Особняк И. Е. Пономарева
| Здание | |
Особняк И. Е. Пономарева
| |
 Дом в 2015 году | |
| Страна | Россия |
| Местоположение | Москва, ул. Знаменка, д. 11 |
| Архитектор | К. Ф. Буров |
| Дата постройки | 1899 год |
Особняк И. Е. Пономарева — усадьба в Москве по адресу улица Знаменка, дом 11, в настоящее время здание занимает Библиотека по естественным наукам РАН.
История
С 1776 года угол Знаменки и Малого Знаменского переулка занимала усадьба князя Сергея Николаевича Голицына, пожар 1812 года уничтожил имение и оно уже не было восстановлено. В XIX веке владение раздробилось на два (это видно на плане, датированном 19 мая 1861 года), владелицей одной из частей стала коллежская советница Александра Васильевна Каминская. При ней на участке были построены новые каменные здания. Затем усадьба перешла к потомственному почётному гражданину Николаю Павловичу Малютину, который в свою очередь продал владение 29 января 1877 года жене врача Ольге Ивановне Бетлинг. Новая хозяйка использовала участок в хозяйственных целях: здесь располагался общественный склад дров, а торцом к улице стоял сарай[1].
21 февраля 1896 года усадьба приобрела нового владельца в лице губернского секретаря Павла Николаевича Лесли. Спустя год он принял решение разобрать каменную ограду усадьбы и выстроить вдоль улицы доходный дом в четыре этажа. Впрочем эти планы не осуществились и владение перешло к московскому купцу Ивану Евдокимовичу Пономарёву, которому также принадлежал ряд мануфактур. По заказу нового хозяина архитектор Константин Фёдорович Буров возводит в 1899 на участке угловой дом в два этажа. Здание выполнено в стиле классицизированной эклектики. Наиболее интересной его деталью является угол дома, который срезан под углом 45 градусов и дополнен прямоугольным эркером на уровне второго этажа. Центральное окно эркера декорировано картушем-раковиной, по бокам расположены узкие окна. Окна второго этажа выходящего на Знаменку фасада декорированы по-разному: над несколькими расположены картуши с раковинами, одно выделено треугольным фронтоном с маской[1].
Внутреннее устройство дома использовало последние достижения того времени, было устроено паровое отопление, имелись ванны, раковины, клозеты, писсуары. Строительство велось быстрыми темпами, однако 18 сентября 1900 года Пономарёв скончался. По завещанию особняк отошёл его жене Людмиле Васильевне Пономарёвой и детям, Нине, Алексею и Софье. В 1904 году дом у семьи купил потомственный почетный гражданин, нефтепромышленник Григорий Мартынович Арафелов из Баку, которому принадлежало «Нефтепромышленное и торговое общество Г. М. Арафелов и Ко». В 1913 году архитектором А. Измировым была выполнена перестройка стоящего в переулке старого дома усадьбы, в настоящее время ему присвоен статус объекта культурного наследия регионального значения[2]. В поле треугольного фронтона расположена монограмма Арафелова. Во дворе усадьбы в служебных строениях была размещена маленькая текстильная фабрика Арафеловых. Одно из зданий во дворе, граничащее с соседним владением, выходило торцом на Знаменку и было украшено четырёхколонным портиком, над которым размещалась надпись на немецком «ARCHITECTURA», в филенках располагалась масонская символика, а центр композиции занимала львиная маска с полукруглым бассейном. В 2000 году это здание было уничтожено[1].
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[pastvu.com/p/10136 Здание с портиком во дворе до разрушения] |
При советской власти в 1920-е годы в бывшей усадьбе располагались секции Коммунистической академии, в настоящее время здание занимает Библиотека по естественным наукам РАН[1].
- Moscow, Znamenka 11-11 2015 2.JPG
Угловой эркер
- Moscow, Znamenka 11-11 2015 3.JPG
Вход со стороны улицы
- Moscow, Znamenka 11-11 (2010s) by shakko 05.JPG
Угол дома со стороны переулка
- Moscow, Znamenka 11-11 (2010s) by shakko 04.JPG
Центральная часть фасада по переулку
Напишите отзыв о статье "Особняк И. Е. Пономарева"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Левина, Ирина. [um.mos.ru/houses/osobnyak-i-e-ponomareva/ Особняк И. Е. Пономарева] (рус.). Узнай Москву. Проверено 1 июня 2015.
- ↑ [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/5743/ Жилой дом, XVIII в.] (рус.). Департамент культурного наследия города Москвы. Проверено 1 июня 2015.
Отрывок, характеризующий Особняк И. Е. Пономарева
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
