Осии, Мамору
Поделись знанием:
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
| Мамору Осии | |
| яп. 押井 守 | |
 Мамору Осии представляет свою работу «Небесные скитальцы» NEC, в 2008 году | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Профессия: | |
Мамору Осии (яп. 押井 守 Осии Мамору?) (родился 8 августа 1951 года) — японский кинорежиссёр, сценарист. Самый известный фильм — «Призрак в доспехах», благодаря которому он прославился.
Содержание
Биография
Мамору Осии родился в Токио 8 августа 1951 года. Мамору — младший из трёх детей семейства Осии. В детстве его часто водили в кино — каждые выходные, а иногда и посреди рабочей недели[1]. В школе Мамору увлекался научной фантастикой и планировал стать писателем-фантастом. Он переписывался с известным японским писателем Рю Мицусэ, читал много иностранной фантастики[1].
В старшей школе Мамору заинтересовался политикой и протестным движением, участвовал в демонстрациях. Позже это увлечение отразилось в его работах, таких как «Полиция будущего: Восстание» и «Оборотни»[2]. После школы он поступил в Tokyo Gakugei University, который закончил в 1976 году.
Сняв несколько короткометражных фильмов, в 1977 году Мамору Осии поступил на работу в анимационную студию Tatsunoko Production. Его дебютом в качестве режиссёра стал фильм Ryu no me no namida (1979)[3]. В 1980 он перешёл в студию Studio Pierrot, где продолжил изучать профессию режиссёра под руководством Хисаюки Ториуми. Вместе они работали над аниме-сериалом Nils no Fushigi na Tabi, OVA-сериалом Dallos. Там же Мамору Осии работал над своим первым крупным проектом — Urusei Yatsura, — экранизацией манги Румико Такахаси и его первым полнометражным фильмом Urusei Yatsura: Only You.
Первой работой Осии как независимого режиссёра стало OVA Angel's Egg в 1985 году. Позже он присоединился к команде Headgear, с которой работал над OVA-сериалом Kidou Keisatsu Patlabor и полнометражными фильмами «Полиция будущего» и «Полиция будущего: Восстание». После успеха второго полнометражного фильма Осии пригласили для экранизации манги Масамунэ Сиро «Призрак в доспехах». Полнометражный фильм «Призрак в доспехах» стал одним из самых известных аниме на Западе.[4]
В 2000 году Осии поставил художественный фильм совместного польско-японского производства «Авалон». В 2004 году вышло продолжение «Призрака в доспехах» — полнометражный фильм «Призрак в доспехах: Невинность», при создании которого Осии снова выступил в качестве режиссёра. В том же году фильм был номинирован на золотую пальмовую ветвь каннского кинофестиваля.
Впервые за двадцать лет повидавшись со своей дочерью, Осии приступил к созданию полнометражного аниме Sky Crawlers — экранизации романа Хироси Мори[5]. Анимационный фильм вышел в 2008 году и получил награду Future Film Festival Digital Award на 65-м Венецианском кинофестивале.
Автор оригинала для анимационного фильма
- 2006 — Tachiguishi Retsuden
- 2000 — Blood: The Last Vampire
- 2000 — Оборотни
- 1990 — Maroko
- 1989 — Gosenzo-sama Banbanzai!
- 1985 — Яйцо ангела
Режиссёр в анимации
- 2008 — Небесные скитальцы (The Sky Crawlers)
- 2006 — Рыцари обжорных рядов;
- 2005 — Раскрой свой разум;
- 2004 — Призрак в доспехах: Невинность;
- 1995 — Призрак в доспехах;
- 1993 — Полиция будущего: Восстание (Patlabor 2 the Movie) (фильм второй);
- 1989 — Gosenzo-sama Banbanzai!;
- 1989 — Patlabor (фильм первый);
- 1988 — Mobile Police Patlabor (OVA);
- 1987 — Twilight Q (эпизод № 2);
- 1985 — Яйцо ангела;
- 1985 — Dallos (Фильм);
- 1984 — Urusei Yatsura 2: Beautiful Dreamer;
- 1983 — Dallos (OVA);
- 1983 — Urusei Yatsura 1: Only You;
- 1982 — Ryu no Me no Namida;
- 1981 — Urusei Yatsura [ТВ] [1981-1984];
- 1980 — Nills no Fushigi na Tabi;
- 1979 — Gatchaman Fighter — режиссёр-постановщик;
- 1978 — Science Ninja Team Gatchaman II [ТВ] — режиссёр-постановщик;
- 1977 — Ippatsu Kanta-kun — режиссёр-постановщик;
- 1977 — Yatterman — режиссёр-постановщик.
