Особый корпус Украинской державы

Особый корпус Украинской державы
Годы существования	сентябрь – не позднее 14 декабря 1918
Страна	Украинская Держава
Подчинение	Армия Украинской Державы
Тип	сухопутные войска
Дислокация	Киев, губернский город Киевской губернии
Участие в	Гражданская война в России Революция и Гражданская война на Украине

Особый корпус Украинской державы (О.к. Укр.д.) — воинская часть вооружённых сил Украинской державы во время Гражданской войны в России.

История

1918 год

После 29 апреля началось строительство нового государстваУкраинской державы под руководством гетмана П.П. Скоропадского. В южных губерниях и особенно в Киеве собралось значительное количество русского офицерства и других беженцев из Петрограда, Москвы и других местностей свободной России, оказавшихся под властью большевиков. К лету в Киеве насчитывалось до 50 000 офицеров Русской армии.

Из офицеров, по разным причинам не служивших в Армии Украинской державы (Украинского государства), было начато формирование «Особого корпуса» и «Сводного корпуса Национальной гвардии». Оба корпуса создавались в столице государства Киеве.

Генерал И.Ф. Буйвид формировал корпус из офицеров Русской армии не желавших служить в армии Украинского государства.

Состав Особого корпуса:

• 1-я дружина - командир князь генерал-майор Святополк-Мирский.
• 2-я дружина - командир полковник Рубанов (эта дружина вскоре была влита в состав 1-й).
• формировался 1-й Отдельный офицерский артиллерийский дивизион при штабе гетманской Сердюкской артиллерийской бригады.

В начале ноября граф генерал от кавалерии Ф.А. Келлер получил приглашение гетмана П.П. Скоропадского командовать его войсками в Украинском государстве. 5 ноября, после получения согласия Ф.А. Келлера, он был назначен Главнокомандующим войсками в Украинском государстве с подчинением ему и гражданских властей. Помощником назначен князь генерал-лейтенант А.Н. Долгоруков.

9 ноября Германская империя революционными гражданами провозглашена республикой. (см. Ноябрьская революция в Германской империи) Для правительства Украинского Государства это событие предвещало ослабление власти.

11 ноября завершилась Первая мировая война. Германская империя прекратила существование в результате Ноябрьской революции.

13 ноября главнокомандующий войсками в Украинском государстве с подчинением ему гражданских властей граф генерал от кавалерии Ф.А. Келлер (в должности был 5-13.11.1918) был снят с должности и назначен помощником нового главнокомандующего. Главнокомандующим войсками в Украинском государстве с подчинением ему гражданских властей назначен его помощник князь генерал-лейтенант А.Н. Долгоруков.,

Личный состав корпуса вооружение и снаряжение получал из Военного министерства Украинского государства. Численность русских офицерских дружин Особого корпуса и Сводного корпуса Национальной гвардии достигала от 2 до 3–4 тыс. человек, что составляло меньшинство из находившихся в ту пору в Киеве офицеров. Большинство так и осталось вне борьбы.,

В ночь с 13 на 14 ноября в г.Белая Церковь создаётся мятежная Директория с целью свержения власти германского командования и власти правительства Украинской державы во главе с гетманом П.П. Скоропадским. Директория состояла из пяти членов, председатель - В.К. Винниченко.

Командир Отдельного корпуса железнодорожной охраны Укр.д. генерал-майор А.В. Осецкий стал одним из первых военачальников, поддержавших антиправительственное восстание, использовал подчинённые ему силы железнодорожников для поддержки мятежников, что затем способствовало их успеху.

14 ноября гетман П.П. Скоропадский объявил Акт федерации, которым он обязывался объединить Украину с будущим (небольшевистским) российским государством.

