Осман-паша Оздемироглу

Оздемироглу Осман-паша тур. Özdemiroğlu Osman Paşa
Великий визирь Османской империи
28 июля 1584 — 29 октября 1585
Предшественник:	Сиявуш-паша
Преемник:	Хадим Месих-паша
Вероисповедание:	Ислам, суннитского толка
Рождение:	1526(1526) Каир, Османский Египет
Смерть:	29 октября 1585(1585-10-29) Шамб-и Газан, Иран
Место погребения:	Диярбакыр
Отец:	Оздемир-паша
Супруга:	кумыкская шняжна
Дети:	бездетен

Оздемироглу Осман-паша (тур. Özdemiroğlu Osman Paşa, 1526 — 29 октября 1585) — крупный государственный и военный деятель, сардар и великий визирь Османской империи (1584—1585).

Происхождение

После османского завоевания Египта в 1517 году бывшая мамлюкская элита (кыпчаки и черкесы) признала верховную власть турецкого султана, пополнив ряды военно-бюрократического аппарата Османской империи. Среди них был Оздемир-паша, отец Османа. После османских кампаний в Индийском океане Оздемир-паша был назначен бейлербеем (губернатором) эялета Хабеш (прибрежная полоса Эритреи и Судана).

Ранние годы

Оздемироглу Осман-паша родился в 1526 году в Каире. После смерти своего отца в 1561 году Осман был назначен губернатором эялета Хабеш. В 1569—1573 годах — бейлербей Йемена, с 1573 года — губернатор эялета Диярбакыр.

Иранская война

Диярбекирский бейлербей Осман-паша в 1578 году принял участие в ирано-турецкой войне (1578—1590). Войска Османа-паши, входившие в состав 100-тысячной армии под командованием Лала Мустафы-паши, хорошо себя проявили и внесли большой вклад в победу над сефевидами в битве у озера Чалдыр, к северо-востоку от Карса. После победы турецкие войска оккупировали Грузию, Ширван и Дагестан. Осенью 1578 года великий визирь Лала Мустафа-паша с главными силами отступил из Ширвана через Грузию в Эрзурум, оставив в крупных городах и крепостях отдельные гарнизоны. На территории Ширвана была образована новая турецкая провинция (бейлербейство) со столицей в Шемахе. После отступления Лала Мустафы-паши Оздемироглу Осман-паша был назначен главой османской администрации на завоеванных территориях в Закавказье. В союзе с крымскими татарами Осман-паша продолжал вести военные действия против кызылбашей в Ширване. В конце ноября 1578 году после поражения крымской орды в битве у местечка Моллахасан, на берегу реки Аксу, Оздемироглу Осман-паша покинул Шемаху и укрепился в Дербенте (город был в то время охвачен восстанием, и туркам пришлось брать его вторично).

Летом 1579 года крымский хан Мехмед II Герай во главе большой армии вторгся в Ширван, где в Дербенте был радостно встречен Осман-пашой. Крымские татары оккупировали и разграбили Ширван, разгромив персидское войско. После отступления крымского хана кызылбаши вновь овладели Ширваном. Оздемироглу Осман-паша с турецким гарнизоном продолжал удерживать Дербент. В 1580 году при поддержке крымских татар Осман-паша выступил из Дербента и взял Баку, оставив там гарнизон. Однако во втором сражении у местечка Маллахасан крымские татары потерпели новое поражение и вернулись в Крым. Осман-паша продолжал удерживать Дербент и Баку. В том же году из-за воинственных реляций турецкому султану Мураду III от Османа-паши мирные переговоры между Османской империей и Ираном были сорваны.

В мае 1583 года турецкое войско под предводительством Осман-паши одержала новую победу над персами под командованием Имамкули-хана в так называемой «битве факелов» под Дербентом.

В 1584 году по приказу османского султана Оздемироглу Осман-паша во главе турецкой армии выступил в поход против восставшего крымского хана Мехмед Герая (1577—1584). В результате этого похода крымский хан Мехмед II Герай был отстранен от престола, на который был посажен его младший брат и османский ставленник Ислям II Герай (1584—1588). Из Крыма Осман-паша отплыл в Стамбул, где получил высокие награды от султана Мурада III, его встречали как героя-победителя (гази).

Последние годы

28 июля 1584 года Осман-паша был назначен великим визирем Османской империи, сохранив за собой чин «сердара» (главнокомандующего) турецкой армии. Летом 1585 года великий визирь Оздемироглу Осман-паша возглавил турецкие войска в новой военной кампании против Сефевидского Ирана. Турецкие войска вторглись в Западный Иран и после трехдневной осады в сентябре взяли город Тебриз, столицу Сефевидов. Турки-османы подвергли иранскую столицу страшному разрушению и грабежам, в резне погибло не менее 15-20 000 жителей.

Проведя в Тебризе один месяц, Оздемироглу Осман-паша с главными силами турецкой армии отступил из города. В иранской столице был оставлен 7-тысячный гарнизон в городской крепости под командованием Джилал-оглы (Синан-паши). После отступления Османа-паши сефевиды вновь заняли Тебриз, но турки-османы продолжали удерживать крепость внутри столицы. Попытки кызылбашей отбить крепость были отбиты турецким гарнизоном.

29 октября 1585 года великий визирь Оздемироглу Осман-паша скончался. По завещанию был похоронен в городе Диярбакыр, где и сейчас находится его мавзолей. В 1578 г. Осман-паша с целью укрепления союза с шамхалом - правителем Дагестана, женился на дочери его племянника Чупалав-бека (позднее Чупалав-шамхал), известной впоследствии как Рабиа-Михридиль.

Литература

• Всемирная история в 24 томах, том 11, Минск, «Современный Литератор», 1999 г. ISBN 985-456-152-6, ст. 387—392

Ссылки

• [www.e-tarih.org/biyografi.php?b=324&isim=%C3%96zdemiro%C4%9Flu%20Osman%20Pa%C5%9Fa Биография Оздемироглу Османа-паши]
• [www.turansam.org/osmanli_safevi_savasi.pdf ОСМАНО-СЕФЕВИДСКАЯ ВОЙНА 1578—1590 гг.]

Отрывок, характеризующий Осман-паша Оздемироглу

Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала: