Осада Штральзунда (1715)

Осада Штральзунда — осада и взятие союзными прусско-датско-саксонскими войсками шведской приморской крепости Штральзунд в Шведской Померании, состоявшееся 1715 году в ходе Великой Северной войны.

История

Король Прусский Фридрих Вильгельм I оскорбленный насильственными действиями короля Швеции Карла XII против прусского войска, занимавшего Померанию в виде секвестрированной области, объявил Швеции войну. Князь Леопольд Ангальт-Дессауский, во главе прусско-датской-саксонской армии, состоявшей из 74 эскадронов и 118 батальонов (всего около 36 тысяч человек) подошел к Штральзунду, в котором заперся сам Карл XII. Короли прусский и датский лично находились при своих войсках, саксонским корпусом (18 эскадронов и 8 батальонов) командовал генерал Вакербарт.

До середины октября 1715 года город из-за недостатка осадной артиллерии только осаждался. Однако со взятием острова Узедом (1 августа) и Пенемюндского шанца (21 августа) дорога из Штеттина в Штральзунд стала свободной, а датский адмирал Шестед успел два раза разбить шведский флот (8 августа и 24 сентября). Осадные орудия наконец прибыли к армии и траншеи были заложены 19 октября.

Генерал Вакербарт управлял атакой с юго-восточного направления, датский генерал Шольтен действовал с противоположной. Траншейные работы производили поочередно прусскими, датскими и саксонскими войсками. Ко 2 ноября была закончена 2-я параллель и её батареи, вооруженные 34 большими орудиями и 12 мортирами открыли огонь.

В ночь с 4 на 5 ноября генералы Вакербарт и Финкенштейн проходя с частью отряда по мелководному морскому берегу, овладели укреплениями у Франкенских ворот, защищаемых тремя полками. Взятые в них 24 орудия тотчас же были направлены на город, а укрепления были соединены с траншеями так, чтобы Карл XII, отсутствующий в тот момент в городе не мог взять их обратно. Теперь осадные работы могли быть продолжены с большей энергией, хотя неблагоприятная погода, наступающая зима и блистательная храбрость шведского гарнизона им в этом сильно препятствовали. Взятие острова Рюген, предпринятое 15 и 17 ноября, герцогом Леопольдом с частью осадного войска, также повлияло на успешный ход осады. К 5 декабря траншеи были прорыты так близко к оборонительному валу, что что можно было принять приступ на контрэскарп. Генерал Вакербарт провел приступ так удачно, что контр эскарп был взят на трех исходящих углах.

В следующие дни шведы оставили все укрепления перед Трибзеерскими воротами и другие внешние верки, видя невозможность удерживать их далее. 17 декабря замерзли пруды вокруг города. Генерал Вакербарт составил план атаки на теналь и горнверк, которые в тот же вечер были заняты прусскими и саксонскими войсками. Карл XII, бывший незадолго до этого приступа в горнверке, 18 декабря атаковал его со стороны города и выбил оттуда находившихся там датчан, но прусский резерв вынудил его отступить и убедил в неизбежности падения Штральзунда.

Король оставил город и с крайней опасностью для жизни на небольшой лодке ушел в море, добравшись до шведского корабля, который доставил его в Швецию. Перед этим он разрешил генералу Дюкеру сдаться или защищать крепость до последнего. Дюкер предпочел первый вариант и 21 декабря подписал капитуляцию. Шведскому национальному войску, которого оставалось порядка 1100 человек было позволено уйти из крепости и отправиться в Швецию. Все наемные войска были определены военнопленными и распределены между союзниками.

Литература

• Энциклопедия военных и морских наук / Составлена под главной редакцией генерал-лейтенанта Г. А. Леера, заслуженного профессора Николаевской академии Генерального штаба. — СПб.: типография В. Безобразова и К°. — Т. 7.
• Военный энциклопедический лексикон (в 14 томах). Второе исправленное издание под общим руководством М. И. Богдановича. СПб, 1852—1858. Том 12.

Отрывок, характеризующий Осада Штральзунда (1715)

Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.