14 ноября в Киеве было объявлено военное положение и временно закрыты все высшие учебные заведения. П.П. Скоропадский в последний момент принял откровенно прорусскую ориентацию и пытался войти в связь с командованием Добровольческой армии. Им было издано распоряжение о регистрации и призвании на службу офицеров и дано разрешение на формирование дружин русских добровольцев. Военная молодежь горячо поддержала формирование добровольческих дружин.,

15 ноября находясь в г. Белая Церковь, председатель мятежной Директории В.К. Винниченко объявил о начале вооружённого восстания Директории и примкнувшего к ней Отдельного отряда Сечевых стрельцов Украинской державы (далее О.о.С.с. Укр.д.) под командованием Е.М. Коновальца. 15 ноября генерал-майор А.В. Осецкий назначен наказным атаманом (командующим войсками) У.Н.Р. и, одновременно, начальником Генерального штаба войск Директории.

16 ноября началось восстание (антигетманский мятеж) против власти германского оккупационного командования, правительства Украинской державы и лично гетмана П.П. Скоропадского.

16 ноября в Белой Церкви одна пешая сотня О.о.С.с. разоружила отдел Государственной Стражи. Железнодорожный поезд мятежниками сечевиками был наскоро превращён в бронепоезд и вечером отправлен в г.Фастов. Это было начало наступления из г. Белая Церковь на г.Киев. Стрельцам, бывшим фронтовикам, удалось застать врасплох молодых гетманцев-сердюков и занять без боя ж.д. станцию Фастов, при этом сечевики стрельцы взяли в плен часть сердюков.

В ночь с 16 на 17 ноября в г. Конотопе власть захватил также предавший правительство полковник Палий, возглавивший 3-й стрелецко-казацкий полк 1-й стрелецко-казацкой дивизии Укр.д.. Стрельцы-козакы начали распространять свою власть на города Бахмач, Нежин, Чернигов.

Весть о начавшемся восстании разлеталась по стране. В армии произошёл раскол и началась «Украинская гражданская война». Гражданская война в Украине грозила смести ещё одну власть. Отдельная Сердюкская дивизия, русские офицерские дружины и подразделения Государственной Стражи оставались последней военной опорой гетмана в Киеве.

Главнокомандующий войсками в Украинском государстве с подчинением ему гражданских властей князь генерал-лейтенант А.Н. Долгоруков, для отражения наступления восставшего О.о.С.с. Укр.д. решил выдвинуть из Киева Отряд войск армии Украинской державы под командованием князя генерал-майора Святополка-Мирского, в состав которого входили:

• 1-я дружина Особого корпуса (600 офицеров-пехотинцев), командир дружины генерал-майор Святополк-Мирский;
• 1-й дивизион Лубенского сердюкского конно-казачьего полка (200 конных козаков) Отдельной Сердюкской дивизии;
• 4-й сердюцкий пеший полк (700 пеших козаков), командир полка полковник Босенко, Отдельной Сердюкской дивизии;
• Бронепоезд.

Всего чуть более 1 500 человек.

Ночью с 17 на 18 ноября Отряд войск армии Украинской державы (далее Отряд Укр.д.) прибыл на ж.д. станцию Васильков (уездный город Васильковского уезда Киевской губернии и станция в 25 км к югу от г.Киева). Узнав, что соседняя в 9 км ж.д. станция Мотовиловка (волосной н.п. Васильковского уезда Киевской губернии, севернее Фастова, см. Боровая (Киевская область)) занята сечевыми стрельцами, генерал-майор Святополк-Мирский утром 18 ноября решил атаковать станцию.

Аналогичное решение атаковать принял и командир авангарда командир пулемётной роты мятежных Сечевых срельцов Ф. Черник.

Бой закончился около 15.00 18 ноября победой стрельцов. 1-я офицерская дружина почти полностью погибла в последнем неравном рукопашном бою. На поле боя осталось более 600 убитых офицеров и козаков-сердюков Отряда под командованием генерал-майора Святополка-Мирского, потери стрельцов составили 17 человек убитыми и 22 тяжелоранеными. Под вечер стрельцы заняли ж.д. ст. Васильков. Разбитый 4-й сердюкский полк полковника Босенко отступил к Дарнице.

Вокруг Киева украинским правительством организовывалась военная оборона. В число войск вошёл и Особый корпус.

18 ноября германские войска покинули Киев. Защитники города поняли, что Киев гетману П.П. Скоропадскому не удержать.

