Осада Девентера (1578)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Осада Девентера»)
Перейти к: навигация, поиск
Осада Девентера
Основной конфликт: Восьмидесятилетняя война

Осада Девентера
Дата

3 августа — 19 ноября 1578 года

Место

Девентер (Нидерланды)

Итог

взятие города повстанцами

Противники
Нидерландские повстанцы немецкий гарнизон под испанским командованием
Командующие
Георг ван Лалан, граф Ранненберг
Дидерик Саной
Августин Рик
Силы сторон
1,300 голландцев
1,000 французских подкреплений
900
Потери
неизвестно 300
 
Нидерландская революция
Остервел –

Дальхайм – Гейлигерлее – Гронинген – Йемгум – Жодуань – Брилле – Гус – Харлем – Флиссинген – Борселе – Харлеммермер – Зёйдерзе – Алкмар – Лейден – Реймерсвал – Мок – Зирикзе – Антверпен(1) – Жамблу – Рейменам – Девентер(1) – Маастрихт(1) – Бреда(1) – Антверпен(2) – Эмпел – Боксум – Зютфен – Берген-оп-Зом(1) – Непобедимая армада – Английская армада – Бреда(2) – Девентер(2) – Хюлст(1) – Грунло(2) – Хюлст(2) – Тюрнхаут – Грунло(3) – Ньивпорт – Хертогенбос(1) – Остенде – Слёйс – Грунло(4) – Гибралтар(1) – Плайя-Хонда – Гибралтар(2) – Берген-оп-Зом(2) – Бреда(3) – Баия – Пуэрто-Рико – Грунло(5) – Матансас – Хертогенбос(2) – Албролос – Bruges – Слак – Маастрихт(2) – Синт-Мартен – Лёвен – Шенкеншанс – Лизард-Пойнт – Бреда(4) – Венло – Калло – Гелдерн – Дюнкерк – Даунс – Провиденсия – Хюлст(3) – Сан-Висенте – Хюлст(4) – Манильский залив – Пуэрто-де-Кавите

Осада Девентера — осада войсками голландских Генеральных штатов города Девентер, занятого испанцами, в рамках Восьмидесятилетней войны. Завершилась капитуляцией гарнизона 19 ноября 1578 года.





Предыстория

Девентер в средние века имел высокий статус среди городов Нидерландов. Он был одним из первых голландских городов, присоединившихся к Ганзейскому союзу, что сделало его важным торговым и транзитным пунктом. К XVI веку Девентер стал одним из важнейших участников европейского рынка льна, мехов, древесины и кварца[1]. Город также был важным центром европейского гуманизма. В Девентере сразу после изобретения печати открылся ряд книжных издательств. Все эти факторы делали город одним из стратегически важных городов Оверэйссела[2].

В военном смысле Девентер был весьма сильно укреплен. Двумя сторонами он выходил в реке Эйссел[3]. Внутренняя городская стена была построена между 1250 и 1325 годами и имела несколько башен. Она была в толщину около 1,2 метров и была построена из туфа вместо обычного кирпича[4].

Подготовка к осаде

Девентер был занят испанскими войсками с 1568 года, когда герцог Альба оставил в городе гарнизон. Благодаря этому, город не пострадал во время экспедиции Фадрике де Толедо против восставших городов в 1572 годах.

В 1576 году Филипп II назначил дона Хуана Австрийского губернатором Нидерландов, поставив перед ним задачу подавить мятеж голландских городов. Дон Хуан решил заменить гарнизон Девентера немецкими солдатами — он посчитал, что так будет надежнее в случае нападения на город повстанческих войск. Командиром гарнизона был назначен лоялист Августин Рик, жители Девентера воспринимали его как диктатора[5].

Жалование солдатам гарнизона уплачивалось из налогов с жителей города. Летом 1577 года солдаты угрожали населению грабежами, если деньги не будут уплачены. В подтверждение угроз они ворвались в несколько домов и разграбили их. В 1578 году гарнизон требовал 600 гульденов в неделю. Чтобы предотвратить грабежи, жители заплатили и даже переплавили часть церковных ценностей для чеканки недостававших монет[6].

