Особое мнение (фильм, 2002)

Особое мнение
Minority Report
Жанр	фантастика / боевик / триллер
Режиссёр	Стивен Спилберг
Продюсер	Джеральд Р. Молен Бонни Кертис Уолтер Ф. Паркс Ян де Бонт
Автор сценария	Повесть: Филип К. Дик Сценарий: Скотт Фрэнк Джон Коэн
В главных ролях	Том Круз Макс фон Сюдов Колин Фаррел Саманта Мортон
Оператор	Януш Камински
Композитор	Джон Уильямс
Кинокомпания	20th Century Fox DreamWorks SKG
Длительность	145 мин
Бюджет	$ 102 млн
Сборы	$ 358 млн
Страна	США
Год	2002
IMDb	ID 0181689
Выход фильма «Особое мнение» (оригинальное название — Minority Report)

К:Фильмы 2002 года

«Особое мнение» (англ. Minority Report) — американский фантастический триллер Стивена Спилберга по мотивам одноименной повести Филипа Киндреда Дика.

Сюжет

2054 год. Вашингтон. Джон Андертон — капитан полиции, командир подразделения профилактики преступлений Precrime, благодаря которой число убийств удалось свести до нуля. Три провидца («прова»), находящиеся в изоляции, видят преступления, которые будут совершены в ближайшем будущем. Картины их видений выводятся на экран, система выдаёт имена убийцы, жертвы, время убийства и тип преступления (преднамеренное или непреднамеренное). Андертон делает выводы о месте события и вместе с командой предотвращает преступление. Несостоявшиеся убийцы помещаются в анабиозные капсулы. Также «провы» видят повторные видения, — «эхо» — которые подлежат удалению из памяти системы.

Очутившись в непосредственной близости с провидцами, Андертон вступает в контакт с провидицей Агатой. Агата показывает ему мучающее её повторное видение («эхо») одного из давних убийств, при котором в озере топят женщину. Пытаясь разобраться в видении Агаты, Андертон направляется в «Отдел содержания заключенных», где знакомится с историей женщины из видения Агаты. Выясняется, что это — Энн Лайвли, бывшая наркоманка, которая вылечилась от своей зависимости, однако в настоящее время бесследно пропала. Андертон пытается ознакомиться с видением Агаты из базы данных отдела, но обнаруживает, что оно — стёрто. Также Андертон обнаруживает «ещё около дюжины дел, из которых пропали предвидения». Обо всём этом Андертон докладывает своему шефу — главе проекта Ламару Бёрджессу.

На днях состоится референдум о принятии системы «Precrime» по всей территории страны. Генеральный прокурор посылает инспектора Дэнни Уитвера для детальной проверки проекта. Разбирая очередное видение медиумов, Андертон с ужасом понимает, что через 35 часов он застрелит некоего Лео Кроу, которого никогда в жизни не видел. Он отказывается сдаться своим коллегам и пускается в бега. Избежав погони, Андертон является к творцу проекта доктору Хинеман. Пенсионерка рассказывает Андертону, что медиумами стали дети наркоманов, родившиеся с серьёзными церебральными пороками. Трое провов не всегда видят одинаковое будущее. Таким образом, вариант, который видят двое провов из трёх, называется «мнением большинства», а тот, который видит третий пров, — соответственно «мнением меньшинства» (в оригинале — англ. Minority Report, в русском устоявшемся переводе этот термин переводят как «особое мнение».) Этот вариант немедленно стирается из памяти системы, чтобы не допускать сомнений в системе правосудия и поддерживать веру в «непогрешимость профилактики». Однако «особое мнение» невозможно убрать из памяти прова. Поэтому Андертон должен найти прова и скачать данные из его памяти. Самым одаренным из провидцев является девушка — Агата. И именно самый одарённый «пров» видит «особое мнение».

Доктор Эдди Соломон пересаживает Андертону чужие глаза, благодаря чему система тотальной идентификации (СканГлаз) по радужной оболочке глаза определяет его как «мистера Якамото». Андертон похищает «прова», видевшего «особое мнение» из центра «Precrime» и с помощью своего знакомого, Руфуса, скачивает данные из её мозга. Наряду с видениями других преступлений, в нём содержится также видение об убийстве Энн Лайвли. Однако никакого «особого мнения» относительно преступления Андертона там нет. Андертон проникает в номер 1006, где он должен убить Лео Кроу, и находит на его постели гору снимков похищенных Кроу детей, среди которых находит снимок своего сына, пропавшего шесть лет назад. Он выбивает признание из Кроу: снимки — подделка, а некто обещал Кроу позаботиться о его семье, если Андертон убьёт его. На часах Андертона заканчивается отсчёт времени убийства, он принимает решение не убивать, а арестовать Кроу. Недовольный такой развязкой, Кроу хватает руку Андертона с зажатым в ней пистолетом, заставляет его спустить курок и выпадает в окно. Предсказание медиумов сбылось, но не совсем так как было в видении.

