Оскар (кинопремия, 1983)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<< 54-я  Церемонии награждения  56-я >>
55-я церемония награждения премии «Оскар»
Дата 11 апреля 1983 года
Место проведения Dorothy Chandler Pavilion, Лос-Анджелес, США
Телеканал ABC
Ведущий(-е) Лайза Миннелли,
Дадли Мур,
Ричард Прайор,
Уолтер Маттау
Продюсер Howard W. Koch
Режиссёр Марти Пасетта
Продолжительность 3 часа, 15 минут

55-я церемония вручения наград премии «Оскар» за заслуги в области кинематографа за 1982 год состоялась 11 апреля 1983 года в Dorothy Chandler Pavilion (Лос-Анджелес, Калифорния).





Фильмы, получившие несколько номинаций

Фильм номинации победы
Ганди
11
<center>8
Тутси <center>10 <center>1
Инопланетянин <center>9 <center>4
Виктор/Виктория <center>7 <center>1
Офицер и джентльмен <center>6 <center>2
Лодка <center>6 <center>-
Выбор Софи <center>5 <center>1
Вердикт <center>5 <center>-
Пропавший без вести <center>4 <center>1
Полтергейст <center>3 <center>-
Фрэнсис <center>2 <center>-
Мир по Гарпу <center>2 <center>-
Энни <center>2 <center>-
Бегущий по лезвию <center>2 <center>-
Травиата <center>2 <center>-
Трон <center>2 <center>-

Список лауреатов и номинантов

Победители выделены отдельным цветом.

Основные категории

Категории Лауреаты и номинанты
<center>Лучший фильм Ганди / Gandhi (продюсер: Ричард Аттенборо)
Инопланетянин / E.T. The Extra-Terrestrial (продюсеры: Стивен Спилберг и Кэтлин Кеннеди)
Пропавший без вести / Missing (продюсеры: Эдвард Льюис и Милдред Льюис)
Тутси / Tootsie (продюсеры: Сидни Поллак и Дик Ричардс)
Вердикт / The Verdict (продюсеры: Ричард Д. Занук и Дэвид Браун)
<center>Лучший режиссёр Ричард Аттенборо за фильм «Ганди»
Вольфганг Петерсен — «Лодка»
Стивен Спилберг — «Инопланетянин»
Сидни Поллак — «Тутси»
Сидни Люмет — «Вердикт»
<center>Лучшая мужская роль Бен Кингсли — «Ганди» (за роль Махатмы Ганди)
Дастин Хоффман — «Тутси» (за роль Майкла Дорси / Дороти Майклс)
Джек Леммон — «Пропавший без вести» (за роль Эда Хормана)
Пол Ньюман — «Вердикт» (за роль Фрэнка Гэлвина)
Питер О’Тул — «Мой лучший год» (англ.) (за роль Алана Суонна)
<center>Лучшая женская роль Мерил Стрип — «Выбор Софи» (за роль Софи Завистовски)
Джули Эндрюс — «Виктор/Виктория» (за роль Виктории Грант / графа Виктора Гражински)
Джессика Лэнг — «Фрэнсис» (за роль Фрэнсис Фармер)
• Сисси Спэйсек — «Пропавший без вести» (за роль Бет Хорман)
Дебра Уингер — «Офицер и джентльмен» (за роль Полы Покрифки)
<center>Лучшая мужская роль второго плана Луис Госсетт мл. — «Офицер и джентльмен» (за роль комендор-сержанта Эмиля Фоули)
Чарльз Дёрнинг — «Самый приятный бордель в Техасе» (англ.) (за роль губернатора)
Джеймс Мэйсон — «Вердикт» (за роль Эда Конкэннона)
Роберт Престон — «Виктор/Виктория» (за роль Кэрролла «Тодди» Тодда)
Джон Литгоу — «Мир по Гарпу» (за роль Роберты Малдун)
<center>Лучшая женская роль второго плана Джессика Лэнг — «Тутси» (за роль Джули Николс)
Ким Стэнли — «Фрэнсис» (за роль Лиллиан Фармер)
Тери Гарр — «Тутси» (за роль Сэнди Лестер)
Лесли Энн Уоррен — «Виктор/Виктория» (за роль Нормы Кэссиди)
Гленн Клоуз — «Мир по Гарпу» (за роль Дженни Филдс)
<center>Лучший оригинальный сценарий Джон Брайли за сценарий к фильму «Ганди»
Барри Левинсон — «Забегаловка»
Мелисса Мэтисон — «Инопланетянин»
• Дуглас Дэй Стюарт — «Офицер и джентльмен»
Ларри Гелбарт, Мюррэй Шисгал и Дон МакГуайр — «Тутси»
<center>Лучший адаптированный сценарий Коста-Гаврас[1] и Дональд Стюарт — «Пропавший без вести» (по книге Томаса Хаузера)
Вольфганг Петерсен — «Лодка» (по одноимённому роману Лотара-Гюнтера Буххайма)
Алан Дж. Пакула — «Выбор Софи» (по одноимённому роману Уильяма Стайрона)
Дэвид Мэмет — «Вердикт» (по одноимённому роману Бэрри Рида)
Блэйк Эдвардс — «Виктор/Виктория» (на основе сценария Рейнольда Шюнцеля к фильму 1933 года)
<center>Лучший фильм на иностранном языке Начать сначала / Volver a empezar (Испания) реж. Хосе Луис Гарси
Альсино и Кондор / Alsino y el cóndor (Никарагуа) реж. Мигель Литтин
Безупречная репутация / Coup de torchon (Франция) реж. Бертран Тавернье
Полёт «Орла» / Ingenjör Andrées luftfärd (Швеция) реж. Ян Труэль
Частная жизнь (СССР) реж. Юлий Райзман

