Осада Орешка (1582)
| Осада Орешка | |||
| Основной конфликт: Ливонская Война | |||
 Вид крепости Орешек | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа русских войск | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Осада крепости Орешек — последняя крупная военная операция русско-шведской войны за ливонское наследство. Шведское продвижение было остановлено успешной обороной крепости, что привело к подписанию Плюсского перемирия в 1583 году.
Содержание
Предыстория
Завершающая фаза Ливонской войны была ознаменована поражениями русских войск и наступлением их противников. В то время как польский король Стефан Баторий осаждал Псков, шведы, пополнившие ряды своей армии шотландскими наёмниками, смогли полностью вытеснить русских из Эстляндии и лишить их выхода к Балтийскому морю. После этого возглавляемая Понтусом Делагарди шведская армия смогла также занять Ивангород, Ям и Копорье. Воевода Дмитрий Хворостинин нанёс шведам поражение в битве под Лялицами, однако шведская армия продолжила наступление. В сентябре 1582 года шведы подошли к Орешку.
Ход осады
В Орешке оборону держал гарнизон под командованием воевод Ростовского, Судакова и Хвостова. Попытка Делагарди взять крепость с ходу не увенчалась успехом. После этого шведы приступили к осаде, а 8 (18) октября 1582 года предприняли решительный штурм. Пробив в одном месте крепостную стену, шведским отрядам удалось проникнуть внутрь, однако упорное сопротивление гарнизона переломило ход событий. Нападавшие были перебиты защитниками Орешка и сброшены в реку. Осенний разлив Невы и её сильное в тот день волнение сыграли на руку русским воинам, не позволив Делагарди вовремя прислать своим ворвавшимся в крепость частям подкрепление. 18 (28) октября был отбит второй штурм с большими потерями для шведов. Окончательное снятие осады было связано с приближением русских войск из Новгорода во главе с воеводой Андреем Шуйским.
Последствия
Неудача Делагарди под Орешком остановила продвижение шведов и была своеобразным аналогом неудачи Батория под Псковом. Её результатом стало подписание обеими сторонами Плюсского перемирия в следующем году.
Напишите отзыв о статье "Осада Орешка (1582)"
Литература
- Н. А. Шефов. Самые знаменитые войны и битвы России. — М.: Вече, 2000.
Отрывок, характеризующий Осада Орешка (1582)
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
