Основание (цикл)

Серия Основание
Foundation series
Обложка романа с изображением «голограммы Гэри Селдона»
Автор:	Айзек Азимов
Жанр:	Научная фантастика
Страна:	США США
Язык оригинала:	Английский
Издательство:	Astounding Magazine, Gnome Press, Spectra, Doubleday
Даты публикации:	1942–1993

«Основа́ние» (англ. Foundation, другие варианты перевода: Академия, Фонд, Основатели, Установление, Организация, Фундамент, Фундация) — цикл из семи научно-фантастических романов Айзека Азимова (первоначально состоял из трёх книг, позже были написаны ещё четыре, из них две предваряют хронологию описываемого мира). Классика научной фантастики, повествует о распаде великой Галактической Империи и её возрождении с помощью «плана Селдона». Прототипом основной трилогии послужила знаменитая «История упадка и разрушения Римской империи» (1776—1788) английского историка Эдварда Гиббона, по мнению Вл. Гакова, его идеи были смело, но достаточно прямолинейно перенесены Азимовым на космическую шкалу. В 1966 году трилогия удостоилась специальной премии «Хьюго» за «лучшую фантастическую серию всех времён» (Best All-Time Series). Серия была включена читателями журнала «Локус» в десятку лучших научно-фантастических романов всех времён.

В поздних романах Азимов связал мир Основания с другими своими циклами произведений об Империи Трантора (англ. Trantor) и о позитронных роботах. Объединённый цикл, который носит название «Вселенная Основания» (Foundation Universe или Greater Foundation; также «Галактическая история» или «История будущего»), охватывает историю человечества на протяжении более 20 000 лет и включает 14 романов и несколько десятков рассказов.

После смерти Айзека Азимова другие авторы создали дополнительную трилогию: Г. Бенфорд в 1997 году написал приквел «Страхи Основания» (Foundation’s Fear), Грег Бир в 1998 — «Основание и Хаос» (Foundation and Chaos), Дэвид Брин в 1999 — «Триумф Основания» (Foundation’s Triumph).

Романы цикла

В порядке хронологии описываемых событий:

Предыстория:

• «Прелюдия к Основанию» (1988);
• «На пути к Основанию» (1993);

Оригинальная трилогия:

• «Основание» (1942—1951);
• «Основание и Империя» (1944—1952);
• «Второе Основание» (1948—1953);

Продолжение:

• «Кризис Основания» (1982);
• «Основание и Земля» (1986).

Сюжет

Прелюдия к Основанию

Книга, которая ставит целью, во-первых, рассказать предысторию событий цикла, а во-вторых, связать «Основание» с другими произведениями — о позитронных роботах и Транторианской Империи. С написанием этой книги практически всё творчество А. Азимова выстраивается в единую сюжетную линию. Теперь поклонникам творчества писателя становится ясно, из-за вмешательства какой силы человечество, образовав Галактическую Империю, практически полностью остановилось в своём развитии и, более того, пришло к своему упадку.

Повествуется о жизни Гэри Селдона и создании им науки под названием «психоистория», статистически описывающей поведение больших народных масс и предсказывающей их дальнейшую историческую эволюцию. Время действия произведения — начало правления императора Клеона I и премьер-министра Эдо Демерзеля. В конце книги главный герой узнаёт истинное происхождение Демерзеля.

Путь к Основанию

В книге описываются 4 периода:

1. Правление премьер-министра Эдо Демерзеля при императоре Клеоне I.
2. Правление Гэри Селдона на посту премьер-министра при императоре Клеоне I.
3. Правление военной хунты.
4. Правление императора Агиса XIV.

Всё это время главный герой занимается созданием своей науки, которая в книге «Основание» и должна будет раскрыться во всей красе.

Основание

Великий учёный Гэри Селдон создал науку «психоисторию». Используя свои исследования, он предвидел крах существующей Первой Империи, спланировал и воплотил в жизнь план создания Второй Империи в кратчайшие сроки (1 000 лет вместо 30 000) после неотвратимого периода полного хаоса и варварства. Он создал Основание Энциклопедистов, которой официально предстояла задача написания Галактической энциклопедии, целью которой было сохранение знаний, культуры и науки во всё больше скатывающейся в невежество Галактике. На суде ему удалось убедить в этом могущественного временщика Линь Чена, который приказал Селдону и его сторонникам удалиться на бедную окраинную планету Терминус.
Свою основную цель Основание начало реализовывать после отделения окраинных провинций Империи, которые располагались рядом с Терминусом. Используя атомную энергетику, высокие технологии, дипломатические манёвры, Основание постепенно захватило власть на окружающей территории и постепенно расширяло своё влияние. На каждом кризисном этапе включалась запись с голограммой Гэри Селдона, в которой он блестяще предсказывал ход событий.

Основание и Империя

Империя всё больше погрязает в смутах и неэффективности. Разрушение достигает периферии Империи.