Дон Хуан в 1577 году подписал указ в котором признал условия Гентского умиротворения. Это означало утверждение перемирия между испанскими и повстанческими войсками. Указ был нарушен Хуаном Австрийским в июле 1577 года, когда он захватил цитадель Намюра. В конце января 1578 года испанцы разбили повстанческие войска во время битвы за Жамблу[2]. В ответ голландские Генеральные штаты стали собирать войска для изгнания испанцев из Нидерландов.

Генеральные Штаты дали губернатору Оверэйссела Георгу ван Лалану, графу Реннебергу, задание вытеснить испанцев из нескольких городов, в том числе Девентера. 3 августа Реннеберг подошел к стенам города. Его армия состояла из 10 отрядов (около 1300 солдат), сформированных из голландцев и фризов. При первых признаках грядущей осады руководство гарнизона объявило, что все жители, не способные к выполнению оборонительных работ должны покинуть город (это позволило бы сэкономить продовольствие). Однако к этому распоряжению мало кто прислушивался, поскольку жители не видели возможностей выжить в другом месте[2].

Осада

Армия Ренненберга начала готовить осаду 4 августа[7]. С моря доступ к городу был перекрыт судами[2], а отряды под командованием Дидерика Соноя заняли высоты вблизи города. Отсюда они могли бомбардировать город. Немецкий гарнизон сделал вылазку, и для защиты своих войск Соной отправил фермеров рыть траншеи[8]. Немецкие защитники города напали на фермеров, что обернулось многочисленными жертвами среди безоружных крестьян, но контратака голландцев отбросила немцев за стены города. Однако из-за большого числа жертв среди фермеров окопные работы были сорваны.

Голландские войска начали обстрел города из крепости на западном берегу реки Эйссел. В ответ защитники 1 сентября сожгли один из мостов, ведших к городу.

Соной попытался прорвать укрепления города с севера, дав приказ рыть тоннели под стенами. Однако осажденные обнаружил это и начали рыть туннели в противоположном направлении. 3 сентября стороны столкнулись друг с другом в подземелье. Защитники были к этому готовы и пустили в тоннели едкий дым, заставив голландцев отступить. Однако осаждавшие продолжили попытки прорваться в город через прорытые тоннели. В конце концов немецкие солдаты заперли тоннели со своей стороны тяжелыми железными воротами. 27 сентября северная башня попала под бомбардировку, и её верхняя часть была разрушена, однако никто не пострадал. Бомбардировка города в целом была щадящей: в день осаждавшие выпускали по Девентеру от 10 до 20 ядер, что мало вредило городу[8].

Давление на город усиливалось. Защитники 24 сентября организовали вылазку в лагерь Соноя. Несмотря на наличие часовых, они смогли проникнуть в лагерь и даже захватить часть провианта, после чего подожгли часть укреплений осаждающих. Нескольких немецких солдат удалось поймать при бегстве, их допрашивали о ситуации в городе.

В условиях надвигавшегося голода недовольство жителей Девентера немецким гарнизоном усиливалось. Все чаще случались бунты населения. Чтобы удержать население под контролем, командование гарнизона заключило с жителями договор, по которому обязалось воздерживаться от несправедливости и жестокости по отношению к населению. В обмен часть жителей мобилизовалась в состав гарнизона. Однако на сходе население не согласилось с этими условиями. Немцы также не соблюдали соглашение: они захватили часть церковных ценностей, а также сломали несколько деревянных домов на дрова[5].

Голландские войска из армии Ренненберга были отозваны в другие провинции. Чтобы восполнить потери, он призвал гарнизон города Кампен на помощь. Однако этих сил было недостаточно для продолжения осады. Ситуацию спасло прибытие 1000 французских солдат. Осадные работы активизировались под руководством Йохана ван ден Корнпута[9]. По его приказу в разных точках городских укреплений были построены осадные башни и пандусы. В самом Девентере уже ощущалась нехватка боеприпасов и провианта. Одновременно продолжалась бомбардировка города с западного берега реки Эйссел.

Немецкий гарнизон Девентера отказывался вести переговоры о капитуляции, однако две новости сломили их сопротивление. Во-первых, 1 октября умер Хуан Австрийский, а во-вторых, немецкая армия Ханса Фридриха Шоонау, шедшая на выручку Девентеру, была разбита близ Боттропа. В итоге командование гарнизона послало переговорщиков к Ренненбергу, и после пяти дней переговоров был подписан договор о сдаче Девентера.

