Осада Гифия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Осада Гифия
Основной конфликт: Война против Набиса
Дата

195 год до н. э.

Место

Гифий (Лакония), Греция

Итог

победа союзников

Противники
Спарта Рим
Ахейский союз
Пергам
Родос
Древняя Македония
Командующие
Дексагорид,
Горгоп
Луций Квинкций Фламинин
Тит Квинкций Фламинин
Эвмен II
Силы сторон
неизвестно около 50 000
Потери
неизвестно неизвестно

Осада Гифия — осада союзными римскими, родосскими, ахейскими и пергамскими войсками спартанского города Гифий. Так как порт Гифий был важной спартанской базой, союзники решили захватить его прежде, чем двинуться в глубь полуострова на Спарту. К римлянам и ахейцам за пределами города присоединились пергамский и родосский флоты. Спартанцы держали оборону, но один из военачальников, Дексагорид, решил сдать город римскому легату. Когда Горгоп, другой военачальник, узнал об этом, он убил Дексагорида и взял командование на себя. После убийства Дексагорида спартанцы держались более энергично. Впрочем, когда Тит Квинкций Фламинин прибыл с 4000 воинов, спартанцы решили сдать город с условием, что гарнизон сможет уйти целым и невредимым. В результате Набис, тиран Спарты, вынужден был покинуть окрестные земли и уйти в Спарту. Позднее в том же году Спарта капитулировала перед союзниками.





Предыстория

Македония потерпела поражение во второй Македонской войне в 197 году до н. э., в результате чего спартанцы получили в управление Аргос. Эта экспансия Спарты явилась неудачей для Ахейского союза, который в течение многих лет пытался присоединить Спарту к своему союзу. Римляне, одержавшие победу во второй Македонской войне, получили контроль над Грецией. Тем не менее, они решили не оккупировать Грецию и только оставили гарнизоны в некоторых городах на пять лет[1]. Тиран Спарты, Набис, провозгласивший себя царём, вызывал тревогу в Ахейском союзе, а также представлял угрозу миру в Греции.

В 195 году до н. э. Фламинин созвал свою армию в Греции и союзников при Платеях в Беотии. Затем он двинулся в Аргос, где к нему присоединились ахейцы с 10 000 пехоты и 1000 конницы[2]. После нескольких кратких стычек, союзники решили отказаться от осады города и расположились лагерем в Тегее[3]. Затем они продвинулись к Кариям, где к ним присоединились 1 500 македонян и 400 фессалийских всадников[4].

Набис также сделал свои собственные приготовления. Набис всегда была в хороших отношениях с критскими вождями и нанял 1000 критских воинов. Также он нанял 3 000 наёмников и 10 000 граждан[5]. Римляне и их союзники двинулись на Селласию, к северу от Спарты. Римляне потерпели поражение в небольшой схватке, но когда подоспели основные силы союзников, спартанцы отступили[6]. Затем римляне одержали победу над спартанцами и заставили их отступить в город[7].

Осада

Некоторые приморские города сдались римлянам под командованием Луция Квинкция Фламинина, в результате чего римляне получили базу в прибрежных районах Лаконии[8]. Гифий был большим укреплённым городом и главным портом спартанцем с военно-морской базой. Римляне подступили к городу, и туда же приплыли родосский и пергамский флоты. Моряки с римского, пергамского и родосского флотов построили осадные машины, который оказали разрушительное воздействие на стены[9]. Римляне усилили натиск, но потом ослабили его, надеясь, что город сдастся. Один из спартанских военачальников, Дексагорид, предложил римскому полководцу сдать город[10]. Когда другой военчальник, Горгоп, узнал об этом, он убил Дексагорида[11].

Защитники города при единоначалии Горгопа стали сражаться с большим воодушевлением. Осада для римлян становилась всё труднее, но прибыл Тит Квинкций Фламинин с 4000 римских солдат[12]. С приходом подкрепления, союзные войска были воодушевлены и начали бомбардировать город снова со своих осадных орудий, а родосский и пергамский флоты продолжали блокировать город с моря. Спартанцы поняли, что не смогут больше противостоять усиленной армии союзников, и Горгоп решил сдать город римлянам при условии, что гарнизону было позволено покинуть город невредимым[13].

Последствия

Когда Набис узнал, что Гифий пал, он решил отказаться от сопротивления на суше. Набис отправил послов к Фламинину, который предложил Набису переговоры[14]. Когда переговоры зашли в тупик, римляне напали на Спарту, но спартанцы выдержали это нападение. Однако Набис, видя, что положение безнадежно согласился сдать город римлянам[15]. Римляне принудили Набиса отказаться от Аргоса и большинства прибрежных городов Лаконии. Римляне образовали из всех городов Лаконского побережья, отделившихся от Спарты, Союз свободных лаконцев[16]. Однако римляне не стали требовать свержения Набиса, потому что хотели, чтобы на Пелопоннесе было государство-противовес растущему Ахейскому союзу[17]. Набис напал на Гифий два или три года спустя, но отступил после неудачи и в 192 году до н. э. он был убит этолийцами, не успев совершить еще одно нападение на город. В 189 году до н. э., спартанцы, лишенные портов, атаковали и захватили город Лас. Ахейцы потребовали выдачи лиц, несущих ответственность за это нападение и, получив отказ, захватили город.

Напишите отзыв о статье "Осада Гифия"

Примечания

  1. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 23. 8
  2. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 25. 3
  3. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 26. 9
  4. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 26. 10
  5. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 27. 2
  6. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 28. 4-5
  7. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 28. 11
  8. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 1
  9. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 6
  10. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 9
  11. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 10
  12. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 11
  13. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 29. 12-13
  14. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 30. 5
  15. Тит Ливий. История от основания города. XXXIV. 40. 4
  16. Greenhalgh and Eliopoulos. Deep into Mani:Journey to the southern tip of Greece., 21
  17. Green. Alexander to Actium:The Historical Evolution of the Hellenistic Age.,423

Литература


Отрывок, характеризующий Осада Гифия

Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.