Основы эсперанто

Осно́вы эспера́нто (эспер. Fundamento de Esperanto; и в эсперанто, и в других языках часто употребляется укороченная форма (la) Fundamento) — небольшое сочинение, фиксирующее основные грамматические и лексические характеристики языка эсперанто. «Основы эсперанто» признаются всеми эсперантистами как «неприкосновенный базис» языка и призваны играть для эсперанто ту же роль, которую для национальных языков играет языковая традиция. Книга была написана инициатором эсперанто Л. Заменгофом в 1905 году и признана обязательной для всех нормой языка четвёртым пунктом Булоньской декларации на I Всемирном конгрессе эсперантистов в том же году.

История создания

Взгляды Заменгофа на то, каким именно образом может и должен развиваться эсперанто, за первые несколько лет, прошедших после опубликования в 1887 году «Первой книги», претерпели значительные изменения. Поначалу он был готов вносить в свой проект изменения, предлагаемые его новыми сторонниками, или же вообще поручить дело реформирования языка какой-либо сторонней организации.

Но надежды решить вопрос о структуре языка «всем миром» не оправдались. Идея решить вопрос о международном языке на всемирном конгрессе, созванном Американским Философским Обществом, на которое Заменгоф возлагал большие надежды, не была реализована. А с другой стороны, сразу после опубликования Первой книги к Заменгофу начал поступать непрерывный поток предложений по «улучшению» эсперанто, которые в основной своей массе по его мнению только ухудшали язык (и к тому же противоречили одно другому). С целью сохранить уже имеющиеся наработки Заменгоф осуществил только одну реформу в эсперанто (наречия ряда kian, ian, tian, nenian, ĉian были заменены на наречия kiam, iam, tiam, neniam и ĉiam, что устраняло омонимию между ними и наречиями ряда kia, ia, tia… в форме винительного падежа), и реформаторские настроения были на некоторое время утихомирены.

Однако, сравнительно медленное распространение эсперанто в первые годы заставляло многих полагать, что этому способствует именно лингвистическое несовершенство эсперанто, а не какие-либо социальные причины, в связи с чем призывы к реформам в языке стали звучать всё чаще и чаще. Особенно серьёзная борьба среди сторонников и противников реформ развернулась в 1894 году среди подписчиков первого периодического издания на эсперанто («La Esperantisto», издававшегося в Нюрнберге). Под давлением довольно значительного числа сторонников перемен Заменгоф был вынужден провести голосование. Несмотря на то, что большинство проголосовавших поддержали идею оставить эсперанто без изменений (ряд бывших сторонников эсперанто при этом всё же решили оставить эсперанто-движение, по крайней мене на некоторое время, среди таких был и выдающийся эсперантист А. Грабовский), эта история дала понять Заменгофу, что без существования какой-то общепризнанной базы, которая не подпадала бы под опасность реформ, его язык будет находиться под постоянной угрозой.

Тем не менее, благоприятные предпосылки для появления подобной общепринятой базы сложились только в первые годы XX века. Тому способствовало несколько причин: с одной стороны, эсперанто к этому времени значительно обогатился новой лексикой и грамматическими оборотами, стал формироваться общепризнанный стиль, и стало легче выделить языковую норму, основанную не только на предпочтениях самого Заменгофа (чей стиль продолжал считаться образцовым), но и на «языковом чутье» других эсперантистов. С другой стороны, благодаря заметному распространению эсперанто в Европе (особенно во Франции) организация крупного международного эсперанто-конгресса (который смог бы узаконить эту базу) стала реальной. В итоге, «Основы эсперанто» были опубликованы весной 1905 года в преддверии Первого Всемирного конгресса эсперанто. На этом конгрессе, проведённом 5-12 августа 1905 года во французском городе Булонь-сюр-Мер, была принята «Декларация о сущности эсперантизма», четвёртая статья которой гласит:

