римляне получили базу в прибрежных районах Лаконии[8]. Гифий был большим укреплённым городом и главным портом спартанцем с военно-морской базой. Римляне подступили к городу, и туда же приплыли родосский и пергамский флоты. Моряки с римского, пергамского и родосского флотов построили осадные машины, который оказали разрушительное воздействие на стены[9]. Римляне усилили натиск, но потом ослабили его, надеясь, что город сдастся. Один из спартанских военачальников, Дексагорид, предложил римскому полководцу сдать город[10]. Когда другой военчальник, Горгоп, узнал об этом, он убил Дексагорида[11].
Защитники города при единоначалии Горгопа стали сражаться с большим воодушевлением. Осада для римлян становилась всё труднее, но прибыл Тит Квинкций Фламинин с 4000 римских солдат[12]. С приходом подкрепления, союзные войска были воодушевлены и начали бомбардировать город снова со своих осадных орудий, а родосский и пергамский флоты продолжали блокировать город с моря. Спартанцы поняли, что не смогут больше противостоять усиленной армии союзников, и Горгоп решил сдать город римлянам при условии, что гарнизону было позволено покинуть город невредимым[13].
Последствия
Когда Набис узнал, что Гифий пал, он решил отказаться от сопротивления на суше. Набис отправил послов к Фламинину, который предложил Набису переговоры[14]. Когда переговоры зашли в тупик, римляне напали на Спарту, но спартанцы выдержали это нападение. Однако Набис, видя, что положение безнадежно согласился сдать город римлянам[15]. Римляне принудили Набиса отказаться от Аргоса и большинства прибрежных городов Лаконии. Римляне образовали из всех городов Лаконского побережья, отделившихся от Спарты, Союз свободных лаконцев[16]. Однако римляне не стали требовать свержения Набиса, потому что хотели, чтобы на Пелопоннесе было государство-противовес растущему Ахейскому союзу[17]. Набис напал на Гифий два или три года спустя, но отступил после неудачи и в 192 году до н. э. он был убит этолийцами, не успев совершить еще одно нападение на город. В 189 году до н. э., спартанцы, лишенные портов, атаковали и захватили город Лас. Ахейцы потребовали выдачи лиц, несущих ответственность за это нападение и, получив отказ, захватили город.
Напишите отзыв о статье "Осада Гифия"
Примечания
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 23. 8
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 25. 3
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 26. 9
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 26. 10
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 27. 2
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 28. 4-5
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 28. 11
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 1
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 6
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 9
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 10
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 11
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 12-13
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 30. 5
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 40. 4
- ↑ Greenhalgh and Eliopoulos. Deep into Mani:Journey to the southern tip of Greece., 21
- ↑ Green. Alexander to Actium:The Historical Evolution of the Hellenistic Age.,423
Литература
- Тит Ливий. История от основания города
- Peter Green. Alexander to Actium: The Historical Evolution of the Hellenistic Age. ISBN 0-500-01485-X
- Peter Greenhalgh and Edward Eliopoulos. Deep into Mani:Journey to the southern tip of Greece. ISBN 0-571-13524-2
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Осада Гифия
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.