Освобождение труда

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Освобождение труда
Лидер:

Плеханов, Георгий Валентинович (де-факто)

Дата основания:

1883

Дата роспуска:

июль 1903

Идеология:

марксизм

Союзники и блоки:

Союз борьбы за освобождение рабочего класса (ноябрь 1895февраль 1897)
Российская социал-демократическая рабочая партия (март 1898июль 1903)

Количество членов:

5 человек (18831884)
4 человека
(1884, 18881891, 19011903)
3 человека
(18841888; 18911901)

К:Политические партии, основанные в 1883 году

К:Исчезли в 1903 году

«Освобожде́ние труда́» — первая российская марксистская организация; создана в 1883 в Женеве по инициативе бывших активных народников-чернопередельцев — Г. В. Плеханова, В. Н. Игнатова, В. И. Засулич, Л. Г. Дейча и П. Б. Аксельрода, ставшего де-факто главным идеологом группы. В 1884 году выбыли Дейч (в связи с арестом) и Игнатов (в связи со смертью), в 1888 году был принят С. М. Ингерман, который активно работал до переезда в Америку в 1891 году.





Создание группы

Возникновение российского рабочего движения, неудачи народнического движения заставили искать новую революционную теорию. В эмиграции Плеханов и его соратники ознакомились с опытом западноевропейского рабочего движения, изучили теорию научного социализма. Это привело к коренному пересмотру ими собственной революционной практики. В объявлении об издании «Библиотеки современного социализма» 13 (25) сентября 1883 группа «Освобождение труда» провозгласила свои основные цели и задачи:

  1. перевод на русский язык важнейших трудов К. Маркса и Ф. Энгельса, а также произведений их последователей для распространения идей научного социализма;
  2. критика народничества и разработка проблем русской общественной жизни с точки зрения теории марксизма.

Деятельность группы

Ещё в 1882 Плеханов перевёл на русский язык «Манифест коммунистической партии». В дальнейшем группа перевела и издала работы К. Маркса и Ф. Энгельса: «Наёмный труд и капитал» (1883), «Развитие научного социализма» (1884), «Речь о свободе торговли» (1885), «Нищета философии» (1886), «Людвиг Фейербах» (1892), «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» (1894), «Ф. Энгельс о России» (1894). Эти произведения в 80-х — начала 90-х гг. изучались в первых социал-демократических организациях России и сыграли большую роль в повороте революционной молодёжи к марксизму.

Важное значение имели работы Плеханова, излагавшие идеи марксизма в применении к России. В его работах «Социализм и политическая борьба» (1883), «Наши разногласия» (1885) дана развёрнутая критика теории и тактики народничества, обосновывается вывод о вступлении России на путь капитализма, доказывается, что передовой решающей силой грядущей революции является не крестьянство, а пролетариат, выдвигается задача создания рабочей социалистической партии в России. Большое значение для основания российской социал-демократии имели также два проекта программы группы «Освобождение труда», написанных Плехановым. Первый из них (1883) содержал некоторые уступки народничеству. После обсуждения его в кружках социал-демократов Плеханов написал второй — «Проект программы русских социал-демократов» (1885). Теоретическая его часть содержала основные элементы программы марксистской партии. Практическая — состояла из требований:

  1. общедемократические преобразования;
  2. меры в интересах рабочих;
  3. меры в интересах крестьян.

Подробный разбор второго требования сделал Ленин (см. «Проект программы нашей партии», в книге: Полн. собр. соч., 5 изд., т. 4, с. 211—239). Этот документ группы «Освобождение труда» был единственной опубликованной программой российской социал-демократии до программы РСДРП, выработанной ленинской «Искрой». В 1895 вышла новая работа Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». В ней дана критика «субъективной социологии» народничества, доказана несостоятельность народнических взглядов по вопросам о роли идей, личности и народных масс в истории.