Эсперанто не имеет никакого личного законодателя и не зависит ни от какого отдельного человека. Все мнения и произведения создателя эсперанто имеют, подобно мнениям и произведениям любого другого эсперантиста, характер абсолютно частный и ни для кого не обязательный. Одним-единственным навсегда обязательным для всех эсперантистов фундаментом языка эсперанто является произведение «Fundamento de Esperanto», в которое никто не имеет права вносить изменения. Если кто-то отклоняется от правил и моделей, данных в упомянутом произведении, тот никогда не может оправдываться словами: «так желает или советует автор эсперанто». Любую идею, которая не может быть подходящим образом выражена посредством того материала, который находится в «Fundamento de Esperanto», любой эсперантист имеет право выразить таким образом, который он находит наиболее правильным, так же, как это делается в любом другом языке. Но для полного единства языка всем эсперантистам рекомендуется подражать как можно больше тому стилю, который находится в произведениях создателя эсперанто, который больше всего трудился ради и над эсперанто и лучше всего знает его дух.

Оригинальный текст (эсп.)  

Esperanto havas neniun personan leĝdonanton kaj dependas de neniu aparta homo. Ĉiuj opinioj kaj verkoj de la kreinto de Esperanto havas, simile al la opinioj kaj verkoj de ĉiu alia Esperantisto, karakteron absolute privatan kaj por neniu devigan. La sola unu fojon por ĉiam deviga por ĉiuj Esperantistoj fundamento de la lingvo Esperanto estas la verketo "Fundamento de Esperanto", en kiu neniu havas la rajton fari ŝanĝon. Se iu dekliniĝas de la reguloj kaj modeloj donitaj en la dirita verko, li neniam povas pravigi sin per la vortoj "tiel deziras aŭ konsilas la aŭtoro de Esperanto". Ĉiun ideon, kiu ne povas esti oportune esprimita per tiu materialo, kiu troviĝas en la "Fundamento de Esperanto", ĉiu Esperantisto havas la rajton esprimi en tia maniero, kiun li trovas la plej ĝusta, tiel same, kiel estas farate en ĉiu alia lingvo. Sed pro plena unueco de la lingvo al ĉiuj Esperantistoj estas rekomendate imitadi kiel eble plej multe tiun stilon, kiu troviĝas en la verko de la kreinto de Esperanto, kiu la plej multe laboris por kaj en Esperanto kaj la plej bone konas ĝian spiriton.

— Декларация о сущности эсперантизма, 1905 г., пункт 4 (Bulonja deklaracio, [www.lingvo.info/manifestoj/esperantismo.php?lingvo=ru русский перевод])

Таким образом «Основы эсперанто» стали официально признанной базой эсперанто, какой они остаются и до сих пор.

Структура и содержание

«Основы эсперанто» состоят из четырёх частей: предисловия, грамматики, упражнений и универсального словаря.

Предисловие

В предисловии (эспер. Antaŭparolo al la Fundamento de Esperanto), написанном на эсперанто, Л. Заменгоф обосновывает необходимость в подобном сочинении:

Для того, чтобы международный язык мог хорошо и правильно развиваться, для того, чтобы была полная уверенность в том, что он никогда не развалится и что какой-нибудь легкомысленный шаг его будущих сторонников не разрушит работы его прежних сторонников, — крайне необходимо следующее условие: существование ясно обозначенных, неприкосновенных и неизменных Основ языка.

Оригинальный текст (эсп.)  

Por ke lingvo internacia povu bone kaj regule progresadi kaj por ke ĝi havu plenan certecon, ke ĝi neniam disfalos kaj ia facilanima paŝo de ĝiaj amikoj estontaj ne detruos la laborojn de ĝiaj amikoj estintaj, ― estas plej necesa antaŭ ĉio unu kondiĉo: la ekzistado de klare difinita, neniam tuŝebla kaj neniam ŝanĝebla Fundamento de la lingvo.