Режиссёр в кино
- 2014 — Последний друид: Войны гармов
- 2009 — Assault Girls
- 2003 — .50 Woman четвёртая глава собрания короткометражных фильмов Killers
- 2001 — Авалон
- 1992 — Говорящая голова (Talking Head)
- 1991 — Бродячий Пёс: Бронеотряд Кербер (Stray Dog: Kerberos Panzer Cops, Jigoku no banken: kerubersu)
- 1987 — Красные Очки (The Red Spectacles, Jigoku no banken: akai megane)
Сценарист в анимации
- 2006 — Рыцари обжорных рядов;
- 2004 — Призрак в доспехах: Невинность;
- 2002 — Миниатюрная полиция будущего;
- 2000 — Оборотни;
- 1989 — Gosenzo-sama Banbanzai!;
- 1987 — Twilight Q (эпизод № 2);
- 1985 — Яйцо ангела;
- 1984 — Urusei Yatsura 2: Beautiful Dreamer;
- 1983 — Dallos (OVA).
Сценарист в кино
Смешанные роли в анимации
- 2004 — Windy Tales — общий контроль;
- 1983 — Urusei Yatsura 1: Only You — раскадровка.
Напишите отзыв о статье "Осии, Мамору"
Примечания
- ↑ 1 2 Ruh Brian. Biography // Stray Dog of Anime: The Films of Mamoru Oshii. — Palgrave Macmillan, 2004. — С. 4. — ISBN 1-4039-6334-7.
- ↑ Ruh Brian. Biography // Stray Dog of Anime: The Films of Mamoru Oshii. — Palgrave Macmillan, 2004. — С. 5. — ISBN 1-4039-6334-7.
- ↑ Иванов Б. А. Краткие биографии // Введение в японскую анимацию. — 2-е изд. — М.: Фонд развития кинематографии;РОФ «Эйзенштейновский центр исследований кинокультуры», 2002. — ISBN 5-901631-01-3.
- ↑ Ruh Brian. Biography // Stray Dog of Anime: The Films of Mamoru Oshii. — Palgrave Macmillan, 2004. — С. 6. — ISBN 1-4039-6334-7.
- ↑ АнимеГид, № 35 май 2009, стр.20
Литература
- Иванов Б. А. Введение в японскую анимацию. — 2-е изд. — М.: Фонд развития кинематографии; РОФ «Эйзенштейновский центр исследований кинокультуры», 2002. — 336 с. — ISBN 5-901631-01-3.
- Brian Ruh. Stray Dog of Anime: The Films of Mamoru Oshii. — Palgrave Macmillan, 2004. — 230 с. — ISBN 1-4039-6334-7.
- Dani Cavallaro. Cinema of Mamoru Oshii: Fantasy, Technology and Politics. — McFarland & Company, 2006. — ISBN 0786427647.
Ссылки
- [www.oshiimamoru.com/index.htm Официальный сайт] (яп.)
- [www.animemanga.ru/Biographies/oshii.shtml Биография Осии Мамору] (рус.) на сайте «Аниме и манга в России».
- Мамору Осии (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.animenewsnetwork.com/encyclopedia/people.php?id=52 Мамору Осии] (англ.) в энциклопедии персоналий сайта Anime News Network
См. также
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Осии, Мамору
«La mort est secourable et la mort est tranquille«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
