Оскар (кинопремия, 1968)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<< 39-я  Церемонии награждения  41-я >>
40-я церемония награждения премии «Оскар»
Дата 10 апреля 1968 года
Место проведения Santa Monica Civic Auditorium, Санта-Моника,
Лос-Анджелес, США
Телеканал ABC
Ведущий(-е) Боб Хоуп
Продюсер Артур Фрид
Режиссёр Ричард Данлэп

40-я церемония вручения наград премии «Оскар» за заслуги в области кинематографа за 1967 год состоялась 10 апреля 1968 года в выставочном центре Santa Monica Civic Auditorium (Санта-Моника, округ Лос-Анджелес, Калифорния). Проведение церемонии было отложено на два дня, в дань памяти Мартина Лютера Кинга, чьи похороны состоялись 8 апреля, в день, на который была назначена церемония награждения. Номинанты были объявлены 19 февраля 1968[1].





Фильмы, участвовавшие в конкурсе

В конкурсе было номинировано 30 полнометражных художественных фильмов и один мультфильм. Из них награды получили десять картин:

Число наград / общее число номинаций

Номинированные фильмы, которые не завоевали наград:

Число номинаций

Фотогалерея

Лучшая режиссёрская работа

Лауреат Номинанты

Лучший актёр

Лауреат Номинанты

Лучшая актриса

Лауреат Номинанты

Лучший актёр второго плана

Лауреат Номинанты

Лучшая актриса второго плана

Лауреат Номинанты

Список лауреатов и номинантов

Победители выделены отдельным цветом.

Основные категории

Категории Лауреаты и номинанты
<center>Лучший фильм Душной южной ночью / In the Heat of the Night (продюсер: Уолтер Мириш)
Бонни и Клайд / Bonnie and Clyde (продюсер: Уоррен Битти)
Доктор Дулиттл / Doctor Dolittle (продюсер: Артур П. Джейкобс)
Выпускник / The Graduate (продюсер: Лоуренс Турман)
Угадай, кто придёт к обеду? / Guess Who's Coming to Dinner (продюсер: Стэнли Крамер)
<center>Лучший режиссёр Майк Николс за фильм «Выпускник»
Артур Пенн — «Бонни и Клайд»
Стэнли Крамер — «Угадай, кто придёт к обеду?»
Ричард Брукс — «Хладнокровное убийство»
Норман Джуисон — «Душной южной ночью»
<center>Лучший актёр
(награду вручала Одри Хепбёрн)
Род Стайгер — «Душной южной ночью» (за роль шефа полиции Билла Гиллеспи)
Уоррен Битти — «Бонни и Клайд» (за роль Клайда Бэрроу)
Дастин Хоффман — «Выпускник» (за роль Бенджамина Брэддока)
Пол Ньюман — «Хладнокровный Люк» (за роль Люка Джексона)
Спенсер Трейси (посмертно) — «Угадай, кто придёт к обеду?» (за роль Мэтта Дрейтона)
<center>Лучшая актриса
(награду вручал Сидни Пуатье)
Кэтрин Хепбёрн[2] — «Угадай, кто придёт к обеду?» (за роль Кристины Дрейтон)
Энн Бэнкрофт — «Выпускник» (за роль миссис Робинсон)
Фэй Данауэй — «Бонни и Клайд» (за роль Бонни Паркер)
• Эдит Эванс — «Тайные осведомители» (англ.) (за роль Мэгги Росс)
Одри Хепбёрн — «Дождись темноты» (за роль Сьюзи Хендрикс)
<center>Лучший актёр второго плана
(награду вручала Патти Дьюк)
Джордж Кеннеди — «Хладнокровный Люк» (за роль Драглайна)
Джон Кассаветис — «Грязная дюжина» (за роль Виктора Франко)
Джин Хэкмен — «Бонни и Клайд» (за роль Бака Бэрроу)
Сесил Келлауэй — «Угадай, кто придёт к обеду?» (за роль монсеньора Майка Райана)
Майкл Дж. Поллард — «Бонни и Клайд» (за роль Мосса)
<center>Лучшая актриса второго плана
(награду вручал Уолтер Маттау)
Эстель Парсонс — «Бонни и Клайд» (за роль Бланш Бэрроу)
Кэрол Чэннинг — «Весьма современная Милли» (англ.) (за роль Маззи Ван Хоссмер)
Милдред Нэтвик — «Босиком по парку» (за роль миссис Этель Бэнкс)
Би Ричардс — «Угадай, кто придёт к обеду?» (за роль миссис Прентис)
Кэтрин Росс — «Выпускник» (за роль Элейн Робинсон)
<center>Лучший сценарий, созданный непосредственно для экранизации Уильям Роуз — «Угадай, кто придёт к обеду?»
• Дэвид Ньюман, Роберт Бентон — «Бонни и Клайд»
• Роберт Кауфман, Норман Лир — «Развод по-американски» (англ.)
Хорхе Семпрун — «Война окончена»
• Фредерик Рафаэл — «Двое на дороге»
<center>Лучший адаптированный сценарий Стёрлинг Силлифант — «Душной южной ночью» (по роману Джона Болла «Душной ночью в Каролине»)
• Донн Пирс, Фрэнк Пирсон — «Хладнокровный Люк» (по одноимённому роману Донна Пирса)
• Колдер Уиллингэм, Бак Генри — «Выпускник» (по одноимённому роману Чарльза Уэбба)
Ричард Брукс — «Хладнокровное убийство» (по одноимённому роману Трумена Капоте)
• Джозеф Стрик, Фред Хайнс — «Улисс» (англ.) (по одноимённому роману Джеймса Джойса)
<center>Лучший фильм на иностранном языке Поезда под пристальным наблюдением / Ostře sledované vlaky (Чехословакия) реж. Иржи Менцель
Колдовская любовь / El amor brujo (Испания) реж. Франсиско Ровира Белета
Скупщики перьев / Skupljači perja (Скупљачи перја) (Югославия) реж. Александр Пе́трович
Жить, чтобы жить / Vivre pour vivre (Франция) реж. Клод Лелуш
Портрет Тиэко / 智恵子抄 (Тиэко-сё:) (Япония) реж. Нобору Накамура