Уитвер, работавший раньше в убойном отделе и видя нестыковки, понимает, что «произошла ужасная ошибка» и «всё это подстроено». Также Уитвер выходит на убийство Энн Лайвли, обнаружив записи из её мозга в киберсалоне Руфуса. Он рассказывает главе проекта Ламару Бёрджессу, что кто-то утопил её и стёр из памяти системы видение Агаты. Также Уитвер рассказывает Ламару свои догадки о том, что Агата видела новое, другое преступление, как две капли воды похожее на первое. В этом заключалось её «особое мнение», которое подлежит удалению. Разница между двумя преступлениями заключалась в направлении волн на озере в момент убийства. Уитвер делает вывод, что кто-то нанял бродягу с улицы для убийства Энн Лайвли, бойцы отдела предотвратили это убийство, и затем кто-то заинтересованный совершает другое, новое убийство точно таким же способом, обманув систему. Видение нового убийства восприняли как «эхо» первого и удалили его из системы. Уитвер открыто заявляет, что подобная махинация под силу только начальникам системы профилактики. Бёрджесс убивает Уитвера и посылает группу на захват в дом Андертонов. Андертон успевает сказать жене, что его подставили из-за того, что он узнал об Энн Лайвли. Бёрджесс передаёт вещи пойманного Андертона его жене, но случайно проговаривается, что Лайвли была утоплена. Осознав, что Ламар является убийцей, жена Андертона освобождает мужа из заключения в анабиозной капсуле. На приёме в честь Бёрджесса один из бывших сослуживцев, а ныне — единомышленников Андертона выводит видения на большой экран, разоблачая преступление. Причиной убийства стало то, что Энн Лайвли была матерью Агаты и, вылечившись от наркомании, захотела забрать дочь из системы, а так как Агата была самой одарённой из «провов» и их опорой, то без её участия система не могла работать. Во избежание потери Агаты Ламар утопил Лайвли при личной встрече, замаскировав убийство под повторное видение («эхо»), подлежащее стиранию.

Медиумы выдают новое предсказание: жертва — Андертон, убийца — Ламар. Андертон ставит Ламара перед выбором: если Ламар убьёт его, то детище Бёрджесса, система Precrime — достоверна, но самого Бёрджесса ждёт анабиоз. Если он поступит как хозяин своей судьбы и оставит Андертона в живых, то система окажется несостоятельна и её закроют. Ламар делает свой выбор и совершает самоубийство. Систему Precrime упраздняют, заключённых амнистируют, оставив их под полицейским наблюдением, а медиумов переселяют в уединённое засекреченное место.

В ролях

Актёр	Роль
Том Круз	Джон Андертон Джон Андертон
Макс фон Сюдов	Ламар Бёрджесс Ламар Бёрджесс
Колин Фаррелл	Дэнни Уитвер Дэнни Уитвер
Саманта Мортон	Агата Агата
Стив Харрис	Джед Джед
Петер Стормаре	Эдди Соломон доктор Эдди Соломон
Патрик Килпатрик	Нотт Нотт
Нил Макдонаф	Гордон Флетчер Гордон Флетчер
Лоис Смит	Айрис Хинеман доктор Айрис Хинеман
Майк Биндер	Лео Кроу Лео Кроу
Кэтрин Моррис	Лара Андертон Лара Андертон

Съёмочная группа

• Режиссёр: Стивен Спилберг
• Сценаристы: Скотт Фрэнк, Джон Коэн по повести Филипа Дика
• Композитор: Джон Уильямс

Съёмки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Высокая зернистость картинки, засвеченность, шумы и прочие артефакты изображения в фильме — это специальный стиль съёмки, придуманный Спилбергом, основанный на изображении предвидений. Имеется в виду, что весь фильм — это запись предвидения. Засвеченность и ненасыщенные цвета картинки достигаются использованием технологии Bleach bypass.
• Провидцев в фильме зовут Дэшил, Артур и Агата — в честь Дэшила Хэммета, Артура Конан Дойла и Агаты Кристи.
• Герой фильма Ламар Бёрджесс назван так в честь Энтони Бёрджесса.
• В судебной практике существует «особое мнение» (мнение одного из судей, несогласного с окончательным приговором). В американской законодательной системе этот термин называется Minority report.
• В буквальном переводе английское название фильма Minority Report означает «заявление меньшинства» или «мнение меньшинства». В экономике этот термин означает так называемый «доклад меньшинства», отчёт акционеров, не имеющих контрольного пакета акций.
• Гэри Райдстром и Ричард Химнс были номинированы на премию «Оскар» за лучший звуковой монтаж. Победа в этой номинации досталась фильму «Властелин колец: Две крепости».

Телесериал

С 21 сентября по 30 ноября 2015 года на телеканале Fox в эфир выходил сериал «Особое мнение», действие которого происходит спустя 11 лет после событий фильма. Сериал был разработан Максом Боренштейном и спродюсирован компаниями Amblin Television, Paramount Television и 20th Century Fox Television.

Ссылки

• «Особое мнение» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Особое мнение (фильм, 2002)

Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.