Последствия

После обмена пленными гарнизон — около 600 человек — покинул Девентер. Солдат проводили к немецкой границе в районе Бохольта.

Осада Девентера дорого обошлась Генеральным штатам. На её ведение было потрачено 76 300 гульденов и 17 200 гульденов на боеприпасы. Эти суммы эквивалентны сегодняшним 1,5 млн евро и 330 000 евро соответственно[10].

После сдачи Девентера Реннеберг разделил свои войска по гарнизонам. а сам отправился в Антверпен. В 1579 году по городу поползли слухи о возможной новой угрозе со стороны испанцев. Хотя страхи не оправдались, жители занялись укреплением городских стен.

В 1580 году Девентер захватили войска герцога Пармы, преемника Хуана Австрийского. Однако в 1591 году Мориц Оранский воспользовался отбытием герцога во Францию и отбил Девентер у испанцев.

Напишите отзыв о статье "Осада Девентера (1578)"

Примечания

  1. B.J.P. van Bavel (2002): [books.google.nl/books?id=wx-2mUd4KzEC Jaarboek voor Middeleeuwse Geschiedenis] Uitgeverij Verloren. ISBN 90-6550-657-8
  2. 1 2 3 4 Lodewijk Petram (2006): [www.lodewijkpetram.nl/library/lodewijk_petram-stadsreformatie_aan_het_front_%282008%29.pdf Tien jaren uit de geschiedenis van Deventer. Stadsreformatie aan het front, 1578—1587]
  3. Deventer Geschiedenis [www.deventergeschiedenis.nl/ijf/index.php?page=detail&where=id=38 IJsselfront — Stad van poorten en muren]
  4. Gemeente Deventer (2007): [www.deventer.nl/2007/8/24/vondst-waltoren-walstraat-legt-vroege-verdediging-bergkwartier-bloot Vondst waltoren Walstraat legt vroege verdediging Bergkwartier bloot]
  5. 1 2 A.C.F. Koch (1988): Het Bergkwartier te Deventer. Huizenboek van een middeleeuwse stadswijk tot 1600. Walburg, Zutphen. ISBN 90-6011-613-5
  6. Stefan Gropp (2004): [books.google.nl/books?id=b8DqJD2_sCUC&pg=PA111&dq=beleg+deventer+1578 De stedelijke muntslag te Deventer en Nijmegen 1528/43-1591] Uitgeverij Verloren, Hilversum. ISBN 90-6550-808-2
  7. J. Buisman, A.F.V. van Engelen (1998): [books.google.nl/books?id=P7LKv2fv1EMC&pg=PA52&dq=beleg+deventer+1578&lr=&#PPA37,M1 Duizend jaar weer, wind en water in de Lage Landen. Deel 4: 1575—1675] Franeker: Van Wijnen ISBN 90-5194-143-9
  8. 1 2 Ronald P. de Graaf (2004): [books.google.nl/books?id=2ulHmF0GdxEC&pg=PA415&dq=beleg+deventer+1578 Oorlog, mijn arme schapen] Uitgeverij van Wijnen. ISBN 90-5194-272-9
  9. Marcel Tettero (2008): [members.home.nl/m.tettero/Kornput.htm Johan van den Kornput]
  10. Volgens de omrekentool van [www.iisg.nl/hpw/calculate-nl.php Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis]

Литература

  •  (нид.) A.M. Budé, G.T. Hartong en C.L. Heesakkers (1995): [books.google.nl/books?id=0hZp8I1Iq68C&pg=PA53&dq=beleg+deventer+1578 Licht op Deventer: De geschiedenis van Overijssel en met name de stad Deventer] Boek 5 (1578—1619), Hilversum. ISBN 90-6550-508-3 Vertaling uit het latijn van: Jacobus Revius (1651): Daventria Illustrata.
  •  (нид.) Stefan Gropp (2004): [books.google.nl/books?id=b8DqJD2_sCUC&pg=PA111&dq=beleg+deventer+1578 De stedelijke muntslag te Deventer en Nijmegen 1528/43-1591] Hilversum. ISBN 90-6550-808-2
  •  (нид.) Marcel Tettero (2008): [members.home.nl/m.tettero/Watergeuzen/Voorst.htm Johan van Voorst van Grimbergen]

Отрывок, характеризующий Осада Девентера (1578)

Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.