Осада Дубровны

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Осада Дубровны
Основной конфликт: Русско-польская война 1654—1667
Дата

август-октябрь 1654 года

Место

Дубровна

Итог

Взятие крепости

Противники
Речь Посполитая Россия
Командующие
А. Юзефович-Хлебисский Алексей Трубецкой
Яков Черкасский
Фёдор Куракин
Силы сторон
100 пехоты и вооружённые горожане[1] Не известно
Потери
неизвестно неизвестно
 
Русско-польская война (1654—1667)
Государев поход 1654 года: СмоленскГомельМстиславльШкловШепелевичиДубровнаВитебскСтарый Быхов

Кампания 1655 года: Дрожи-полеМогилёвВильнаЛьвовГородокОзёрнаяБрест
Возобновление войны: Киев (1658) – Верки (1658) – Варва (1658) – Ковно (1658—1659) – Мядель (1659) – Старый Быхов (1659) – Конотоп (1659) – Могилёв-Подольский (1660) – Ляховичи (1660) – Борисов (1660) – Полонка (1660) – Могилёв (1660) – Любар (1660) – Слободище (1660) – Бася (1660) – Чуднов (1660) – Друя (1661) – Кушликовы Горы (1661) – Вильна (1661) – Переяслав (1661-62) – Канев (1662) – Бужин (1662) – Перекоп (1663)
Кампания Яна II Казимира 1663—1664 годов: ГлуховСевскПироговкаМглинСтавище
Заключительный этап: ВитебскСебежОпочкаКорсуньБелая ЦерковьДвинаБорисоглебск

Осада Дубровны — осада русскими войсками города Дубровны в годы русско-польской войны 1654-67 гг. (Кампания 1654 года). Осада завершилась взятием и сожжением города.





Предыстория осады

Одной из важнейших задач наступления русских войск в 1654 году (Государева похода 1654 года) был захват верхнего течения Днепра, для обеспечения коммуникаций между двумя направлениями — украинским и литовским. Для этого требовалось захватить ряд наднепровских крепостей, контролировавших реку. Русские войска последовательно заняли Оршу (10 августа), Копысь (11 августа), Могилёв (3 сентября), Шклов (11 сентября), Смоленск (29 сентября после двух с половиной месяцев осады). Одновременно с юга украинских корпус Золотаренко занял Режицу и Новый Быхов. К концу кампании русско-украинские войска вели осаду Старого Быхова и Дубровны.

Состояние крепости накануне осады

Дубровна представляла собой небольшую и сравнительно слабую крепость по сравнению с другими поднепровскими городами (Смоленск, Могилев, Старый и Новый Быхов). Крепость являлась частным владением жмудского старосты Ежи Кароля Глебовича. Гарнизон крепости состоял из 100 чел. наёмной польской пехоты и нескольких сотен вооружённых мещан. Командовал обороной А. Юзефович-Хлебисский.[1]

Ход осады

Крепость была осаждена ещё в конце июля корпусом воеводы Ф. Ф. Куракина, входившего в состав Центральной группировки. Не имея осадной артиллерии, русские войска ограничивались блокадой крепости. После того как в ходе боев под Шкловом и Шепелевичами была ликвидирована угроза со стороны литовской армии Я. Радзивилла осаду возглавил Я. К. Черкасский. Во избежание больших потерь царь приказал принудить крепость к сдаче только артиллерийским обстрелом и уговорами. Однако гарнизон на все требования капитуляции отвечал отказом. После взятия Смоленска Дубровна стала последним препятствием для установления контроля за верхним течением Днепра. 12 октября на смену Черкасскому было приказано выступить армии кн. А. Н. Трубецкого, которая уже имела опыт взятия крепостей (Мстиславль, Шклов, Горы). Одновременно из-под Смоленска по Днепру были переброшены осадная артиллерия, в том числе 2 большие «голанские пищали». Силы и припасы гарнизона тем временем подходили к концу. Концу октября гарнизон был вынужден сдать город. Упорная осада вызвала большое недовольство царя Алексея Михайловича, который приказал отказать защитникам в почётной капитуляции, а сам город разрушить, взяв в плен всех жителей: «… шляхты лучшие выбрав, прислать к государю, а достальную шляхту велеть посылать на Тулу, а мещан и уездных людей роздать ратным людем с семьями, а город Дубровну выжечь». 22 октября гарнизон сложил оружие. Согласно приказу шляхта, наёмники и 30 мещанских семей были отосланы в Смоленск, а остальные жители взяты в плен. 27 октября город был сожжен русскими войсками.[2]

Напишите отзыв о статье "Осада Дубровны"

Примечания

  1. 1 2 Bobiatynski K. Od Smolenska do Wilna. Warszawa, 2006
  2. Мальцев А. В. Россия и Белоруссия в середине XVII века.

Отрывок, характеризующий Осада Дубровны

Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.