Осада Ниццы (1705—1706)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Осада Ниццы
Основной конфликт: Война за испанское наследство

Схема осадных батарей вокруг замка Ниццы
Дата

15 марта 1705 — 4 января 1706

Место

Ницца, Савойское герцогство

Итог

Победа французов.

Противники
Франция Савойское герцогство
Командующие
герцог де ла Фельяд
герцог Бервик
маркиз де Каральо
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно
 
Война за испанское наследство
Фландрия и Рейн
Италия
Испания и Португалия
Североамериканский континент
Вест-Индия

Осада Ниццы (15 марта 1705 — 4 января 1706) — эпизод войны за испанское наследство.

Весной 1705 года французская армия, которой командовал герцог де ла Фельяд, осадила Ниццу. Город сдался после нескольких недель осады, однако господствовавший над городом замок продолжал сопротивление. Воевавший на французской стороне герцог Бервик разместил вокруг замка 113 пушек и мортир, и в результате 54-дневной бомбардировки разрушил его до основания.

За победу под Ниццей герцог Бервик был сделан маршалом Франции.

Напишите отзыв о статье "Осада Ниццы (1705—1706)"

Отрывок, характеризующий Осада Ниццы (1705—1706)

– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.