Другие категории

Категории Лауреаты и номинанты
<center>Лучшая музыка:
Оригинальный саундтрек
Джон Уильямс — «Инопланетянин»
Рави Шанкар и Джордж Фентон — «Ганди»
Джек Ницше — «Офицер и джентльмен»
Джерри Голдсмит — «Полтергейст»
Марвин Хэмлиш — «Выбор Софи»
<center>Лучшая музыка:
Запись песен к фильму,
адаптация партитуры
Генри Манчини, Лесли Брикасс (запись песен), Генри Манчини (адаптация партитуры)«Виктор/Виктория»
Ральф Бёрнс (адаптация партитуры) — «Энни»
Том Уэйтс (запись песен) — «От всего сердца»
<center>Лучшая песня к фильму Up Where We Belong — «Офицер и джентльмен»музыка: Джек Ницше и Баффи Сент-Мари, слова: Уилл Дженнингс
Eye of the Tiger — «Рокки 3» — музыка и слова: Джим Петерик и Фрэнки Салливан
How Do You Keep the Music Playing? — «Лучшие друзья» — музыка: Мишель Легран, слова: Алана и Мэрилин Бергман
If We Were In Love — «Да, Джорджо» — музыка: Джон Уильямс, слова: Алан Бергман и Мэрилин Бергман
It Might Be You — «Тутси» — музыка: Дэйв Грузин, слова: Алан Бергман и Мэрилин Бергман
<center>Лучшая операторская работа Билли Уильямс и Ронни Тейлор — «Ганди»
Йост Вакано — «Лодка»
Аллен Давио — «Инопланетянин»
Нестор Альмендрос — «Выбор Софи»
• Оуэн Ройзман — «Тутси»
<center>Лучший монтаж Джон Блум — «Ганди»
• Ханнес Никель — «Лодка»
• Кэрол Литтлтон — «Инопланетянин»
• Питер Циннер — «Офицер и джентльмен»
• Фредерик Стайнкамп, Уильям Стайнкамп — «Тутси»
<center>Лучшая работа художника Стюарт Крэйг, Роберт В. Лейнг (англ.) (постановщики), Майкл Сейртон (декоратор) — «Ганди»
• Дэйл Хеннеси (постановщик, номинирован посмертно), Марвин Марч (декоратор) — «Энни»
• Лоуренс Дж. Полл, Дэвид Л. Снайдер (постановщики), Линда Дессенна (декоратор) — «Бегущий по лезвию»
Франко Дзеффирелли (постановщик), Джанни Кваранта (декоратор) — «Травиата»
• Роджер Маус, Тим Хатчинсон, Уильям Крэйг Смит (постановщики), Гарри Кордуэлл (декоратор) — «Виктор/Виктория»
<center>Лучший дизайн костюмов Бхану Атайя и Джон Молло — «Ганди»
Пьеро Този — «Травиата»
Альберт Вольски — «Выбор Софи»
• Элоиз Дженссон, Розанна Нортон — «Трон»
Патриция Норрис — «Виктор/Виктория»
<center>Лучший звук Роберт Кнадсон, Роберт Гласс, Don Digirolamo, Джин С. Кантамесса — «Инопланетянин»