— [akademio-de-esperanto.org/fundamento/antauparolo.html Предисловие к «Основам эсперанто»]

Заменгоф неоднократно подчёркивает неприкосновенность «Основ эсперанто», но в то же время обращает внимание на то, что эта неприкосновенность никоим образом не должна и не может сдерживать эволюцию языка. В частности, Заменгоф намечает два возможных пути дальнейшего развития эсперанто: появление новых форм и слов вдобавок к уже существующим (при этом новые слова первое время будут являться «неофициальными», пока какой-либо компетентный орган, например, Академия эсперанто, их не официализирует) и использование новых, более удобных форм параллельно с уже существующими (при этом старые формы, зафиксированные в «Основах эсперанто», никогда не должны выйти из употребления, должны приводиться во всех учебниках эсперанто и в крайнем случае могут трактоваться как устаревшие).

Базовая грамматика

Вторым разделом представлена базовая грамматика (эспер. Fundamenta gramatiko de la lingvo Esperanto). Эта часть «Основ эсперанто» написана на пяти языках (французском, английском, немецком, русском и польском); все языковые версии считаются одинаково официальными, хотя они и не полностью идентичны (в частности, от версии к версии в одних и тех же пунктах Заменгоф использует различные примеры). На основе синтеза всех пяти версий была составлена «универсальная» базовая грамматика на эсперанто, которая приводится в некоторых грамматических руководствах (к примеру, в Полной Аналитической Грамматике, эспер. Plena Analiza Gramatiko), однако формально она не имеет статус официальной.

Основные грамматические правила эсперанто Заменгоф представил в виде трёх разделов: первый раздел в русской версии озаглавлен «Азбука» (в нём приводится алфавит и чтение отдельных букв), второй раздел озаглавлен «Части речи» и содержит восемь пунктов, третий раздел озаглавлен «Общие правила» и тоже состоит из восьми пунктов. Структура и содержание этого раздела полностью идентичны тому, что было представлено в Первой книге. Тот факт, что в сумме вся грамматика как в «Основах эсперанто», так и в Первой книге представлена в виде 16 пунктов, породил известный миф (нередко воспроизводимый и самими эсперантистами) о том, что «в эсперанто имеется только 16 правил», что, разумеется, не так (правильнее говорить, что базовая грамматика эсперанто в Первой книге и в «Основах эсперанто» представлена в виде 16 пунктов).

Легко заметить, что различные пункты сильно разнятся по объёму. К примеру, девятый и десятый пункты представляют собой короткие предложения:

9. Каждое слово читается такъ, какъ оно написано.
10. Удареніе всегда находится на предпослѣднемъ слогѣ.

— [akademio-de-esperanto.org/fundamento/gramatiko_rusa.html Русское описание грамматики в «Основах эсперанто»]

В то же время самый большой пункт (№ 6) представляет всю систему спряжения эсперантского глагола (вместе со всеми формами причастий и деепричастий), описывает образование страдательного залога и даже указывает, какой предлог необходимо употреблять для указания деятеля при использовании этого залога.

Упражнения

Упражнения (эспер. Ekzercaro de la lingvo internacia «Esperanto») представляют собой набор постепенно усложняющихся фраз, абзацев и небольших текстов, разбитых на 42 параграфа. После каждого параграфа приводится перечень впервые встретившихся слов с их переводом на 5 основных языков «Основ эсперанто». Фразы и тексты упражнений составлялись Заменгофом таким образом, чтобы как можно более полно продемонстрировать принципы использования всех грамматических структур и элементов эсперанто. Некоторые параграфы содержат непосредственные грамматические указания (например, о структуре эсперантских коррелятивов, об использовании предлога je, об использовании винительного падежа для указания направления и др.), а в последнем пункте демонстрируется гибкость системы эсперантского словообразования посредством построения пяти десятков слов, образованных от одного корня san-. Кроме того, отдельными параграфами в Упражнениях представлен перевод сказки Г. Х. Андерсена «Волшебница» (эспер. La Feino).

