Осада Грунло (1597)
| Осада Грунло | |||
| Основной конфликт: Восьмидесятилетняя война | |||
 Карта осады Грунло | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа голландцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Осада Грунло — осада голландскими войсками под командованием Морица Оранского крепости Грунло. занятой испанским гарнизоном, с 11 по 28 сентября 1597 года в ходе Восьмидесятилетней войны.
Осада завершилась капитуляцией крепости. В 1595 году Грунло уже осаждалась голландцами, но подход испанской армии Кристобаля Мондрагона заставил их уйти. После смерти Мондрагона в 1596 года Мориц Оранский вернулся к плану захвата крепости, что ему в итоге удалось.
Содержание
Предыстория
Грунло представлял собой небольшой, но относительно важный и укрепленный город на востоке республики, на границе с немецкими территориями. Он обеспечивал контроль над торговыми путями между Германией и голландскими ганзейскими городами. При этом Грунло был расположен в труднодоступном лесистом и болотистом районе и на протяжении многих лет укреплялась новыми бастионами. С 1580 года Грунло находился в испанских руках и имел испанский гарнизон.
Мориц Оранский начал наступление против войск Алессандро Фарнезе, герцога Пармы, и в 1590—1593 годах захватил Бреду, Девентер и Зютфен. В 1595 году Мориц попытался осадить и взять Грунло, но испанский генерал Кристобаль Мондрагон привел из Антверпена свою армию и заставил голландцев отступить. Два года спустя, после смерти Мондрагона, Мориц вновь решился осадить Грунло.
Осада
1 августа Мориц Оранский покинул Гаагу вместе с армией. По пути к Грунло он последовательно занял Райнберг (20 августа) и Мёрс (3 сентября). 11 сентября голландцы подошли к Грунло. Армия Морица состояла из англичан, фризов и голландцев и включала восемь полков пехоты и семь кавалерийских полков общей численностью более 6000 солдат и 1400 кавалеристов. Недалеко от города Мориц приказал разбить лагерь около 650 метров в ширину и 800 метров в длину. Шел сильный дождь, и до 13 сентября солдаты не могли приступить к обустройству лагеря и выкапыванию рва вокруг него. Грунло оборонял испанский гарнизон из 800 пехотинцев и 300 кавалеристов во главе с Яном ван Стирумом. Мориц дал приказ начать рыть зигзагообразные окопы в направлении города. Вечером 13 сентября голландцы произвели первую бомбардировку города.
К 26 сентября Грунло был полностью окружен. В этих условиях Стирум инициировал переговоры о сдаче города. В обмен на капитуляцию Стирум требовал разрешить свободно покинуть город всем солдатам гарнизона с лошадьми, обозом и артиллерией, но Мориц отказался выпустить из Грунло орудия и обоз. Командир гарнизонной кавалерии Кортенбах 27 сентября заявил, что его бойцы скорее умрут, чем откажутся от своих лошадей. В итоге Мориц пошел на компромисс, и войска и жители, пожелавшие остаться подданными испанского короля, получили право покинуть город, обязавшись 3 последующих месяца не сражаться с голландскими войсками. Грунло серьезно пострадал от бомбардировки: восемьдесят домов были сожжены. 28 сентября отряды Морица, Вильгельма Нассау-Дилленбургского и Гогенлоэ вступили в город.
Последствия
На следующий день Мориц Оранский с армией покинул город, а 9 октября занял Бредеворт. Затем он двинулся на север и взял Энсхеде (18 октября), Оотмарсум (21 октября), Олдензал (23 октября) и Линген (13 ноября).
Грунло будет отбит испанцами во главе с Амброзио Спинола в 1606 году. Пройдет ещё более двадцати лет, чтобы Грунло окончательно перешел под голландский контроль[1][2][3][4].
Напишите отзыв о статье "Осада Грунло (1597)"
Примечания
- ↑ John Lothrop Motley (1867): [www.gutenberg.org/etext/4872 History of the United Netherlands from the Death of William the Silent to the Twelve Year’s Truce, 1590—1599]
- ↑ Jan Wagenaar (1753): [books.google.com/books?id=4-sOAAAAYAAJ&printsec=titlepage Vaderlandsche Historie, Vervattende Geschiedenislessen der Vereenigde Nederlanden, in Zonderheid die van Holland, van de Vroegste Tyden af — Achtste Deel] Amsterdam: Isaak Tirion
- ↑ N.J.Tops Groll in de Zeventiende en Achttiende Eeuw: Een kerkelijk en strategisch storende factor in het oosten van de republiek, Uitgave Groenlose Oudheidkundige Vereniging, Groenlo, 1992
- ↑ H.B.Roos: Van marketentster tot logistiek netwerk: de militaire logistiek door de eeuwen heen, Amsterdam, 2002
Литература
- (нид.) Athonie Duyck: [books.google.nl/books?id=5dwBAAAAYAAJ&pg=PA251&dq=anthonis+duyck,+1597&lr=#PPP1,M1 Journaal van Anthonis Duyck, Advokaat-Fiscaal van den Raad van State (1591—1602)] 1864, Arhem/Den Haag: M.Nijhoff/D.A.Thieme
- (нид.) Dijksterhuis, E. J. e.a.: The Principal Works of Simon Stevin. Lisse: Swets & Zeitlinger. 1955—1966
Отрывок, характеризующий Осада Грунло (1597)
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
