Осиек (футбольный клуб)
 Осиек
| |||
| |||
| Полное название |
футбольный клуб Осиек | ||
| Прозвища | бело-голубые | ||
| Основан | 27 февраля 1947 | ||
|---|---|---|---|
| Стадион | Градски врт, Осиек | ||
| Вместимость | 22 050 | ||
| Президент | Здравко Йосич
| ||
| Тренер | Томислав Штайнбрюкнер
| ||
| Соревнование | Первая лига | ||
| 2015/16 | 8-е | ||
| |||
Футбольный клуб «О́сиек» (хорв. Nogometni klub Osijek) — хорватский футбольный клуб из города Осиек.
Основан в 1947 году.
История
В ранние годы НК Осиек выступал под названием НК «Ударник», который был сформирован в 1945 году. В 1946 году НК «Ударник» и другой местный клуб «Единство» объединились вместе, чтобы сформировать новый клуб — НК Славония. Уже на следующий год «Славония» объединилась с НК «Братство», таким образом появился клуб «Пролетарий». Это произошло 2 февраля 1947 года — дата, которую сегодняшний НК Осиек считает своим днем рождения. Клуб имел красные и синие цвета, которые в семидесятых поменялись на белый и голубой. Впервые в высшем дивизионе, клуб выступил в 1953 году. Первый матч состоялся против команды «Борац» из города Баня-Лука. Команда добилась разгромной победы 5:0, а все мячи были на счету нападающего, Франьо Рупника. Сначала команда играла на стадионе «Край прогнал», но с конца пятидесятых годов до настоящего времени Осиек проводит свои матчи на арене «Врт Градски».
После вылета в 1956 году из высшей лиги, команда до восьмидесятых годов играет во втором дивизионе в постоянной попытке войти в высшую лигу (особенно в 1970, 1971 и 1973). Наконец, в 1977 году НК Осиек выходит в первый дивизион, где, за исключением одного сезона, он оставался до распада Югославии. Крупнейшие успехи в Югославии были шестое место в 1984 и полуфинал национального кубка.
В 1992 Осиек получил право на выступление в первой лиге Хорватии. Уже в первом сезоне, Осиек добивается медалей бронзового достоинства. В следующих двух сезонах, команда показывает более слабые результаты, но в сезоне 1994-95, снова повторяет свой «бронзовый» результат. Этот успех позволил выступить в кубке УЕФА, где Осиек был разбит братиславским «Слованом» и вылетел из турнира. Через год Осиек, снова взял третье место и опять отправился в Европейский турнир. Но нарвался на весьма крепкий «Андерлехт» из Бельгии. Итог был неутешителен. После домашней победы 3:1 в Осиеке, «бело-голубые» проиграли 0:2 в Брюсселе. В 1999 году под руководством Юрицы Враньяса Осиек выиграл первый трофей — Кубок Хорватии. В решающем поединке, «бело-голубые» одолели Цибалию со счётом 2:1, а победный мяч был забит на 93-й минуте. В очередном розыгрыше кубка УЕФА Осиек выбывает из турнира крупно уступив английскому «Вест Хэму», сначала 0:3, а затем 1:3.
Затем клуб ещё не раз участвовал в этом европейском кубке, но далеко не проходил. Его тормозили то венский «Рапид» (1:2, 0:2), то «Славия Прага» (2:0 дома и 1:5 в гостях). В 2000 году, Осиек как никогда был близок к первому чемпионству. Примерно половину чемпионата, бело-голубые держались на первой строке, но закончили год, лишь на третьем месте. Известный игрок клуба Давор Шукер является наиболее успешным хорватским нападающим. На его счету «Золотая бутса» и бронзовые медали чемпионата мира 1998 года.
Осиек также известен своей фан-группой «Kohorta», которая яростно поддерживает свою команду каждый матч.
Достижения
- Бронзовый призёр Чемпионата Хорватии: 1992, 1994/95, 1997/98, 1999/00, 2000/01, 2007/08.
- Обладатель Кубка Хорватии: 1998/99
- Финалист Кубка Хорватии: 2011/12
Знаменитые тренеры
Знаменитые игроки
Напишите отзыв о статье "Осиек (футбольный клуб)"
Ссылки
- [www.nk-osijek.hr/ NK Osijek — Službena stranica] Официальный сайт (хорв.)
|
Это заготовка статьи о футбольной команде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Осиек (футбольный клуб)
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
