Осада Данцига (1807)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Осада Данцига
Основной конфликт: Война четвёртой коалиции

План осады Данцига
Дата

19 марта24 мая 1807 года

Место

Данциг, Королевство Пруссия

Итог

Победа французов

Противники
Французская империя
Польские легионы
Королевство Италия
Королевство Саксония
Великое герцогство Баден
Королевство Пруссия
Российская империя
Командующие
Франсуа Лефевр
Франсуа Шасслу-Лоба
Антуан Друо
Ян Домбровский
Фридрих фон Калькройт
Николай Каменский
Силы сторон
около 27 000 солдат и 3 000 лошадей около 20 000 солдат
Потери
около 400 около 11 000

Осада Данцига 1807 года — осада французами города Данциг во время Войны четвёртой коалиции, длилась с 19 марта по 24 мая 1807 года. Осаду вели французские войска в количестве 27 тысяч человек под командованием маршала Лефевра, гарнизон Данцига составляли прусские и русские войска в количестве 11 тысяч человек под командованием маршала фон Калькройта.





Значение Данцига

Данциг занимал важное стратегическое положение. Это был укреплённый порт в устье реки Висла, в котором проживало порядка 60 тысяч жителей. Если бы французы наступали на восток, то этот прусский город оказался бы в тылу их левого фланга, и там могли бы спокойно высадиться войска для действий против французов. Атаковать Данциг было можно только с запада, так как с севера он был прикрыт Вислой, а с юга и востока — болотами. Помимо стратегического положения, для Великой армии он был также интересен своими запасами ценных припасов (пороха, зерна и т. д.), необходимых для дальнейшей кампании на востоке. В своём письме Лефевру от 18 февраля 1807 года Наполеон написал:

Ваша слава связана со взятием Данцига. Вы должны отправиться туда.

Силы сторон

Задача взятия города была возложена в середине февраля на маршала Лефевра и его 10-й корпус. В помощь им был придан генерал Шасслу-Лоба, командовавший сапёрами, и Бастон де Ларибуазьер, командовавший артиллерией, которые были лучшими специалистами французской армии в соответствующих областях. Начальником штаба был генерал Друо. 10-й корпус состоял из двух польских дивизий под командованием генерала Домбровского, саксонского корпуса, воинского контингента из Бадена, двух итальянских дивизий, и около 10 тысяч человек французских войск — всего порядка 27 тысяч человек и 3 тысяч лошадей.

Внутри стен Данцига находилось порядка 11 тысяч человек и 300 орудий под командованием фон Калькройта. Наполеон охарактеризовал их как «каналий».

Блокада

20 марта, выполняя приказ Наполеона о блокаде Данцига, французский генерал Шрамм вывел 2.000 солдат на северный берег Вислы за форт Вайхсельмюнде, заняв позиции прямо к северу от города. 2 апреля земля оттаяла достаточно для того, чтобы можно было начать земляные осадные работы. 8 апреля была начата вторая траншея, завершённая 15 апреля, а к 25 апреля была завершена третья траншея. После того, как 11 апреля Вандам взял крепость Швайдниц в Силезии, оттуда к Данцигу были отправлены большие осадные орудия, прибывшие 21 апреля.

Попытки деблокирования города

23 марта французская артиллерия начала обстрел города. Между 10 и 15 мая русское командование предприняло попытку доставить в город подкрепления в количестве 8 тысяч человек под командованием генерала Каменского. Подкрепления шли на 57 транспортных судах под защитой английского шлюпа «Falcon» и шведского линейного корабля. Из-за опоздания шведского корабля, на борту которого было 1.200 солдат, Каменский задержался, что дало Лефевру время для укрепления своих позиций. Русская попытка прорыва к городу была отбита; британские источники утверждали, что русские войска потеряли 1.600 солдат и 46 офицеров, французы довели величину русских потерь до 3.000 человек. Попытка британского 18-пушечного корвета «Dauntless» доставить по реке 150 баррелей пороха также провалилась: корабль сел на мель и был взят на абордаж французскими гренадерами.

Продолжение осады

После срыва попыток деблокирования города французы продолжили осадные работы. 21 мая прибыл корпус Мортье, что сделало возможным штурм Гагельсберга. Ввиду невозможности дальнейшего удержания города, фон Калькройт предложил Лефевру переговоры, потребовав те же условия капитуляции, что пруссаки предоставили французам после осады Майнца в 1793 году. В связи с тем, что Наполеон заранее был на это согласен, условия были приняты, и гарнизону было позволено покинуть город со всеми военными почестями — с развевающимися знамёнами и под барабанный бой. Условия были мягкими, так как Наполеон стремился завершить осаду до наступления лета, чтобы к началу летней кампании устранить угрозу своему тылу и перебросить войска на другие участки.

Сдача Данцига и её последствия

Данциг сдался 24 мая 1807 года. Наполеон приказал осадить близлежащий форт Вайхсельмюнде, но генерал Каменский бежал со своими войсками, и гарнизон предпочёл капитулировать. Чтобы отметить заслуги Лефевра, Наполеон присвоил ему титул «герцог Данцигский». 9 сентября 1807 года Наполеон образовал из города Данцига и окрестных прусских территорий Вольный город Данциг.

Напишите отзыв о статье "Осада Данцига (1807)"

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Осада Данцига (1807)

– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.