• Милан Бор, Тревор Пайк, Mike Le Mare — «Лодка»
• Джерри Хамфрис, Робин О’Донохью, Джонатан Бейтс, Simon Kaye — «Ганди»
• Артур Пиантадоси, Лес Фрешольц, Дик Александр, Les Lazarowitz — «Тутси»
• Майкл Минклер, Боб Минклер, Ли Минклер, Джеймс ЛаРу — «Трон»
<center>Лучший монтаж звуковых эффектов Чарльз Л. Кэмпбелл, Бен Бёртт — «Инопланетянин»
• Mike Le Mare — «Лодка»
• Стивен Хантер Флик, Ричард Л. Андерсон — «Полтергейст»
<center>Лучшие визуальные эффекты Карло Рамбальди, Деннис Мьюрен, Кеннет Смит — «Инопланетянин»
Дуглас Трамбалл, Richard Yuricich, Дэвид Драйер — «Бегущий по лезвию»
Ричард Эдланд, Майкл Вуд, Брюс Николсон — «Полтергейст»
<center>Лучший грим Sarah Monzani, Мишель Бёрк — «Борьба за огонь»
• Том Смит — «Ганди»
<center>Лучший документальный полнометражный фильм Еще один пропавший ребёнок / Just Another Missing Kid (продюсер: Джон Зарицки)
После топора (продюсеры: Стурла Гуннарссон и Стив Лукас)
• Фабрика Бэна / Ben's Mill (продюсеры: Джон Кэрол и Michel Chalufour)
• В нашей воде / In Our Water (продюсер: Meg Switzgable)
• Портрет Жизель / A Portrait of Giselle (продюсер: Joseph Wishy)
<center>Лучший документальный короткометражный фильм Если ты любишь эту планету / If You Love This Planet (продюсеры: Эдвард Ле Лоррен и Terre Nash)
• Боги металла / Gods of Metal (продюсер: Роберт Рише)
• Клан: Наследие ненависти в Америке / The Klan: A Legacy of Hate in America (продюсеры: Чарльз Гуггенхейм и Вернер Шуманн)
• Живи или дай умереть / To Live or Let Die (продюсер: Фрида Ли Мокк)
• Путешествие надежды / Traveling Hopefully (продюсер: Джон Г. Эвилдсен)
<center>Лучший игровой
короткометражный фильм
Шокирующая случайность / A Shocking Accident (продюсер: Christine Oestreicher)
• Роботизированный балет / Ballet Robotique (продюсер: Боб Роджерс)
• Молчание / The Silence (продюсеры: Майкл Тошиюки Уно и Джозеф Бенсон)
• Сломанное вишнёвое дерево / Split Cherry Tree (продюсер: Жан Саундерс)
• Средни Ваштар / Sredni Vashtar (продюсер: Эндрю Биркин)
<center>Лучший анимационный короткометражный фильм Танго / Tango (продюсер: Збигнев Рыбчиньский)
• Великий Когнито / The Great Cognito (продюсер: Уилл Винтон)
Снеговик / The Snowman (продюсер: Джон Коутс)