В распространении марксизма участвовали все члены группы. Кроме серии «Библиотека современного социализма», группа выпустила серию «Рабочая библиотека» (С. Дикштейн, «Кто чем живёт?», предисловие Г. В. Плеханова, 1885; П. Аксельрод, «Рабочее движение и социальная демократия», 1884; «Речь П. А. Алексеева на суде», с предисловием Г. В. Плеханова, 1889; В. Засулич, «Варлен перед судом исправительной полиции», 1890, и др.). В 1888 группа «Освобождение труда» издала сборник «Социал-демократ», а в 18901892 — литературно-политическое обозрение «Социал-демократ» (4 книги), в котором пропагандировались революционные идеи марксизма, подвергалось критике народничество и освещалась деятельность российских и международных социал-демократов.

Наряду с теоретической и пропагандистской деятельностью группа «Освобождение труда» вела за границей большую работу по объединению сил российской социал-демократии. Осенью 1888 группа основала «Русский социал-демократический союз»; в конце 1894 был создан «Союз русских социал-демократов за границей», редакция изданий которого принадлежала группе «Освобождение труда». В ноябре 1898 группа «Освобождение труда» расходится с большинством членов «Союза» (Кричевский, Прокопович, Акимов, Кускова и др.), вставших на путь «экономизма». Группа ведёт решительную борьбу с оппортунизмом, строго выдерживая линию революционного научного социализма.

Несмотря на огромные трудности, группа имела связь с социал-демократическими организациями в России (Москва, Петербург, Киев, Харьков, Вильнюс, Рига, Минск, Одесса, Нижний Новгород и др.). В мае 1895 в Швейцарии Ленин встретился с Плехановым и договорился о совместном издании в 1896 в Женеве сборника «Работник». Созданный Лениным в 1895 Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» устанавливает тесную связь с группой «Освобождение труда»; «Союз» избрал Плеханова своим представителем на Международный социалистический конгресс (1896, Лондон). Связь между ними ослабла после ареста Ленина, его ближайших товарищей и прихода к руководству «Союзом» «экономистов». В ноябре 1898 группа отказывается от редактирования изданий заграничного «Союза русских социал-демократов», так как в нём стали преобладать оппортунисты, а в мае 1900 окончательно порывает с ним и основывает самостоятельное издательство «Социал-демократ».

Группа «Освобождение труда» поддерживала контакты с социал-демократическими партиями и организациями Германии, Франции, Англии, Польши, Болгарии, Швейцарии, Австрии, Венгрии. Группа имела связь с видными деятелями социалистического движения Запада: Э. Эвелингом, Элеонорой Маркс, Д. Благоевым, А. Лабриолой, А. Бебелем, В. Либкнехтом, К. Цеткин, К. Каутским и др. Её представители участвовали в международных рабочих социалистических конгрессах: в 1889 в Париже, в 1893 в Цюрихе, в 1896 в Лондоне и т. д. Ф. Энгельс высоко оценивал деятельность группы «Освобождение труда» «…Я горжусь тем, — писал он в 1885 В. И. Засулич, — что среди русской молодежи существует партия, которая искренне и без оговорок приняла великие экономические и исторические теории Маркса и решительно порвала со всеми анархическими и несколько славянофильскими традициями своих предшественников. И сам Маркс был бы также горд этим, если бы прожил немного дольше. Это прогресс, который будет иметь огромное значение для развития революционного движения в России» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 зд., т. 36, с. 260). Идеолог группы Плеханов на рубеже XIX—XX вв. вёл активную борьбу с ревизионизмом, главным образом бернштейнианством. Группа «Освобождение труда» сыграла значительную роль в борьбе с «экономизмом». В специальном сборнике «Вадемекум» был напечатан составленный В. И. Лениным в ссылке протест 17 социал-демократов против «„кредо“ экономистов». Важнейший этап деятельности группы «Освобождение труда» (1901—1903) протекал в рамках Заграничной лиги русской революционной социал-демократии, когда группа объединилась с ленинской «Искрой». Вначале это был период плодотворного сотрудничества Ленина и Плеханова, затем выявились между ними идейные разногласия (1901—1903), которые окончательно обострились после 2-го съезда РСДРП, что привело к расколу российской социал-демократии на большевиков и меньшевиков. Ленин отмечал недостатки группы «Освобождение труда», которые он главным образом усматривал в том, что группа не была связана с рабочим движением, что у её членов отсутствовали конкретный анализ особенностей развития капитализма в России и признание вытекающих особых задач российской социал-демократии в борьбе за создание партии нового типа, отличной от партий 2-го Интернационала. Члены группы не поняли, что наступила эпоха империализма и пролетарских революций, не имели чёткого взгляда на взаимоотношения рабочего класса и крестьянства, рабочего класса и либеральной буржуазии, не учитывали роль пролетариата как гегемона в буржуазно-демократической революции. Как отмечает Лев Троцкий, когда Ленин убедился, что группа «Освобождение труда» «не способна взять в свои руки непосредственное руководство боевой организацией пролетарского авангарда в обстановке близящейся революции, он сделал отсюда для себя все практические выводы»[1].

