Осада Падуи

Осада Падуи
Основной конфликт: Война Камбрейской лиги
Дата	15 — 30 сентября 1509 года
Место	Падуя (Венеция), Италия
Итог	Победа венецианцев
Противники
Священная Римская империя Франция Папская область Венецианская республика
Командующие
Максимилиан I Никколо ди Питильяно Андреа Гритти
Силы сторон
40,000 человек 120–200 пушек 15,000 человек
Потери
по крайней мере 300 человек убитыми, 400 раненными неизвестно

Осада Падуи — один из ключевых эпизодов начала войны Камбрейской лиги, состоявшийся 15 — 30 сентября 1509 года.

В июне 1509 года имперские войска захватили Падую. В начале июля войско венецианцев с наёмным отрядом стратиотов под командованием дожа Андреа Гритти спешно покинуло Тревизо и отправилось освобождать город. 17 июля венецианцы перебили небольшой гарнизон ландскнехтов, защищавших стены Падуи, и город вновь перешёл в руки венецианского военачальника. В ответ император Максимилиан I в короткие сроки собрал армию, большую часть которой составили наёмники, и отправился на захват венецианских территорий в попытке вернуть владычество империи над этими землями.

В начале августа 1509 года Максимилиан с войском в 35 000 человек двинулся из Тренто на юг, вглубь Венецианской республики. По дороге его встретили подкрепления Франции и папы римского. Поход, однако, в спешке был организован плохо, не хватало лошадей. В результате объединнёное войско достигло Падуи лишь в середине сентября, что позволило венецианскому военачальнику Никколо ди Питильяно накопить силы, собрав остатки разбитого войска в сражении при Аньяделло, а также получив незначительные подкрепления с других частей республики.

15 сентября началась осада Падуи. Две недели имперские и французские пушки успешно бомбили стены, создавая бреши и позволяя атакующим ворваться в город. Однако защитники были непреклонны, и раз за разом отбрасывали врагов от стен. Решающий штурм произошёл вскоре в одном из наиболее разрушенных пушками секторов городских стен Кодалунья. 7 500 ландскнехтов пошло на приступ. Защитники прекрасно понимали, что превосходящему по численности вражескому войску ни в коем случае нельзя позволить ворваться внутрь города, поэтому капитан наёмников Цитоло да Перуджа заминировал предполагаемый для штурма район земли близ стен. В результате на минах было убито более 300 человек, ещё 400 ранило. Ландскнехты вновь отступили. К 30 сентябрю у Максимилиана не осталось средств, чтобы содержать наёмное войско, и ему пришлось снять осаду. Оставив в Италии небольшой отряд под командованием герцога Анхальта, император с остальной частью армии вернулся в Тироль. Максимилиан I после этого поражения отказался от своих захватнических амбиций, и Священная Римская империя до 1516 года не решалась вторгаться в Италию.

Литература

• Джон Джулиус Норидж. История Венеции. — Нью-Йорк: Vintage Books, 1989. — ISBN 0-679-72197-5.
• Фредерик Льюис Тэйлор. — The Art of War in Italy, 1494—1529". — Westport: Greenwood Press, 1973. — ISBN 0-8371-5025-6.

Отрывок, характеризующий Осада Падуи

– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.