Специальные награды

Награда Лауреаты
<center>Премия за выдающиеся заслуги в кинематографе (Почётный «Оскар») Микки Рунивыдающемуся актёру, который вот уже 50 лет создаёт неподражаемые образы в незабываемых кинофильмах. (in recognition of his 50 years of versatility in a variety of memorable film performances.)
<center>Награда имени Джина Хершолта Уолтер Мириш
<center>Награда имени Гордона Сойера Джон Аалберг

Научно-технические награды

Категории Лауреаты
<center>Academy Award of Merit Аугуст Арнольд, Эрих Кестнер (Arnold & Richter, GmbH)за создание первой 35-миллиметровой ручной кинокамеры с зеркальным отражателем. (for the concept and engineering of the first operational 35mm, hand-held, spinning mirror reflex, motion picture camera.)
<center>Scientific and Engineering Award • Колин Ф. Моссман (The R&D Group of Rank Film Laboratories, London)for the engineering and implementation of a 4,000 meter printing system for motion picture laboratories.
• Sante Zelli, Salvatore Zelli (Elemack Italia S.R.L., Rome, Italy)for the continuing engineering design and development that has resulted in the Elemack Camera Dolly Systems for motion picture production.
• Леонард Чапманfor the engineering design, development and manufacture of the PeeWee Camera Dolly for motion picture production.
• Mohammad S. Nozari (Minnesota Mining and Manufacturing Company)for the research and development of the 3M Photogard protective coating for motion picture film.
• Brianne Murphy, Дональд Шислер (Mitchell Insert Systems, Inc.)for the concept, design and manufacture of the MISI Camera Insert Car and Process Trailer.
• Jacobus L. Dimmersfor the engineering and manufacture of the Teccon Enterprises' magnetic transducer for motion picture sound recording and playback.
<center>Technical Achievement Award • Dick Deatsfor the design and manufacture of the "Little Big Crane" for motion picture production.
• Cons Tresfon, Adriaan De Rooy (Egripment), Эд Филлипс, Carlos DeMattos (Matthews Studio Equipment, Inc.)for the design and manufacture of the "Tulip Crane" for motion picture production.
Брэн Феррен (Associates and Ferren)for the design and development of a computerized lighting effect system for motion picture photography.
• Christie Electric Corp., LaVezzi Machine Works, Inc.for the design and manufacture of the Ultramittent film transport for Christie motion picture projectors.

См. также

  • «Золотой глобус» 1983 (премия Голливудской ассоциации иностранной прессы)
  •  BAFTA 1983 (премия Британской академии кино и телевизионных искусств)
  • «Сезар» 1983 (премия Французской академии искусств и технологий кинематографа)
  • «Сатурн» 1983 (премия Академии научной фантастики, фэнтези и фильмов ужасов)
  • «Золотая малина» 1983 (премия за сомнительные заслуги в области кинематографа)

Напишите отзыв о статье "Оскар (кинопремия, 1983)"

Примечания

  1. Коста-Гаврас не присутствовал на церемонии награждения.

Ссылки

  • [www.oscars.org/oscars/ceremonies/1983 Лауреаты и номинанты 55-й церемонии на официальном сайте американской киноакадемии] (англ.)
  • [www.imdb.com/event/ev0000003/1983 Лауреаты и номинанты премии «Оскар» в 1983 году на сайте IMDb] (англ.)
  • [www.imdb.com/title/tt0353135/ Организаторы и участники 55-й церемонии на сайте IMDb] (англ.)
  • [awardsdatabase.oscars.org/ampas_awards/BasicSearchInput.jsp База данных по всем номинантам и победителям] (англ.)


Отрывок, характеризующий Оскар (кинопремия, 1983)

Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.