Другие категории

Категории Лауреаты и номинанты
<center>Лучшая музыка:
Оригинальный саундтрек
Элмер Бернстайн — «Весьма современная Милли»
Лало Шифрин — «Хладнокровный Люк»
Лесли Брикасс — «Доктор Дулиттл»
Ричард Родни Беннетт — «Вдали от безумной толпы» (англ.)
Куинси Джонс — «Хладнокровное убийство»
<center>Лучшая музыка:
Запись адаптированной партитуры
Альфред Ньюман и Кен Дэрби — «Камелот»
Лайонел Ньюман и Александр Кураж — «Доктор Дулиттл»
Фрэнк Де Вол — «Угадай, кто придёт к обеду?»
Андре Превин и Джозеф Гершенсон — «Весьма современная Милли»
Джон Уильямс — «Долина кукол»
<center>Лучшая песня к фильму Talk to the Animals — «Доктор Дулиттл»музыка и слова: Лесли Брикасс[3]
The Bare Necessities — «Книга джунглей» — музыка и слова: Терри Гилкисон
The Eyes of Love — «Отстранение» (англ.) — музыка: Куинси Джонс, слова: Боб Расселл
The Look of Love — «Казино „Рояль“» — музыка: Бёрт Бакарак, слова: Хэл Дэвид
Thoroughly Modern Millie — «Весьма современная Милли» — музыка: Джимми Ван Хэйсен, слова: Сэмми Кан
<center>Лучший монтаж Хэл Эшби — «Душной южной ночью»
• Фрэнк П. Келлер — «Красный берег» (англ.)
• Майкл Лучано — «Грязная дюжина»
• Сэмюэл Э. Битли и Марджори Фоулер — «Доктор Дулиттл»
• Роберт Джонс — «Угадай, кто придёт к обеду?»
<center>Лучшая операторская работа Бёрнетт Гаффи — «Бонни и Клайд»
• Ричард Х. Клайн — «Камелот»
Роберт Л. Сёртис — «Доктор Дулиттл»
Роберт Л. Сёртис — «Выпускник»
Конрад Л. Холл — «Хладнокровное убийство»
<center>Лучшая работа художника Джон Траскотт, Эдвард Каррере (постановщики), Джон У. Браун (декоратор)«Камелот»
• Марио Кьяри, Джек Мартин Смит, Эд Грейвз (постановщики), Уолтер М. Скотт, Стюарт А. Рейсс (декораторы) — «Доктор Дулиттл»
• Роберт Клэтворти (постановщик), Фрэнк Таттл (декоратор) — «Угадай, кто придёт к обеду?»
• Лоренцо Монджардино, Джон ДеКуир, Элвен Уэбб, Джузеппе Мариани (постановщики), Дарио Симони, Луиджи Джерваси (декораторы) — «Укрощение строптивой»
Александр Голицын, Джордж С. Уэбб (постановщики), Ховард Бристоль (декоратор) — «Весьма современная Милли»
<center>Лучший дизайн костюмов Джон Траскотт — «Камелот»
Теадора Ван Ранкл — «Бонни и Клайд»
• Билл Томас — «Самый счастливый миллионер» (англ.)
Ирен Шарафф, Данило Донати — «Укрощение строптивой»
• Жан Луис — «Весьма современная Милли»
<center>Лучший звук Samuel Goldwyn Studio Sound Department — «Душной южной ночью»
• Warner Bros.-Seven Arts Studio Sound Department — «Камелот»
• Metro-Goldwyn-Mayer Studio Sound Department — «Грязная дюжина»
• 20th Century-Fox Studio Sound Department — «Доктор Дулиттл»
• Universal City Studio Sound Department — «Весьма современная Милли»
<center>Лучшие звуковые эффекты Джон Пойнер — «Грязная дюжина»
• Джеймс Ричард — «Душной южной ночью»
<center>Лучшие специальные визуальные эффекты Л. Б. Эбботт — «Доктор Дулиттл»
• Ховард Э. Андерсон мл., Альберт Уитлок — «Тобрук» (англ.)
<center>Лучший документальный полнометражный фильм Взвод Андерсона / La Section Anderson (продюсер: Пьер Шёндёрффер)
• Фестиваль / Festival (продюсер: Мюррэй Лернер)
• Урожай / Harvest (продюсер: Кэррол Бэллард)
• / A King's Story (продюсер: Джек Левин)
• Время для сжигания / A Time for Burning (продюсер: Билл Джерси)
<center>Лучший документальный короткометражный фильм Красные леса / The Redwoods (продюсеры: Марк Джонатан Харрис и Тревор Гринвуд)
• / Monument to the Dream (продюсер: Чарльз Гуггенхейм)
• Стоянка / A Place to Stand (продюсер: Кристофер Чэпман)
• / See You at the Pillar (продюсер: Роберт Фитчетт)
• / While I Run This Race (продюсер: Карл В. Рэгсдэйл)
<center>Лучший игровой короткометражный фильм Стоянка / A Place to Stand (продюсер: Кристофер Чэпман)
• Греби к морю / Paddle to the Sea (продюсер: Джулиан Биггз)
• Небо над Голландией / Sky Over Holland (продюсер: Джон Фернхут)
• / Stop, Look and Listen (продюсеры: Лен Янсон и Чак Менвилль)
<center>Лучшая короткометражка (мультипликация) Ящик / The Box (продюсер: Фред Вульф)
• Бета-гипотеза / Hypothèse Beta (продюсер: Жан-Шарль Мюнье)
• / What on Earth! (продюсеры: Роберт Верралл и Вульф Кениг)

