Особняк Ивана Миндовского
| Здание | |||
Особняк И. А. Миндовского
| |||
| |||
| Страна | Россия | ||
| Город | Москва, Поварская улица, дом 44/2 | ||
| Автор проекта | Л. Н. Кекушев | ||
| Первое упоминание | 1903 | ||
| Строительство | 1903—1904 годы | ||
| Статус |
| ||
Особня́к И. А. Ми́ндовского — памятник архитектуры, расположенный в городе Москве.
История
Здание возведено в период между 1903 и 1904 годами по заказу Московского торгово-строительного акционерного общества на участке, где раньше располагалась усадьба Волчкова. Имение строилось с целью его дальнейшей перепродажи. Архитектором постройки был Л. Н. Кекушев[1]. Дом возведён во франко-бельгийской интерпретации стиля модерн, но замысел автора проекта в ходе строительства значительно изменился[2].
Следующим владельцем имения в промежутке между 1904 и 1909 годами стал И. А. Миндовский [2], после смерти которого в 1912 году здание перешло во владение его потомков[3].
Род Миндовских владел архитектурным сооружением вплоть до Октябрьской революции, после которой в здании разместился госпиталь (по другой информации — рабочий клуб)[1].
В 1922 году в усадьбе располагались полномочные представительства РСФСР и УССР при всех заграничных организациях помощи голодающим[4].
В 1924 году здесь размещалась Шведская миссия, а затем вплоть до 1970-х годов особняк являлся резиденцией посла этого государства в СССР.
Начиная с 1972 года усадьбу занимает посольство Новой Зеландии[5]. Резиденция посла находится на втором этаже здания[1]. В этот период убранство здания претерпевает значительные положительные изменения, за что посольство получило премию Правительства Москвы «За уважение к культуре России»[6].
Особняк И. А. Миндовского вместе с флигелем и оградой является одним из объектов культурного наследия федерального значения. Находится в хозяйственном ведении ГлавУпДК при МИД России.
Архитектура
Архитектура здания довольно-таки классическая.
Особняк имеет полуподвальный этаж с окнами по трём сторонам и небольшой мезонин[2].
Обращает на себя внимание окно главного фасада, над которым находится лепнина с изображением младенцев — путти.
Изначально аттики постройки венчались скульптурами, пилоны завершали светильники[2], к настоящему времени утраченные[7].
Свойственной зданию классичностью отличаются также конюшни и металлическая ограда, рельеф которой является характерной чертой символизма[8].
До наших дней дошли уникальный декор помещений усадьбы[7] и цветные витражи окон с растительным орнаментом.
Напишите отзыв о статье "Особняк Ивана Миндовского"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.salon.ru/article.plx?id=4061l Львиная доля]. «Салон» № 2 (2005). Проверено 18 мая 2010. [www.webcitation.org/615tre4yx Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
- ↑ 1 2 3 4 Аренкова Ю. И., Домшлак М. И., Мехова Г. И. и др. Земляной город // Памятники архитектуры Москва. — М.: Искусство, 1990. — С. 163—164. — 340 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-210-00253-5.
- ↑ [www.nzembassy.com/ru/россия/о-посольстве-новой-зеландии/о-здании-посольства/первый-владелец/первый-владелец Первый владелец]. Официальный сайт Посольства Новой Зеландии. Проверено 23 мая 2010. [www.webcitation.org/615tr0HB9 Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
- ↑ Москва, которая есть / И. А. Савина, М. В. Ляпина, Е. И. Степанова. — М.: ЗАО «Объединенное гуманитарное издательство», 2012. — С. 222. — ISBN 978-5-94282-690-1.
- ↑ Нащокина М. В., Ткаченко С. Особняк И. А. Миндовского. Посольство Новой Зеландии. — М.: Жираф, 2003. — 96 с. — ISBN 5898320369.
- ↑ [updk.ru/about/cultural/?id_4=19 Культурное наследие. Особняки ГлавУпДК]. Официальный сайт ГлавУпДК при МИД России. Проверено 12 июня 2010. [www.webcitation.org/615tstl00 Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
- ↑ 1 2 Нащокина М. В. Московский модерн. — 2-е изд. — М.: Жираф, 2005. — С. 408—414. — 560 с. — ISBN 5-89832-042-3.
- ↑ Нащокина М. B. Архитекторы московского модерна. Творческие портреты. — Издание 3-е. — М.: Жираф, 2005. — С. 242—243. — 2 500 экз. — ISBN 5-89832-043-1.
Отрывок, характеризующий Особняк Ивана Миндовского
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
