Освобождённый Иерусалим (фильм, 1958)
| Освобождённый Иерусалим | |
| La Gerusalemme liberata | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Франсиско Рабаль |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Max Productions Picture |
| Длительность |
95 мин |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
«Освобождённый Иерусалим» — фильм итальянского режиссёра Карло Людовико Брагалья, снятый в 1958 году по одноимённой поэме Торквато Тассо (сюжет фильма базируется именно на рыцарской поэме, а не на исторических фактах). В русском переводе фильм именуется «Битва за Иерусалим».
Сюжет
Первый крестовый поход, крестоносцы готовятся к штурму Иерусалима. К ним на помощь спешит Танкред со своими людьми. Среди его пленников Эрминия, дочь царя Антиохии, которая проникается любовью к славному рыцарю. Среди его пленников девушка узнаёт среди приставших к военной колонне купцов знаменитую воительницу Клоринду, дочь царя Персии. Танкред зовёт красавицу к себе на ужин, где говорит, что узнал её, но не может причинить гостье вреда. Клоринда принимает милость полководца, однако замечает, что в следующий раз они скорее всего встретятся на поле боя.
Так и происходит — Аргант, военачальник Аладина, правителя Иерусалима, предпринимает попытку убить Ринальдо. Много христианских воинов погибает, однако Ринальдо остаётся жив. Танкред и Клоринда встречаются вновь, впрочем девушка снова спокойно возвращается в город. После неудачного набега правитель Иерусалима Аладин проводит военный совет, на котором Аргант предлагает коварный план: Армида, дочь правителя Дамаска, должна проникнуть в стан крестоносцев, втереться в доверие к Ринальдо и внести раздоры среди крестоносцев. Вопреки возражениям Клоринды, все соглашаются с этим предложением. Армиде удаётся осуществить задуманное — считая себя защитником девушки, Ринальдо убивает одного из предводителей крестоносцев — Гернанда Норвежского и вынужден бежать, но в итоге становится пленником мусульман.
Аргант вызывает Танкреда на поединок, однако их многочасовое противостояние не выявляет сильнейшего. Ночью крестоносец находит одного из солдат Ринальдо, который рассказывает, что его командир попал в плен. Танкред отправляется на поиски друга в замок Армиды. Ему удаётся выполнить эту миссию, и крестоносцы со славою возвращаются в свой стан. На утро начинается штурм Иерусалима. Танкред и Клоринда вновь встречаются на поле боя. Девушка вынуждает воина начать поединок, в котором получает тяжёлую рану. Она признаётся Танкреду в любви и просит его о последней милости — крещении перед смертью чтобы в ином мире встретиться с славным воином. На место единоборства приезжает и Аргант. Увидев умершую от ран девушку, он набрасывается на Танкреда и погибает в схватке. Тем временем крестоносцы взбираются на стены Иерусалима. Аладин вынужден капитулировать, но Готфрид позволяет всем мусульманам покинуть город с миром.
В ролях
- Франсиско Рабаль — Танкред Тарентский
- Рик Батталья — Ринальдо д’Эсте
- Филипп Эрсен — Готфрид Бульонский
- Нандо Тамберлани — Пётр Пустынник
- Эдоардо Тониоло — Раймонд Тулузский
- Сильва Кошина — Клоринда, дочь царя Персии
- Джанна Мария Канале — Армида, дочь правителя Дамаска
- Чезаре Фантони — Аладин, правитель Иерусалима
- Андреа Аурели — Аргант, его военачальник
- Ливия Контарди — Эрминия, дочь правителя Антиохии
Напишите отзыв о статье "Освобождённый Иерусалим (фильм, 1958)"
Ссылки
- La Gerusalemme liberata (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи об итальянском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Освобождённый Иерусалим (фильм, 1958)
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