Историческое значение группы «Освобождение труда» Ленин видел в том, что она идейно, теоретически основала российскую социал-демократию и сделала первый шаг навстречу рабочему движению. Заслугой группы «Освобождение труда» и прежде всего Г. В. Плеханова Ленин считал борьбу против народников, «экономистов», международного ревизионизма и анархизма, обоснование ею значения революционной теории в освободительном движении, то, что она раскрыла русским революционерам сущность научного социализма. Он указал на преемственность взглядов деятелей Петербургского «Союза борьбы» и членов группы «Освобождение труда» по многим принципиальным вопросам, назвал её представительницей революционно-марксистского течения в русской социал-демократии. Историю марксизма в России Ленин вёл, начиная с момента образования группы «Освобождение труда».

Критика

Сохранилось мало сведений о критике группы внутри социалистического движения в России. Этому способствовал тот факт, что в 1930-е годы, когда активизировался процесс политизации исторической науки, произошло существенное упрощение «канонической» версии революционного движения и уничтожено множество документов и первоисточников, этой версии противоречивших. Отдельные отголоски критики и внутримарксистской полемики сохранились в сочинениях Ленина, в воспоминаниях Валентинова-Самсонова, а также в публикациях эмигрантов-социалистов, покинувших Россию вскоре после Октябрьского переворота. В советском сатирическом фольклоре иногда фигурирует название группы, с характерным обыгрыванием акронима по именам её основателей.

Напишите отзыв о статье "Освобождение труда"

Примечания

  1. [www.magister.msk.ru/library/trotsky/trotl028.htm Л. Троцкий. Ленин и старая Искра]

Ссылки

[wiki.rksmb.ru/tiki-index.php?page=%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BC%D0%B0+%D1%81%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB-%D0%B4%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D0%BA%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9+%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D1%8B+%D0%9E%D1%81%D0%B2%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5+%D1%82%D1%80%D1%83%D0%B4%D0%B0 Программа группы «Освобождение труда»] (первый проект)

Литература

  • Ленин В. И. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 1, с. 193-98; т. 4, с. 215—17, 254—59, 273; т. 25, с. 95; т. 26, с. 343;
  • Плеханов Г. В. Предисловие к первому тому первого издания Собр. соч.. Соч., 3 изд., т. 1, М., [б. г.];
  • Плеханов Г. В. О социальной демократии в России, там же, т. 9, М., [б. г.];
  • Плеханов Г. В. К тридцатилетию группы «Освобождение труда», там же, т. 24, М. — Л., 1927;
  • Плеханов Г. В. Первые шаги социал-демократического движения в России, там же;
  • Рязанов Д. Б. [elib.shpl.ru/ru/nodes/21057-ryazanov-d-b-gruppa-osvobozhdenie-truda-b-m-1906#page/1/mode/grid/zoom/1 Группа «Освобождение труда».] — 1906.
  • История КПСС, т. 1, М., 1964, гл. 2; К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия. [Сб.], М., 1967;
  • Полевой Ю. 3. Зарождение марксизма в России 1883—1894 гг., М., 1959;
  • Полевой Ю. З. Освобождение труда // Большая Советская энциклопедия;
  • Жуйков Г. Группа «Освобождение труда», М., 1962;
  • Группа «Освобождение труда», в кн.: История СССР. Указатель литературы за 1917—52 гг., т. 2, М., 1958, с. 149—51.

Отрывок, характеризующий Освобождение труда

– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.