Оскар (кинопремия, 1996)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<< 67-я  Церемонии награждения  69-я >>
68-я церемония награждения премии «Оскар»
Дата 25 марта 1996 года
Место проведения Dorothy Chandler Pavilion
Лос-Анджелес, США
Телеканал ABC
Ведущий(-е) Вупи Голдберг[1]
Продюсер Куинси Джонс
Режиссёр Джефф Марголис
Продолжительность 3 ч. 38 мин.

68-я церемония вручения наград премии «Оскар» за заслуги в области кинематографа за 1995 год состоялась 25 марта 1996 года в зале Dorothy Chandler Pavilion (Лос-Анджелес, Калифорния). Церемонию вела актриса Вупи Голдберг[1][2]. Список всех номинантов в 24 категориях был оглашён предварительно (13 февраля)[3].

Наибольшее число наград собрал фильм Мела Гибсона «Храброе сердце»: он победил в пяти категориях из десяти, в которых был номинирован. В том числе в этом году ему досталось и звание лучшего фильма. Однако в 2005 году в рейтинге фильмов-самых незаслуженных лауреатов «Оскара», составленном журналом Empire, «Храброе сердце» был назван худшим победителем за всю историю существования премии[4].

Композитор Джеймс Хорнер был номинирован одновременно за музыку к двум драматическим фильмам — «Храброму сердцу» и «Аполлону-13». Но в категории всё же победил не он, а Луис Энрикес Бакалов за своё музыкальное сопровождение к кинокартине «Почтальон».

Почётными «Оскарами» отметили Кирка Дугласа[5] (с формулировкой «за пятьдесят лет творческих и моральных усилий в кинематографическом сообществе») и Чака Джонса[6] (с формулировкой «за создание классических мультфильмов, которые более полувека дарили радость всему миру»). Премией за особые достижения был награждён Джон Лассетер[7] как руководитель съёмочной группы, создавшей первый полнометражный мультфильм с использованием только компьютерной анимации — «Историю игрушек». (Сам мультфильм ни одной статуэтки не завоевал, хотя и был номинирован в трёх категориях.)

На одном из этапов церемонии на сцене появился Кристофер Рив в инвалидной коляске. По инициативе продюсера шоу Куинси Джонса он выступил с обращением к аудитории, в котором просил создавать больше фильмов, затрагивающих социальные проблемы. Это было первое появление Рива на публике после того, как его парализовало в связи с травмой, полученной при падении с лошади.[8]

В России «Оскар-96» был показан на канале ОРТ в среду 27 марта 1996 года после программы «Время». Текст перевода читали Григорий Либергал и Анатолий МаксимовК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3132 дня].





Фотогалерея

Ведущие

Лучшая режиссёрская работа

Лауреат Номинанты

Лучший актёр

Лауреат Номинанты

Лучшая актриса

Лауреат Номинанты

Лучший актёр второго плана

Лауреат Номинанты

Лучшая актриса второго плана

Лауреат Номинанты

Особые награды

Список лауреатов и номинантов

Здесь приведён полный список номинантов[9].

В конкурсе было номинировано 35 полнометражных художественных фильма и два мультфильма. Из них двенадцать картин получили награды:

Число наград / общее число номинаций

Номинированные фильмы, которые наград не завоевали:

Число номинаций

Основные категории

Победители выделены отдельным цветом.

