Осада Константинополя (1422)

Осада Константинополя турками
Основной конфликт: Турецко-византийские войны
Старейшая дошедшая до наших времён карта Константинополя, Кристофоро Буондельмонти, 1422.
Дата	1422 год
Место	Константинополь, Византия
Итог	победа византийцев
Противники
Византийская империя Османская империя
Командующие
Иоанн VIII Палеолог Мурад II
Силы сторон
неизвестны неизвестны
Потери
неизвестно неизвестно

Осада Константинополя 1422 года — попытка Османской империи взять штурмом византийскую столицу. Несмотря на то, что турки впервые применили артиллерию, сражение увенчалось победой осаждённых жителей Константинополя. Однако битва серьёзно ослабила город, который пал спустя 30 лет после этого.

Предпосылки

В 1421 году Мурад II унаследовал трон Османской империи от своего отца Мехмеда I. К этому моменту император Византии уже долгое время оставался правителем лишь мощно укреплённого Константинополя и ряда прилегающих к нему территорий. В 1422 году Мануила II разбил паралич, и ему пришлось передать большинство официальных обязанностей своему старшему сыну Иоанну VIII. Однако тот не обладал опытом и выдержкой отца. Он яро поддерживал конкурента Мурада II в борьбе за императорский трон. В этих условиях летом того же года Мурад II решается на осаду Константинополя.

Осада

Мурад II, расценивший действия Иоанна VIII как восстание, отправил на Константинополь не вполне восстановившиеся после Ангорской битвы войска. Тем не менее, 15 июня 1422 года турки осадили столицу Византийской империи. Десятитысячная конница перекрыла дороги на подступах к городу. 24 августа большое войско, снабженное разнообразными военными машинами, попыталось штурмовать Константинополь. Однако, приступ был отбит героическими усилиями столичного населения. Народ воспринял избавление от захватчиков как проявление покровительства Божией Матери, которая считается защитницей Константинополя. В эту честь современник событий Иоанн Канан сочинил «Рассказ о константинопольской войне 6930 г., когда Амурат-бей напал на город с сильным войском и чуть было не овладел им, если бы Пречистая Матерь Божия его не сохранила». Между тем, Османская империя испытывала значительные внутригосударственные проблемы, что и привело к необходимости прекратить осаду. Мурад II был вынужден стянуть войска на юг, где успешно подавил ряд восстаний.

Последствия

По заключенному с турками миру император Иоанн VIII обязывался и впредь платить султану определенную дань и отдавал ему некоторые города во Фракии. Таким образом, окрестная территория Константинополя стала ещё меньше. Потеряв большие ресурсы и ослабев, столица словно повторяла судьбу императора Мануила II, который был парализован и умер в 1425 году. Падение Константинополя произошло 29 мая 1453 года. Сын Мурада II Мехмед II захватил город и сделал его столицей Османской империи.

См. также

• Осады Константинополя

Отрывок, характеризующий Осада Константинополя (1422)

Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.