• В первой части романа имперский генерал Бел Риоз обнаруживает Основание и решает его завоевать. Патриций Дьюсем Барр на планете Сивенна предсказывает ему неудачу, так как действия Риоза идут вразрез с планом Селдона. Честолюбивый Риоз бросает вызов «мёртвой руке Селдона». Однако гений Селдона побеждает — оказывается, что комбинация «сильный генерал — сильный император» неопасна для Основания, так как сильный император уничтожит сильного генерала, опасаясь за свою власть. Риоза казнят по обвинению в мятеже. Слабый генерал был бы неопасен и при сильном императоре, сильный генерал при слабом императоре сам захватил бы трон империи.
• Во второй части Основание оказывается под угрозой ещё одной сильной личности, по прозвищу «Мул». Это таинственный мутант, покоряющий мир за миром, он покоряет и Основание. Герои романа — супружеская чета вместе с шутом Магнифико и психологом из первого Основания Эблингом Мисом — отправляются на Трантор, где Мису удаётся продублировать работу Селдона. Селдон создал два Основания — одно из представителей физиков и математиков, разместив его на Терминусе, а второе — из психологов, засекретив его местоположение. Цель создания Оснований — корректировать отклонения в выполнении плана Селдона, а также возглавить Вторую Империю после её создания. Управляемая Вторым Основанием, эта Империя сумеет обойти все проблемы и избежать распада благодаря силе науки психоистории.

Мис понимает, что если потомки Мула унаследуют его способности, то человечество превратится в подчинённую расу. Если не унаследуют, то после гибели Мула его империя развалится, но в этом океане варварства уже не будет Основания, чтобы построить Вторую империю. Рассказать, где находится Второе Основание, Мис не успевает — его убивает героиня романа. Она поняла, что Магнифико и есть Мул. Разоблачённый Мул рассказывает, что для него человеческие эмоции — это как некая стрелка, которой он может управлять, стирать чужие воспоминания, заставлять своих сторонников трудиться со сверхотдачей и угнетать своих противников.

Второе Основание

Первый Гражданин Мул, правитель Союза Миров, созданного из территорий, подчинявшихся Основанию, за пять лет смог захватить десятую часть Галактики. Однако затем наступательный порыв ослаб из-за препятствий, чинимых Вторым Основанием. Перед двумя своими агентами он ставит задачу — найти мир этого Основания. Тем временем Совет Ораторов Второго Основания подстраивает ловушку для Мула, один из агентов на самом деле пришёл из Второго Основания, но его память стёрта. Он находит планету, подходящую по признакам для Второго Основания, появившийся Мул приказывает флоту всё уничтожить. Явившийся Первый Оратор Второго Основания объясняет мутанту, что в это время их люди захватывают Калган, и подчиняет ошеломлённого Мула своей психической власти. После его смерти разыскать Второе Основание всерьёз пытаются только подпольные группировки. После нескольких неудач подпольщикам всё-таки удаётся не только разыскать, но и уничтожить Второе Основание. По крайней мере, они так думают.

Кризис Основания

В разных переводах книга называется «Край Основания», «Край Академии» или «Академия на краю гибели».

Спустя 200 лет после Мула и 500 лет после начала работы Плана Селдона и в Первом, и во Втором Основаниях, независимо друг от друга, замечают, что План выполняется чересчур гладко и без каких-либо значительных отклонений. Советник Мэра Терминуса (столицы Первого Основания) Голан Тревайз подозревает, что Второе Основание существует и вмешивается в дела Первого Основания, и отправляется на розыски Второго Основания вместе с историком Дженовом Пелоратом. Оратор Стор Гендибаль доказывает Столу Ораторов (коллегии правителей Второго Основания), что в План Селдона вмешивается неизвестная сила, и отправляется на её поиски. Во время путешествия Тревайз и Пелорат узнают про существование роботов (первый ввод роботов в цикл «Основания» по хронологии написания книг). Пелорат также обнаруживает исчезновение любых материалов о Земле из всех доступных библиотек. В результате поисков представители Первого и Второго Основания обнаруживают неизвестную ранее планету Гею и одновременно прибывают к ней. Планета оказывается обладающей уникальным свойством, которое позволяет ей вмешиваться в дела обоих Оснований. Тревайз вынужден определить дальнейшую судьбу Галактики, но остается неудовлетворённым своим решением и отправляется на поиски Земли, так как считает, что найдет на ней обоснование своего выбора.

Основание и Земля

Книга продолжает повествование с того момента, на котором завершилась предыдущая. В ходе поисков Земли, легендарной прародины человечества, расселившегося по Галактике, Тревиз убеждается, что в процесс развития обоих Оснований и Геи вмешалась ещё одна сила, которая уничтожила все записи о Земле в библиотеках. Это укрепляет Тревайза в решимости найти Землю. Тревайз, Пелорат и геянка Блисс посещают три покинутые планеты Внешних миров, находят планету Новую Землю, а затем собственно Землю. Внутри спутника Земли, Луны, путешественники находят робота Дэниела Оливо и ответы на все вопросы.

Интересные факты

• По слухам, роман Азимова произвёл огромное впечатление на Усаму бин Ладена и даже повлиял на его решение создать террористическую организацию «Аль-Каида», название которой в переводе с арабского также означает «основа», «база», «фундамент», «принцип».
• Действие романа происходит в том же мире, что и действие многих других книг Азимова, в частности, рассказов о роботах и цикла об империи Трантора; таким образом, они объединяются в своеобразную историю будущего.
• В романе «Основание» упоминается Галактическая энциклопедия, вот как автор описывает цели её создания:

Сумма человеческих знаний превосходит возможности одного человека и даже тысячи людей. С разрушением нашей социальной структуры наука рассыплется на миллионы обломков. Оригинальный текст (англ.)   The sum of human knowing is beyond any one man; any thousand men. With the destruction of our social fabric, science will be broken into a million pieces.

При этом в более поздних книгах указывается, что через пятьсот лет Энциклопедия является постоянно обновляемым компьютерным архивом.

Ссылки

• [www.fantlab.ru/work95 цикл в «Лаборатории фантастики»]
• [www.sikander.org/foundation.php Detailed timeline for the Robots and Foundation Universe]

Отрывок, характеризующий Основание (цикл)

Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.