Категории Лауреаты и номинанты
Лучший фильм
Награду вручал Сидни Пуатье
Храброе сердце (продюсеры: Мел Гибсон, Алан Лэдд мл. и Брюс Дэйви)
Аполлон-13 (продюсер: Брайан Грейзер)
Бэйб: Четвероногий малыш (продюсеры: Джордж Миллер, Даг Митчелл и Билл Миллер)
Почтальон (продюсеры: Марио Чекки Гори, Витторио Чекки Гори и Гаэтано Даниэль)
Разум и чувства (продюсер: Линдсэй Доран)
Лучшая режиссёрская работа
Награду вручал Роберт Земекис
Мел Гибсон — «Храброе сердце»
Тим Роббинс — «Мертвец идёт»
Майк Фиггис — «Покидая Лас-Вегас»
Майкл Рэдфорд — «Почтальон»
Крис Нунан — «Бэйб: Четвероногий малыш»
Лучший актёр
Награду вручала Джессика Лэнг
Николас Кейдж — «Покидая Лас-Вегас»
Ричард Дрейфус — «Опус мистера Холланда»
Энтони Хопкинс — «Никсон»
Шон Пенн — «Мертвец идёт»
Массимо Троизи — «Почтальон»
Лучшая актриса
Награду вручал Том Хэнкс
Сьюзан Сэрэндон — «Мертвец идёт»
Элизабет Шу — «Покидая Лас-Вегас»
Шэрон Стоун — «Казино»
Мерил Стрип — «Мосты округа Мэдисон»
Эмма Томпсон — «Разум и чувства»
Лучший актёр второго плана
Награду вручала Дайан Уист
Кевин Спейси — «Подозрительные лица»
Джеймс Кромвелл — «Бэйб: Четвероногий малыш»
Эд Харрис — «Аполлон-13»
Брэд Питт — «Двенадцать обезьян»
Тим Рот — «Роб Рой»
Лучшая актриса второго плана
Награду вручал Мартин Ландау
Мира Сорвино — «Великая Афродита»
Мэр Уиннингем — «Джорджия» (англ.)
Кейт Уинслет — «Разум и чувства»
Джоан Аллен — «Никсон»
Кэтлин Куинлан — «Аполлон-13»
Лучший оригинальный сценарий
Награду вручала Сьюзан Сэрэндон
«Подозрительные лица» — Кристофер Маккуорри
• «Храброе сердце» — Рэндалл Уоллес
• «Великая Афродита» — Вуди Аллен
• «Никсон» — Стивен Ривель, Кристофер Уилкинсон и Оливер Стоун
• «История игрушек» — Джосс Уидон, Эндрю Стэнтон, Джоэл Коэн, Алек Соколов, Джон Лассетер, Пит Доктер и Джо Рэнфт
Лучший адаптированный сценарий
Награду вручал Энтони Хопкинс
«Разум и чувства» — Эмма Томпсон
• «Аполлон-13» — Уильям Бройлз мл. и Эл Рейнерт
• «Бэйб: Четвероногий малыш» — Джордж Миллер и Крис Нунан
• «Покидая Лас-Вегас» — Майк Фиггис
• «Почтальон» — Анна Павиньяно, Майкл Рэдфорд, Фурио Скарпелли, Джакомо Скарпелли и Массимо Троизи
Лучший фильм на иностранном языке
Награду вручал Мел Гибсон
Антония / Antonia (Нидерланды) реж. Марлен Горрис
Цветения пора / Lust och fägring stor (Швеция) реж. Бу Видерберг
Пыль жизни / Poussières de vie (Алжир) реж. Рашид Бушареб
Четвёрка / O Quatrilho (Бразилия) реж. Фабио Баррету
Фабрика звёзд / L’uomo delle stelle (Италия) реж. Джузеппе Торнаторе

Другие категории

Категории Лауреаты и номинанты
Лучшая музыка к драматическому фильму
Награду вручали Шэрон Стоун и Куинси Джонс
«Почтальон» — Луис Энрикес Бакалов
• «Разум и чувства» — Патрик Дойл
• «Аполлон-13» — Джеймс Хорнер
• «Храброе сердце» — Джеймс Хорнер
• «Никсон» — Джон Уильямс
Лучшая музыка к музыкальному или комедийному фильму
Награду вручали Шэрон Стоун и Куинси Джонс
«Покахонтас» — Алан Менкен
• «Сабрина» — Джон Уильямс
• «История игрушек» — Рэнди Ньюман
• «Сумасшедшие герои» — Томас Ньюман
• «Американский президент» — Марк Шейман
Лучшая песня к фильму
Награду вручали Анджела Бассетт и Лоуренс Фишборн
«Colors of the Wind» — «Покахонтас» (музыка Алана Менкена, слова Стивена Шварца)
• «Dead Man Walkin’» — «Мертвец идёт» (слова и музыка Брюса Спрингстина)
• «Have You Ever Really Loved a Woman» — «Дон Жуан де Марко» (слова и музыка Брайана Адамса и Роберта Джона Лэнга)
• «Moonlight» — «Сабрина» (музыка Джона Уильямса, слова Алана и Мэрилин Бергман)
• «You’ve Got a Friend in Me» — «История игрушек» (слова и музыка Рэнди Ньюмана)
Лучший монтаж
Награду вручали Голди Хоун и Курт Рассел
«Аполлон-13» — Майк Хилл и Дэн Хэнли
• «Бэйб: Четвероногий малыш» — Маркус Д’Арси и Джей Фридкин
• «Храброе сердце» — Стивен Розенблюм
• «Багровый прилив» — Крис Лебензон
• «Семь» — Ричард Фрэнсис-Брюс
Лучшая операторская работа
Награду вручал Джим Керри
«Храброе сердце» — Джон Толл
• «Маленькая принцесса» — Эммануэль Любецки
• «Разум и чувства» — Майкл Коултер
• «Шанхайская триада» — Люй Юэ
• «Бэтмен навсегда» — Стивен Голдблатт
Лучшая работа художника
Награду вручала Эмма Томпсон
«Королевская милость» — Эугенио Занетти
• «Ричард III» — Тони Берроу
• «Аполлон-13» — Майкл Коренблит и Меридет Босуэлл
• «Бэйб: Четвероногий малыш» — Роджер Форд и Керри Браун
• «Маленькая принцесса» — Бо Уэлч и Шерил Карасик
Лучший дизайн костюмов
Награду вручали Пирс Броснан, Наоми Кэмпбелл и Клаудия Шиффер
«Королевская милость» — Джеймс Эчисон
• «Ричард III» — Шуна Харвуд
• «Разум и чувства» — Дженни Беван, Джон Брайт
• «Двенадцать обезьян» — Джули Уайсс
• «Храброе сердце» — Чарльз Ноуд
Лучший звук
Награду вручал Стивен Сигал
«Аполлон-13» — Рик Диор, Стив Педерсон, Скотт Миллан и Дэвид Макмиллан
• «Бэтмен навсегда» — Дональд Митчелл, Майкл Хербик, Фрэнк Монтаньо и Петур Лиддал
• «Храброе сердце» — Энди Нельсон, Скотт Миллан, Анна Белмер и Брайан Симмонс
• «Багровый прилив» — Уильям Каплан, Рик Клайн, Грегори Уокинс и Кевин О’Коннелл
• «Водный мир» — Стив Маслоу, Грегг Лэндейкер и Кит Уэстер
Лучший звуковой монтаж
Награду вручала Сандра Буллок
«Храброе сердце» — Лон Бендер и Пер Халлберг
• «Багровый прилив» — Джордж Уоттерс II
• «Бэтмен навсегда» — Джон Левек и Брюс Стэмблер
Лучшие визуальные эффекты
Награду вручал Уилл Смит
«Бэйб: Четвероногий малыш» — Скотт Андерсон, Чарльз Гибсон, Нил Скэнлан и Джон Кокс
• «Аполлон-13» — Роберт Легато, Майкл Кэнфер, Лесли Эккер и Мэтт Суини
Лучший грим
Награду вручала Алисия Сильверстоун
«Храброе сердце» — Питер Фрэмптон, Пол Паттисон и Лоис Бюрвелл
• «Моя семья» — Кен Диас и Марк Санчес
• «Соседи по комнате» — Грег Кэнном, Боб Лэден и Коллин Каллахан
Лучший документальный полнометражный фильм
Награду вручали Элизабет Шу и Николас Кейдж
«Вспоминая Анну Франк» (Anne Frank Remembered) (Джон Блэр)
• «Битва за Гражданина Кейна» (The Battle over Citizen Kane) (Томас Леннон и Майкл Эпштейн)
• «Fiddlefest--Roberta Tzavaras and Her East Harlem Violin Program» (Аллан Миллер и Уолтер Шойер)
• «Хэнк Аарон: Догоняя мечту» (Hank Aaron: Chasing the Dream) (Майкл Толлин и Фредерик Голдинг)
• «Опасная бухта: Вестерн со Среднего Запада» (Troublesome Creek: A Midwestern) (Джинн Джордан и Стивен Ашер)
Лучший документальный короткометражный фильм
Награду вручали Элизабет Шу и Николас Кейдж
«Воспоминания спасшегося» (One Survivor Remembers)
• «Тень ненависти» (The Shadow of Hate)
• «Джим Дайн: Автопортрет на стене» (Jim Dine: A Self-Portrait on the Walls)
• «Живое море» (The Living Sea)
• «Никогда не сдавайся: Одиссея Герберта Циппера» (Never Give Up: The 20th Century Odyssey of Herbert Zipper)
Лучший игровой короткометражный фильм
Награду вручали Джеки Чан и Карим Абдул-Джаббар
«Влюблённый Лейберман» (Lieberman in Love)
• «Маленькие сюрпризы» (Little Surprises)
• «Поездка во вторник утром» (Tuesday Morning Ride)
• «Мётлы» (Brooms)
• «Герцог замка Грув» (Duke of Groove)
Лучший анимационный короткометражный фильм
Награду вручали Джеки Чан и Карим Абдул-Джаббар
«Невероятные приключения Уоллеса и Громита: Стрижка «под ноль»» (A Close Shave)
• «Конец» (the end)
• «Гагарин»
• «Сойти с ума» (Runaway Brain)
• Пилотный выпуск мультсериала «Кураж — трусливый пёс» — «Курица из открытого космоса» (The Chicken from Outer Space)