Можно сказать, что Упражнения дополняют грамматику и показывают, каким образом необходимо её применять.

Универсальный словарь

«Универсальный словарь» (эспер. Universala vortaro de la lingvo internacia Esperanto) содержит около 2640 эсперантских корней (не словоформ) с их переводом на пять языков. Словообразовательные морфемы (окончания, приставки и суффиксы) представлены в виде отдельных элементов; в статьях к ним приводятся примеры их использования. Эта часть «Основ эсперанто» копирует «Универсальный словарь», выпущенный Заменгофом уже в 1894 году. Далеко не все из представленных в словаре корней являются часто используемыми; в нём широко представлены названия растений (ольха, лебеда, дурман и др.) и животных (зимородок, угорь, опоссум и др.), а также относительно редкие узкоспециализированные термины (квасцы, артрит, родительный падеж и др.).

В начале словаря приводится вступление на всех пяти языках; русское вступление гласит:

Все, что написано на международномъ языкѣ Эсперанто, можно понимать съ помощью этого словаря. Слова составляющія вмѣстѣ одно понятіе, пишутся вмѣстѣ, но отдѣляются другъ отъ друга черточкой; такъ напримѣръ слово «frat’in’o», составляя одно понятіе, сложено изъ трехъ словъ, изъ которыхъ каждое надо искать отдѣльно.

— [akademio-de-esperanto.org/fundamento/universala_vortaro.html Универсальный словарь «Основ эсперанто»]

Значение и влияние

«Основы эсперанто» безусловно сыграли чрезвычайно важную роль в стабилизации эсперанто и обеспечении его развития путём эволюционных преобразований, а не революционных изменений. Эта стабилизирующая роль была особенно хорошо выражена в 1907-08-х годах во время так называемого «Идо-раскола», в 1920-30-х годах, когда в эсперанто-среде шли острые дискуссии по поводу так называемых «неологизмов», а также в 1967 году, когда на основании примеров из Упражнений Академия эсперанто приняла решение по поводу значения пассивных причастий (т. н. «ATA/ITA-полемика»). Кроме этого на основании т. н. «неявных указаний», имеющихся в «Основах эсперанто», было сделано несколько чрезвычайно важных выводов о функционировании эсперанто как языковой системы, к примеру, развита и обоснована современная теория эсперантского словообразования (у её истоков стоял Рене де Соссюр, а основным защитником выступил Кальман Калочаи).

Несмотря на то, что «Основы эсперанто» по определению считаются безошибочными, слишком формальное или предвзятое рассмотрение отдельных их норм и примеров нередко приводило к появлению «нестандартных» заключений и точек зрения, не соответствующих языковой норме и отвергаемых эсперанто-сообществом. Появлению подобных «отклонений» способствует и тот факт, что «Основы эсперанто» сами по себе содержат неточности или же моменты, допускающие противоречивые толкования. Например, приведение переводов эсперантских корней на несколько национальных языков (при одинаковой «официальности» всех этих переводов) иногда даёт повод усомниться в точном значении того или иного слова в связи с неизбежным несовпадением семантических характеристик одних и тех же слов в разных языках. К примеру, корень ofend в «Основах эсперанто» переводится следующим образом: «offenser | offend | beleidigen | обижать | obraźać, krzywdzić». Ориентация на семантику французского слова offenser позволяет использовать в эсперанто такие формы, как ofendi leĝon (в значении «нарушить, не соблюсти закон»), тогда как другие языки такого использования не поддерживают (в нынешней литературной норме подобное использование считается неудачным). В подобных случаях норма формируется и уточняется более поздними источниками, такими как авторитетные словари эсперанто (например, NPIV).

