Осада Кюстрина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Осада крепости Кюстрин в августе 1758 года — один из эпизодов Семилетней войны с участием русской армии, непосредственно предшествующий битве при Цорндорфе.

После занятия Восточной Пруссии в январе 1758 года новый российский главнокомандующий, заменивший на этом посту Апраксина, генерал-аншеф Фермор, намеревался идти к Данцигу. Однако, по приказу из Санкт-Петербурга, должен был изменить маршрут и направиться сначала к Франкфурту. После получения известия о занятии Франкфурта 20-тысячным корпусом опередившего русских прусского генерала Дона, Санкт-Петербургская конференция даёт приказ Фермору идти к Кюстрину на соединение с Обсервационным корпусом генерала Броуна и шведами. По договорённости с австрийцами, русская армия должна была продвинуться до нижнего течения реки Варте, с тем, чтобы в дальнейшем, смотря по обстоятельствам, или содействовать шведам в их операциях в Бранденбурге, или австрийцам в Силезии. 4 (15) августа Фермор безуспешно пытался овладеть налётом крепостью Кюстрин.

Крепость Кюстрин, построенная в 1536—1557 годах в месте слияния Одера и Варте и укреплённая в 1640—1688 годах, считалась неприступной. Помимо мощных крепостных сооружений, задачу осаждающих осложняла заболоченная почва на стороне, обращённой к суше. Невзирая на страшные пожары и разрушения, вызванные в крепости действием русской артиллерии, крепость взять не удалось. При известии о приближении Фридриха II Фермор снял осаду и отошёл к местечку Цорндорф на соединение с Обсервационным корпусом. Не взяв крепости, Фермор, тем не менее, нанёс противнику, для которого Кюстрин — важное звено в системе снабжения армии, серьёзный урон: магазины и арсеналы, укрытые в крепости, погибли в пожаре, вызванном массированной бомбардировкой.

Кюстрин находился лишь в 80 км восточнее Берлина. Обеспокоенный русской угрозой в самом сердце его владений, Фридрих решил усилить корпус Дона и, пользуясь бездействием австрийцев, разбить русскую армию. Оставив против австрийцев 40-тысячный заслон, он, с отрядом в 14 тысяч человек, вышел 11 августа из Ландсхута и форсированным маршем за десять дней преодолел путь до Кюстрина. В дороге, 17 августа, к нему присоединился у Горгаста корпус Дона.

В превращённом в руины Кюстрине Фридрих не задержался: в 1730—1732 годах он, будучи наследным принцем, находился здесь в заключении после неудачной попытки бегства из Пруссии. 6 ноября 1730 год здесь, у него на глазах, был обезглавлен по приказу его отца лучший друг его юности и сообщник в побеге, Ганс Герман фон Катте. Уже 23 августа прусская армия выступила к Цорндорфу.

 
Европейский театр Семилетней войны
Лобозиц — Пирна — Рейхенберг — Прага — Колин — Хастенбек — Гросс-Егерсдорф — Берлин (1757) — Мойс — Росбах — Бреслау — Лейтен — Ольмюц — Крефельд — Домштадль — Кюстрин — Цорндорф — Тармов — Лутерберг (1758) — Фербеллин — Хохкирх — Берген — Пальциг — Минден — Кунерсдорф — Хойерсверда — Максен — Мейссен — Ландесхут — Эмсдорф — Варбург — Лигниц — Клостеркампен — Берлин (1760) — Торгау — Фелинггаузен — Кольберг — Вильгельмсталь — Буркерсдорф — Лутерберг (1762)Райхенбах — Фрайберг

Напишите отзыв о статье "Осада Кюстрина"



Литература

  • Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. Вып. 1. — М.: Типография В. Березовского, 1891.
  • Керсновский А. А. [militera.lib.ru/h/kersnovsky1/index.html История русской армии]. — М.: Эксмо, 2006. — Т. 1. — ISBN 5-699-18397-3.
  • Groehler, Olaf: Die Kriege Friedrichs II., Militärverlag der Deutschen Demokratischen Republik, Berlin 1986

Отрывок, характеризующий Осада Кюстрина

В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал: