Осада Намюра (1692)

Осада Намюра французскими войсками
Основной конфликт: Война Аугсбургской лиги
Дата	25 мая — 30 июня 1692 года
Место	Намюр, Фландрия, Испанские Нидерланды
Итог	Победа французов и взятие ими Намюра.
Противники
Франция Гарнизон города
Командующие
Людовик XIV Себастьян Вобан герцог Буффлер Принц Октав-Иньяс де Барбансон
Силы сторон
Всего: 100 000 человек 8000 пехоты 200 конницы 80 артиллеристов
Потери
неизвестно неизвестно

Осада Намюра (фр. Siège de Namur) — осада и взятие фландрской крепости Намюр, французскими войсками в период 25 мая — 30 июня 1692 года, в ходе войны Аугсбургской лиги.

История

В средние века укрепления Намюра были усилены по проектам Кугорна, составляя 12 отдельных фортов, к которым в 1691 году был добавлен ещё форт Вильгельм.

С началом войны Аугсбургской лиги, в 1692 году, Людовик XIV начал военные действия осадой Намюра. По плану кампании, предварительно были устроены огромные склады в Живе, Динане, Филиппвилле и Мобеже, собраны осадные парки на Маасе и Шельде и у Монса сосредоточена 100-тысячная армия. Намюр был сильнейшей в то время крепостью в Нидерландах; его гарнизон, под командованием принца де Барбансона, состоял из 8000 человек пехоты, 200 человек конницы и 80 артиллеристов. Осадные работы были начаты в ночь на 30 мая под руководством Вобана; уже на следующий день работы придвинулись до 80 туазов от гласиса и был открыт огонь из 5 батарей против фаса и обоих бастионов ворот Святого Николая. В этот же день маршал Буфлер, стоявший с 20 000 на правом берегу Мааса, овладел наружными укреплениями предместья Жамб, а 2 июня 6 рот, овладев приступом равелином, заняли прикрытый путь. К 4 июня были разрушены оба бастиона и занято предмостное укрепление Жамб. Вынужденный ограничиться защитой старого вала и видя невозможность защищать дольше город, принц Барбансонский 6 июня сдал город. Защитники отошли в цитадель и форт Вильгельм, заключив с осаждавшими условие прекратить стрельбу по городу.

В это время со стороны союзников была предпринята неудачная попытка выручить Намюр. Осадные работы быстро подвигались вперед. Против форта Вильгельм, служившего передовым укреплением цитадели, атакующими были построены батареи, между Самброю и Брюссельскими воротами, и в ночь на 9 июня были открыты траншеи против редута ля-Кассотт, защищавшего форт со стороны Мааса. Сильные дожди задержали атаку, но 13 июня редут был взят приступом; 700 человек его гарнизона отошли в форт Вильгельм. В ночь на 14 июня открыли огонь против форта и цитадели 2 новые батареи, и осадные работы продвинулись на 500 шагов против горжи форта, но вылазкой осажденных 17 июня большая часть их была разрушена. 19 июня французы прервали сообщение форта с цитаделью, 20 и 21 июня батареями был разрушен один из бастионов форта, а на 22 июня король назначил его штурм.

Вечером того дня 16 гренадерских и мушкетерских рот во главе 7 батальонов пехоты, ворвавшись на прикрытый путь, вытеснили защитников и, на их плечах перейдя ров, вынудили гарнизон форта к сдаче. Овладев фортом, французы возвели батареи на его флангах и куртине, обратив их огонь, главным образом, против наружного укрепления цитадели Терра-Нуова, и, соединив траншеи со стороны Мааса к Самбре, придвинули их к самому прикрытому пути. 28 июня, в 11 часов вечера, 9 рот гренадеров приступом овладели прикрытым путём и, закрепившись, начали вести отсюда минные работы. 30 июня были взяты оба разрушенных бастиона Терра-Нуова, после чего крепость сдалась на капитуляцию.

Укрепления Намюра после этого были вновь восстановлены и усилены.

Литература

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.

Отрывок, характеризующий Осада Намюра (1692)

– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.