В наше время значение «Основ эсперанто» для рядовых эсперантистов довольно ограничено; в качестве учебной или справочной литературы они практически не используются из-за того, что являются как морально, так и лингвистически устаревшими — некоторые формы, представленные в них, в настоящее время практически полностью вышли из употребления, уступив место новым оборотам (хотя и считаются формально правильными). Можно сказать, что основная стабилизирующая роль в эсперанто перешла от «Основ» к многочисленным современным учебникам и словарям, которые, в свою очередь, создаются с оглядкой на норму, представленную в «Основах», но с учётом и современного узуса. Тем не менее, те или иные решения Академии эсперанто (которые формально носят лишь рекомендательный характер, но всё же пользуются значительным доверием эсперанто-сообщества) обязательно мотивируются и подкрепляются положениями из «Основ» («соответствуют их духу»). Таким образом, опосредованно «Основы эсперанто» продолжают играть свою стабилизирующую роль и в настоящее время.

Интересно

• Настойчивое повторение тезиса Заменгофа о том, что «Основы эсперанто» должны быть «неприкосновенными», сделало слово неприкосновенный (эспер. netuŝebla) в эсперанто чрезвычайно «нагруженным» сторонними смыслами, непередаваемыми при обычных переводах с эсперанто на национальные языки. Этот факт нередко используется в шутках и каламбурах, например, Ŝi estas eĉ pli netuŝebla, ol la Fundamento mem! («Она ещё более неприкосновенна [её ещё сложнее потрогать], чем сами „Основы“!»).
• Несмотря на то, что с момента выхода «Основ» прошло уже более ста лет, формализм в отношении их «неприкосновенности» не может не удивлять стороннего наблюдателя. К примеру, на сайте Академии эсперанто в пояснительной записке к сетевой версии «Основ» приводится следующий комментарий:

Представленная здесь версия является не картинкой, стереотипно воспроизводящей «Основы», а www-сайтом с настоящим текстом. По этой причине всё многоязычное произведение должно было быть набрано заново с большой вероятностью ошибок, поэтому итоговый текст почти наверняка не на сто процентов соответствует настоящей книжной версии «Основ» (в русской и польской версиях присутствие опечаток не подлежит сомнению).

Поэтому следует рассматривать эту интернетовскую версию только как вспомогательный инструмент для чтения настоящих «Основ». Сетевая версия сама по себе не является «Основами». В каждом серьёзном случае следует справляться, что́ на самом деле напечатано в достойном доверия книжном издании «Основ».

Оригинальный текст (эсп.)  

La ĉi tie prezentita versio tial ne estas faksimila bildo, sed TTT-paĝaro kun efektiva teksto. Por tio la tuta kompleksa plurlingva verko devis esti retajpita kun granda risko de eraroj, kaj tial la rezulta teksto preskaŭ certe ne estas 100 %-e egala al tiu en la vera papera Fundamento (precipe en la Rusa kaj Pola partoj sendube estas tajperaroj).

Tial necesas rigardi la ĉi-tiean Interretan version kiel nuran helpilon por legi la efektivan Fundamenton. La reta versio mem ne estas la Fundamento. En ĉia serioza uzo necesas kontroli, kio efektive estas presita en fidinda papera eldono de la Fundamento.

— [www.akademio-de-esperanto.org/fundamento/notoj.html Пояснительная записка к сетевой версии «Основ эсперанто» на сайте Академии эсперанто]  (эсп.)

См. также

• Первая книга (эсперанто)

Ссылки

В Викитеке есть полный текст Fundamento de Esperanto

• [www.akademio-de-esperanto.org/fundamento/index.html «Основы эсперанто» на сайте Академии эсперанто]
• [impeto.ru/ru/evortaro/universala Об «Основах эсперанто» и Универсальном словаре]
• [web.archive.org/web/20061015140512/miresperanto.narod.ru/biblioteko/albault.htm Сочинение «9 лекций об „Основах эсперанто“»] бывшего председателя Академии эсперанто А. Альбо  (эсп.).

Отрывок, характеризующий Основы эсперанто

– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.