Осада Камбре (1677)

Осада Камбре
Основной конфликт: Голландская война
Осада Камбре
Дата	20 марта - 19 апреля 1677 года
Место	Камбре, Испанские Нидерланды (ныне - Франция)
Итог	победа французов
Противники
Франция Испания
Командующие
Людовик XIV Педро де Сабала
Силы сторон
40,000 4,000
Потери
1,200 убитых и раненых 2,000 убитых и раненых

Осада Камбре (фр. Siège de Cambrai) — осада французской армией контролируемого испанцами города Камбре в 1677 году в ходе Голландской войны, завершившаяся падением города.

Предыстория

В середине XVI века главы французских правительств Сюлли и Ришельё сформулировали в качестве главной цели внешней политики «восстановить [Францию] в её первозданной силе и прежнем великолепии» и «восстановить Францию на всех землях, где жили древние галлы», в том числе в Артуа, Эно и провинциях Нидерландов. Во время правления Людовика XIV Камбре безуспешно осаждался французами в 1649 и 1657 годах.

В 1667 году Людовик XIV начал войну с Испанией за Испанские Нидерланды. В течение лета 1667 года французы взяли Шарлеруа, Турне, Дуэ и Лилль, а в феврале 1668 года Франш-Конте. В соответствии с соглашением в Экс-ла-Шапель (1668), Испания отказалась от Шарлеруа, Дуэ, Турне, Куртре и нескольких других городов.

В результате граница между двумя государствами приобрела крайне витиеватый вид: принадлежавшие испанцам Камбре и Валансьенн глубоко вдавались во французские территории, при этом они были зажаты между французскими Аррасом и Ландреси. В 1673 году Вобан выступил в письме к Лувуа с призывом «спрямить» границу.

В 1672 году военные действия возобновились, теперь врагом французов стала протестантская Голландия, а вскоре и её союзники — Испания и Священная Римская империя. Французская профессиональная армия, хорошо оплачиваемая и организованная, включавшая в себя более 279 000 солдат, на тот момент была лучшей армией в Европе. В ходе начавшейся войны французы без видимого труда захватывали крепости противников, защищаемые малочисленными гарнизонами.

Весной 1676 года французы заняли Бушен и Конде-сюр-л’Эско, а 17 марта 1677 года взяли штурмом Валансьенн. Людовик XIV, чтобы «обеспечить навсегда неприступность своих границ», решил взять Камбре и возглавил осаду, в то время как его брат Филипп I Орлеанский осадил Сент-Омер.

Приготовления

Камбре славился своими укреплениями. Буало писал:

«Камбре и Сент-Омер были двумя сильнейшими крепостями. Эти города, расположенные на границах Франции, служили передовыми позициями испанцев. Камбре было особенно грозным. Короли Испании считали это место более важным, чем вся остальная Фландрия».

Оборону города обеспечивали река Шельда на юге и западе от города, которую можно было перекрыть и затопить близлежащие территории, а также цитадель, построенная в 1543 году по приказу Карла V на северо-востоке. Наконец, осаду осложняла холодная погода, дождь со снегом.

С другой стороны, Камбре был изолирован и не мог рассчитывать на чью-либо помощь. Губернатор дон Педро де Сабала был стар и немощен, а гарнизон состоял, в основном, из отставным солдат. Цитадель же, несмотря на свою репутацию, была невелика и уязвима для пушечного огня.

Шпионы Лувуа сообщил ему о настроениях жителей Камбре: «они не агрессивны и не имеют никаких особых связей с Испанией. Кроме того, быстрый захват Валансьенна удержит их от сопротивления».

Осада

22 марта король с маршалом Фёйядом переехал в Айван, откуда стал лично руководить осадой города. Маршал Люксембург занял позиции у Мольера, маршал Лорже — у Эскодевра, а маршал Шомберг — у Рамильи. В свите короля также были министры Лувуа и Помпонн, а также духовник короля де Лашез.

Французская армия состояла из 38 пехотных батальонов и 48 кавалерийских эскадронов, в общей сложности более 40 000 солдат. Испанцы имеют только порядка 4000 защитников города.

Вобан, командующий операцией, начал строить осадную линию вокруг города, чтобы блокировать подвоз ресурсов и лишить защитников надежды на помощь извне. Наиболее уязвимы городские укрепления были с севера. Воспользовавшись этим, французы вырыли траншею возле северных ворот Нотр-Дам. С помощью 7000 крестьян из Пикардии окопные работы шли стремительно, несмотря на крайне холодную и дождливую погоду.

30 марта первые батареи начинают обстреливать три равелина и сами ворота Нотр-Дам.

2 апреля французские войска захватили равелин между воротами Сель и Нотр-Дам.

5 апреля испанцы оставили город и укрылись в цитадели.

В ночь с 11 на 12 апреля французы подорвали городские укрепления на бастионе Сен-Шарль. Губернатор Сабала, однако, отказался капитулировать.

17 апреля, после того как французы пригрозили взорвать два мощных заряда, которые привели бы к разрушению оставшихся укреплений города, раненый в ногу губернатор Сабала заявил о капитуляции.

19 апреля 1677 года Сабала, лежа на носилках, вручил королю ключи от цитадели. Оставшиеся в живых 2000 защитников города с честью покинули город. Французы потеряли в осаде более 1200 ранеными или убитыми.

20 апреля Людовик XIV вошел в город и посетил мессу в местном соборе. Он также посетил цитадель и нашел её не столь сильной, как он полагал ранее.

21 апреля король Франции назначил губернатором Камбре маркиз де Сезена. На следующий день король покинул город.

Завоевание Камбре возвеличило славу короля. По договору в Неймегене, подписанному 10 августа 1678 года, Камбре оставался под контролем французов.

Литература

•  (фр.) Françoise Magny, Cambrai ville fortifiée, Cambrai, Maison Falleur, 1991.
•  (фр.) Louis Trenard (dir.) et Michel Rouche (préf. Jacques Legendre), Histoire de Cambrai, Presses Universitaires de Lille, coll. " Histoire des villes du Nord / Pas-de-Calais ", 1982, 24 cm, 314 p. (ISBN 2-85939-202-7)
•  (фр.) Jean-Pierre Wytteman (dir.) (préf. Bernard Derosier), Le Nord : de la Préhistoire à nos jours, Bordessoules, coll. " L’histoire par les documents ", 1988, 381 p. (ISBN 2-903504-28-8)
•  (фр.) Pierre Pierrard, Histoire du Nord : Flandre, Artois, Hainaut, Picardie, Hachette, 1er novembre 1978 (ISBN 2-01-020306-2)

Отрывок, характеризующий Осада Камбре (1677)

С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!