Специальные награды

Награда Лауреаты
<center>Премия за выдающиеся заслуги в кинематографе (Почётный «Оскар») Артур Фрид (англ.) — за заслуги перед Академией и создание шести топ-рейтинговых телешоу.
<center>Награда имени Ирвинга Тальберга Альфред Хичкок
<center>Награда имени Джина Хершолта Грегори Пек

Научно-технические награды

Категории Лауреаты
<center>Class I Не присуждалась
<center>Class II Не присуждалась
<center>Class III • Electro-Optical Division of Kollmorgen Corp.for the design and development of a series of Motion Picture Projection Lenses.
Panavision, Inc.for a Variable Speed Motor for Motion Picture Cameras.
• Фред Р. Уилсон (Samuel Goldwyn Studio Sound Department)for an Audio Level Clamper.
Уолдон О. Уотсон (Universal City Studio Sound Department)for new concepts in the design of a Music Scoring Stage.

См. также

  • «Золотой глобус» 1968 (премия Голливудской ассоциации иностранной прессы)
  •  BAFTA 1968 (премия Британской академии кино и телевизионных искусств)

Напишите отзыв о статье "Оскар (кинопремия, 1968)"

Примечания

  1. [web.archive.org/web/20061031064314/theenvelope.latimes.com/extras/lostmind/year/1967/1967aa.htm Past Winners Database: 40th Academy Awards]
  2. Кэтрин Хепбёрн не присутствовала на церемонии награждения, награду от её имени принял режиссёр Джордж Кьюкор.
  3. Лесли Брикасс не присутствовал на церемонии награждения, награду от его имени принял артист Сэмми Дэвис мл..

Ссылки

  • [www.oscars.org/oscars/ceremonies/1968 Лауреаты и номинанты 40-й церемонии на официальном сайте американской киноакадемии] (англ.)
  • [www.imdb.com/event/ev0000003/1968 Лауреаты и номинанты премии «Оскар» в 1968 году на сайте IMDb] (англ.)
  • [www.imdb.com/title/tt0353126/ Организаторы и участники 40-й церемонии на сайте IMDb] (англ.)
  • [awardsdatabase.oscars.org/ampas_awards/BasicSearchInput.jsp База данных американской киноакадемии] (англ.)

Отрывок, характеризующий Оскар (кинопремия, 1968)

Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.