Гибель Теночтитлана

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Осада Теночтитлана»)
Перейти к: навигация, поиск
Осада Теночтитлана
Основной конфликт: Завоевание Кортесом Ацтекской империи

«Завоевание Мексики Кортесом». Неизвестный художник, вторая половина 17 века
Дата

26 мая — 13 августа 1521 года

Место

Теночтитлан, нынешнее Мехико, Мексика

Итог

победа испанских конкистадоров

Противники
Испания
Тласкала
Ацтекская империя
Командующие
Эрнан Кортес
Педро де Альварадо
Гонсало де Сандоваль
Куаутемок
Силы сторон
16 пушек
13 бригантин
80 000—200 000 воинов союзнических племен
86—96 кавалерии
900—1300 пехоты
300 000 воинов
Потери
450—860 испанцев
20 000 тласкаланцев
100 000 воинов
100 000 гражданских лиц

Осада Теночтитлана — осада с последующим захватом и разрушением столицы империи ацтеков, возглавляемая испанским конкистадором Эрнаном Кортесом, произошла в 1521 году. Несмотря на многочисленные бои, которые велись между коренным населением и конкистадорами, именно падение Теночтитлана стало началом падения Ацтекской империи. Завоевание Мексики было частью испанской колонизации Америки. Три штурмовые колонны возглавлялись Педро де Альварадо, Кристобалем де Олида, Гонсало де Сандовалем.

Испанцы, приплывшие в Америку в XVI веке, были поражены богатством городов ацтеков, их красотой и великолепием. Эрнан Кортес со своими солдатами и союзниками-индейцами вошёл в город 8 ноября 1519 года, но 1 июля 1520 года был вынужден бежать. Испанцы снова атаковали город 4 июня 1521 года. Осада закончилась падением Теночтитлана 13 августа 1521 года.





Начало осады

Захватив зимой и весной 1521 года все значительные города ацтеков вокруг Тескоко, Кортес 13 мая начал штурм Теночтитлана. Согласно плану Кортеса, три отряда ринулись на штурм столицы. Главная трудность предстоящего сражения заключалась в том, что к Теночтитлану нужно было пробиваться по дамбам, где нельзя было использовать лошадей. Индейцы на плотинах обстреливали европейцев из луков, укрываясь за домами, небольшими крепостями, баррикадами или просто завалами. В первые дни испанцам не удалось добиться каких-либо успехов. Тогда Кортес распорядился разрушить водопровод, снабжавший столицу питьевой водой. Это сооружение начиналось в Чапультепеке. Сюда был направлен первый удар отрядов Альварадо и Олида. Ацтеки защищались яростно, но не могли устоять против мощного натиска противника и отступили. Испанцы разрушили часть акведука — и водопровод перестал действовать. Население стало испытывать нужду в питьевой воде. В Теночтитлане было несколько колодцев, но воды, которую они давали, не хватало и её приходилось доставлять в город на лодках.

Первые битвы

Первые же попытки испанцев овладеть дамбами наткнулись на такой яростный отпор, что они вынуждены были поспешно отступить. Тысячные отряды воинов защищали подходы к столице и с суши, и с озера. Стрельба по пирогам была малоэффективной, так как вдоль бортов своих суденышек индейцы укрепили толстые щиты. Первый серьёзный бой на воде подтвердил исключительное значение флотилии для овладения Теночтитланом. Теперь войска, боровшиеся за дамбы, имели надежную защиту. Кроме того, флотилия позволяла полностью блокировать густонаселенный город, нуждавшийся в регулярном подвозе продовольствия и питьевой воды. Перехват жизненно-важных для населения грузов стал второй задачей, которую Кортес возложил на своих моряков. Далее неожиданно для ацтеков Кортес напал на Холок — важный узел на пересечении двух магистралей, расположенный у самых стен столицы. Испанцы засели в крепости, установили пушки. Хотя защитники города предприняли несколько отчаянных атак, им не удалось изгнать конкистадоров из захваченных укреплений.

Смелое решение Кортеса

Затянувшаяся борьба истощала силы испанцев и их союзников. Завоеватели были вымотаны, так как, помимо боевых действий, страдали от непривычного климата — продолжался сезон дождей. Союзники конкистадоров, не привыкшие к затяжным кампаниям, стали проявлять нерешительность. Кортес стал думать о более эффективных средствах, которые ускорили бы желанную развязку. Было решено сделать вылазку в самый город. Действуя совместно с пехотой, моряки ударили по ацтекским отрядам, оборонявшим каменные брустверы, построенные у проломов дамбы. Несколько раз они высаживали десанты по ту сторону проломов и вынуждали ацтеков отходить все дальше и дальше. Вслед за авангардными частями Кортеса двигались специальные отряды тлашкаланцев, которые заделывали проломы, сваливая туда камень, строительный мусор и другие материалы с разобранных брустверов и завалов. После нескольких часов боя передовые части дошли до главной магистрали, по которой испанцы когда-то вступили в Теночтитлан. Эта улица пересекала столицу с севера на юг и вела к площади, где находился грандиозный храм Уицилопочтли. Дальнейшее продвижение отрядов Кортеса замедлилось: бригантины не могли пройти по мелководью каналов. К тому же все крыши зданий были усеяны воинами, обстреливавшими испанцев и их союзников сверху. Кортес приказал срыть все дома до основания. Войска Кортеса продолжили наступление.