18 ноября (или 19 ноября) князь генерал-лейтенант А.Н. Долгоруков назначен заместителем командующего всеми русскими добровольческими частями в Украинском государстве. Командующим всеми русскими добровольческими частями в Украинском государстве был граф генерал от кавалерии Ф.А. Келлер. ,

18 ноября представитель Добровольческой армии в Киеве Ломновский назначен начальником главного центра. Он издал приказ, предписывающий русским офицерам, поступившему в Киеве в добровольческие отряды, провозгласить себя частью Добровольческой армии и подчиняться приказам, исходящим от неё. В сложившейся ситуации этот приказ вносил ещё большую неразбериху для желающих защищать город.

26 или 27 ноября генерал от кавалерии граф Ф.А. Келлер, из-за полного нежелания подчиняться гетману освобождён от должности главкома русскими добровольческими частями Украинского государства. Главнокомандующим русскими добровольческими частями назначен князь генерал-лейтенант А.Н. Долгорукий. Отношения А.Н. Долгорукого с русским офицерством осложнились тем обстоятельством, что ему пришлось арестовать представителя Добровольческой армии в Киеве генерала П.Н. Ломновского из-за приказа, предписывающего русским офицерам в Киеве считать себя частью Добровольческой армии. П.Н. Ломновский вынужден был приказ отменить, но последствия его ещё более ухудшили отношение офицеров к гетману. , ,

14 декабря войска мятежников перешли в атаку и через Борщаговку, Соломенку и Куреневку вошли в город.

Утром 14 декабря добровольческие части оставили фронт и бросились в Киев. За ними следом, не вступая в бой, шли украинские части армии Украинской державы.

В городе началась охота на людей, потекли потоки крови… На улицах шла настоящая охота за офицерами, их безжалостно расстреливали, оставляя лежать на мостовых…

Гетман Скоропадский отрекся от власти, правительство передало полномочия Городской Думе и Городской Управе, генерал Долгоруков издал приказ о прекращении сопротивления и немедленную демобилизацию.

Непродолжительная «Украинская гражданская война 16 ноября – 14 декабря 1918 года» завершилась 14 декабря, когда гетман П.П. Скоропадский отдал приказ о демобилизации защитников Киева и отрёкся от власти. Видимо и корпус перестал существовать в это же время.

Полное наименование

Особый корпус

Подчинение

• Верховный Воевода Украинской Армии и Флота Павел Петрович Скоропадский

Командование

• И.Ф. Буйвид, командир корпуса, генерал

См. также

• Воинская часть
• Отряд
• Подразделение
• Дружина

Литература

• Залесский К.А. Кто был кто в первой мировой войне. Биографический энциклопедический словарь. М., 2003
• Тынченко Я. Украинские Вооружённые Силы. К: Темпора, 2009. С. 246.
• Тынченко Я. Офицерский корпус армии Украинской Народной Республики. Киев, 2007.
• Павел Скоропадский: Воспоминания (конец 1917 - декабрь 1918) - М.: Киев - Филадельфия, 1995.
• Тынченко Я. Сердюки гетмана Скоропадского. Украина, 1918. "Цейхгауз" № 18/2002.
• Головин Н.Н. Российская контрреволюция, кн. 12, с. 15–16.
• Гуль Р. Киевская эпопея. АРР, П, с. 67.
• Волков С. В. Трагедия русского офицерства. — М., 1993. Глава 3. Офицерство после катастрофы русской армии.
• Волков, Сергей Владимирович Трагедия русского офицерства. — М., 1993.

Ссылки

• [swolkov.org/bdorg/bdorg22.htm#1435 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. Русская Дружина — «Самир». Русские добровольческие формирования на Украине (1918).]
• [swolkov.org/bdorg/bdorg14.htm Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. Кавказский офицерский ... — Корниловский ударный полк ... Киевская офицерская добровольческая дружина генерала Кирпичева.]
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=281 Русская армия в Первой мировой войне. Князь Долгоруков Александр Николаевич.]
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=317 Русская армия в Первой мировой войне. Граф Келлер Федор Артурович.]

Отрывок, характеризующий Особый корпус Украинской державы

На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.