См. также

Напишите отзыв о статье "Оскар (кинопремия, 1996)"

Примечания

  1. 1 2 [news.bbc.co.uk/2/hi/entertainment/254295.stm Whoopi Goldberg to host Oscars] (англ.). BBC Entertainment (13 января 1999). Проверено 3 августа 2010. [www.webcitation.org/68I4D3nhW Архивировано из первоисточника 9 июня 2012].
  2. [www.nytimes.com/1995/11/01/movies/whoopi-goldberg-to-be-oscars-host.html Whoopi Goldberg To Be Oscars Host] (англ.) // The New York Times. — 1 ноября 1995.
  3. [www.nytimes.com/1996/02/14/movies/the-main-contenders-for-the-1995-academy-awards.html The Main Contenders for the 1995 Academy Awards] (англ.) // The New York Times. — 14 февраля 1996.
  4. [www.guardian.co.uk/film/2005/feb/24/awardsandprizes.news Worst Oscar-winner ever? Step forward Braveheart] (англ.). The Guardian (24 февраля 2005). Проверено 13 октября 2012. [www.webcitation.org/6CKl91RKt Архивировано из первоисточника 21 ноября 2012].
  5. [aaspeechesdb.oscars.org/ics-wpd/exec/icswppro.dll?AC=qbe_query&TN=AAtrans&RF=WebReportPermaLink&MF=oscarsmsg.ini&NP=255&BU=aaspeechesdb.oscars.org/index.htm&QY=find+acceptorlink+%3d068-27 Информация о награждении и ответное слово Кирка Дугласа]
  6. [aaspeechesdb.oscars.org/ics-wpd/exec/icswppro.dll?AC=qbe_query&TN=AAtrans&RF=WebReportPermaLink&MF=oscarsmsg.ini&NP=255&BU=aaspeechesdb.oscars.org/index.htm&QY=find+acceptorlink+%3d068-26 Информация о награждении и ответное слово Чака Джонса]
  7. [aaspeechesdb.oscars.org/ics-wpd/exec/icswppro.dll?AC=qbe_query&TN=AAtrans&RF=WebReportPermaLink&MF=oscarsmsg.ini&NP=255&BU=aaspeechesdb.oscars.org/index.htm&QY=find+acceptorlink+%3d068-25 Информация о награждении и ответное слово Джона Лассетера]
  8. Janice Min. [www.people.com/people/archive/article/0,,20103212,00.html An Affair to Remember] (англ.). People (8 апреля 1996). Проверено 3 августа 2010. [www.webcitation.org/68I4DqzsT Архивировано из первоисточника 9 июня 2012].
  9. [www.oscars.org/awards/academyawards/oscarlegacy/1990-1999/68nominees.html Nominees & Winners for the 68th Academy Awards] (англ.). Академия кинематографических искусств и наук. — Лауреаты и номинанты (полный список). Проверено 3 августа 2010. [www.webcitation.org/66fbIHAc6 Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].

Ссылки

  • [www.oscars.org/oscars/ceremonies/1996 Лауреаты и номинанты 68-й церемонии на официальном сайте американской киноакадемии] (англ.)
  • [www.imdb.com/event/ev0000003/1996 Лауреаты и номинанты премии «Оскар» в 1996 году на сайте IMDb] (англ.)

Отрывок, характеризующий Оскар (кинопремия, 1996)

Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.