Подтянув артиллерию, конкистадоры разнесли оборонительные сооружения на противоположном берегу и уничтожили большую часть защитников в этой части города. В спешке мешики отступили. Преследуя их, атакующие вырвались на центральную площадь и овладели главным храмом, сбросив с пирамиды статую бога Уицилопочтли. Возмущенные кощунственным обращением с статуей своего бога, ацтеки перешли в наступление. Испанцы и их союзники поспешно отступали, и только появление группы всадников спасло их от истребления. Суеверный страх перед лошадьми дезориентировал мешиков, предоставив конкистадорам возможность отбить потерянные ранее орудия и покинуть столицу.

Падение Теночтитлана

Кортес принимает план полного уничтожения города. После упорных боев, в ходе которых каждый из лейтенантов (Альварадо и Сандоваль) Кортеса, рискуя своей жизнью и жизнями сотоварищей по оружию, пытался пробиться первым на рыночную площадь, испанцы прорвались в эту часть города. Отряды соединились. Сражение окончательно превратилось в побоище. Конкистадоры и их индейские союзники стремились как можно скорее истребить уцелевших обитателей Теночтитлана.

13 августа 1521 г. штурм ацтекской столицы, продолжавшийся более 70 дней, завершился. В этот день испанцам удалось перехватить небольшую флотилию, отчалившую от одного из городских кварталов. В одном из каноэ оказался правитель ацтеков. «Он положил руку на мой кинжал, прося, чтобы я убил его», — писал Кортес. Но предводителю конкистадоров плененный правитель был нужен как заложник. Испанцы разрешили безоружным истощенным ацтекам покинуть разрушенный город, добившись от их правителя сведений о местонахождении спрятанных сокровищ ацтеков. Завоевателям досталось золото, оцененное в сумму около 130 тысяч испанских золотых дукатов, но добыча показалась им слишком скромной, и они подвергли пленника пыткам. Испанцы надеялись выведать у Куаутемока, где скрыты остальные драгоценности, но не смогли добиться большего.

Уцелевшие здания поверженного Теночтитлана были разрушены, похоронив под собой тела павших защитников. На руинах индейской столицы был основан город Мехико. Предводитель конкистадоров сообщил императору Карлу V о долгожданной победе. В своем послании он указал, что в боях и в результате голода и эпидемий погибло 70 тысяч мешиков, более половины населения города. По утверждению завоевателей, потери их союзников приближались к 10 тысячам.

См. также

Напишите отзыв о статье "Гибель Теночтитлана"

Литература

Ацтекская группа источников

  • Пресвитер Хуан; Антонио Перес; фрай Педро де лос Риос (глоссы). [kuprienko.info/codice-mexicano-385-telleriano-remensis-con-codice-rios-codex-azteca/ Кодекс Теллериано-Ременсис]. www.kuprienko.info. — Украина, Киев, 2010. Перевод с испанского - А.Скромницкий, В.Талах. Проверено 16 августа 2010. [www.webcitation.org/617Vn82UN Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  • Анонимный автор. [kuprienko.info/codice-mendoza/ Кодекс Мендоса.]. www.kuprienko.info (1 декабря 2010). — Украина, Киев, 2010. Перевод с испанского - А.Скромницкий, В.Талах. Проверено 1 декабря 2010. [www.webcitation.org/61AneGO8n Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].

Испанские источники

  • Альва Иштлильшочитль, Фернандо де. [kuprienko.info/don-fernando-de-alva-ixtlilxochitl-historia-de-la-nacion-chichimeca-su-poblacion-y-establecimiento-en-el-pais-de-anahuac-al-ruso/ История народа чичимеков, его поселения и обоснования в стране Анауак.]. www.kuprienko.info (22 марта 2010). — пер. с исп. - В. Талах, Украина, Киев, 2010. Проверено 29 июня 2010. [www.webcitation.org/618rn3DCA Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  • Нора Молони. Археология. Оксфорд. — Москва, 1996.
  • Cortés, Hernán. Five Letters of Cortés to the Emperor. — 1969.
  • Díaz del Castillo, Bernal. The Conquest of New Spain. — 6th printing (1973). — Harmondsworth, England: Penguin Books, 1963. — ISBN 0-14-044123-9.
  • Smith, Michael E. (May 2005). «[www.public.asu.edu/%7Emesmith9/1-CompleteSet/MES-05-CitySize.pdf City Size in Late Post-Classic Mesoamerica]» (PDF). Journal of Urban History (SAGE Publications) 31 (4): pp.403–434. DOI:10.1177/0096144204274396. Проверено 2008-02-01.
  • Soustelle, Jacques. La vida cotidiana de los aztecas en visperas de la conquista. — Mexico City: Fondo de Cultura Economica, 1984.  (исп.)
  • Stannard, David E. American Holocaust: Columbus and the conquest of the New World. — 1992.
  • Walker, Charles. Wonders of the Ancient World. — 1980.

Ссылки

  • [www.panam.ru/main/history/7.html Теночтитлан — столица ацтеков]
  • Гуляев В. И. «[web.archive.org/web/20110531125829/mesoamerica.narod.ru/track_conquistadores.html По следам конкистадоров]», «Наука», 1976, — 160 с.
  • [samlib.ru/g/gubskij_wladimir_iwanowich/as-sps-1.shtml «Штурм пирамиды смерти» Губский В. И.]
  • [web.archive.org/web/20070308015410/mesoamerica.narod.ru/diazhis.html Правдивая история завоевания Новой Испании. Берналь Диас дель Кастильо]

Отрывок, характеризующий Гибель Теночтитлана

– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.