Остановка сердца

Об эпизоде британского телесериала «Доктор Кто» см. Остановка сердца (Доктор Кто).

Остановка сердца
МКБ-10	I46.
МКБ-9	427.5
DiseasesDB	8695
MeSH	D006323

Остановка сердца — внезапное и полное прекращение эффективной деятельности сердца с наличием или отсутствием биоэлектрической активности. Сердце человека представляет собой уникальный орган, состоящий из огромного числа мышечных волокон, которые работают как единый механизм. Но иногда слаженная работа этих мышц нарушается и возникает остановка сердца.

Причины

Причины остановки сердца различны, но есть наиболее частые из них:

Основные факторы

• Фибрилляция желудочков — около 90% всех случаев остановки сердца;
• Асистолия желудочков — около 5% всех случаев остановки сердца;
• Желудочковая пароксизмальная тахикардия с отсутствием пульса на крупных сосудах;
• Электромеханическая диссоциация — электрическая активность в виде ритмичных комплексов QRS без соответствующих сокращений желудочков.

Дополнительные факторы

• ишемия;
• острая обструкция кровообращения;
• миокардит;
• кардиомиопатия;
• гиповолемия;
• гипоксия;
• метаболические изменения;
• гипотермия;
• острая гиперкальциемия.

Косвенные факторы

• Курение;
• Злоупотребление алкоголем;
• Чрезмерная нагрузка на сердце;
• Возраст;
• Генетические.

Последствия

Со стороны ЦНС

Потеря сознания — наступает обычно не сразу, а через 10–20 секунд от начала фибрилляции или асистолии желудочков, по этой причине человек может ещё совершать простые действия даже после остановки сердца.

Со стороны дыхательной системы

Редкое агональное дыхание с остановкой через 2 мин после потери сознания.

Со стороны кровеносной системы

Постепенная остановка кровообращения.

Со стороны мышечной системы

Возможно появление тоникоклонических судорог через 15–30 секунд после утраты сознания.

Со стороны зрительной системы

Расширение зрачков через 2 мин с утратой реакции на свет.

Со стороны покровной системы

Быстро нарастающее изменение окраски кожных покровов в виде цианоза или бледности.

Общее

После потери сознания и остановки дыхания наступает клиническая смерть, развивается гипоксия в органах и тканях.

Первая помощь

Первая помощь включает наружный массаж сердца и искусственное дыхание (два вдувания через каждые 30 нажатий). При большинстве остановок сердца имеет место фибрилляция желудочков, которая может быть купирована электрической дефибриляцией с помощью автоматического наружного дефибриллятора (англ.). Вероятность удачной дефибриляции снижается со временем, примерно на 2—7 % каждую минуту, но первая помощь замедляет этот процесс, отодвигая развитие асистолии.

Врачебная помощь

• Непрямой массаж сердца и экстренная дефибрилляция. Её применение без предварительного ЭКГ-контроля оправдано тем, что более чем в 90% случаев причина остановки сердца — фибрилляция желудочков:

• взрослым последовательно: 4,5–5,5–7,5 кВ (200, 300 или 360 Дж);

• детям: при условии хорошего контакта с поверхностью грудной клетки применяют электроды наибольших размеров (не только детские). Сначала дефибрилляцию проводят разрядом 2 Дж/кг, потом его увеличивают до 4 Дж/кг.

• ИВЛ (мешком Амбу, аппаратное дыхание);

• 100% кислород при помощи маски или через эндотрахеальную трубку;
• Катетеризация центральных вен;

• Неотложная лекарственная терапия:

Препараты: лидокаин, атропин и эпинефрин — можно ввести через эндотрахеальную трубку с 10 мл 0,9% р-ра натрия хлорида или стерильной воды, или в/в, лучше ввести в центральный венозный катетер, эпинефрин 1 мл = 1 мг (при разведении 1:10 000) 0,1 мл = 0,1 мг (при разведении 1:1000).

Последовательность действий

При пароксизмальной желудочковой тахикардии с отсутствием пульса на центральных артериях и фибрилляции желудочков мероприятия необходимо проводить в нижеперечисленной последовательности:

• Дефибрилляция до трёх раз последовательно 4,5–5,5–7,5 кВ (соответственно 200, 300 или 360 Дж);

• Проверить наличие электрической активности на кардиоскопе;

• После каждого введения ЛС проводят непрямой массаж сердца в течение 30–60 с и повторяют дефибрилляцию разрядом 7–7,5 кВ (360 Дж);

• Необходим контроль электрической активности миокарда и пульса после каждого последующего мероприятия;

• Эпинефрин — 1 мг в/в струйно; при отсутствии эффекта его следует вводить повторно через каждые 3–5 мин. Повторно эпинефрин можно ввести в средних (2–5 мг) или высоких (0,1 мг/кг) дозах;

• Лидокаин — 1,5 мг/кг (болюс от 80 до 120 мг) в/в, затем в/в капельно в течение 5 мин до общей дозы 3 мг/кг;

• Бретилия тозилат — 5 мг/кг в/в струйно, затем в/в капельно в течение 5 мин до общей дозы 10 мг/кг;

• Магния сульфат — 1–2 мг в/в при подозрении на тахикардию типа «пируэт», рефрактерную желудочковую пароксизмальную тахикардию или фибрилляцию;

• Прокаинамид — 30 мг/мин в/в при рефрактерной желудочковой фибрилляции или тахикардии (максимальная доза — 17 мг/кг);

• Натрия гидрокарбонат — 1 мЭкв/кг только при предшествующем метаболическом ацидозе, передозировке некоторых ЛС (например, ТАД);

• Атропин — по 1 мг в/в струйно каждые 3–5 мин до общей дозы 0,04 мг/кг. Можно вводить через каждые 1–2 мин;

• При отсутствии пульса, но наличии электрической активности (электромеханическая диссоциация, идиовентрикулярные ритмы, желудочковые выскальзывающие ритмы, брадисистолические ритмы, идиовентрикулярные ритмы после фибрилляции);

• Наличие кинеза миокарда при ЭхоКГ;

• Оценка кровотока методом допплеровского УЗИ (при возможности);

• Каждый последующий этап проводят в случае неэффективности предыдущего;

• При безуспешности вышеуказанных мер в течение 45 мин следует принять решение о прекращении реанимационных мероприятий.

Дальнейшая жизнь после остановки сердца

Большинство людей, у которых произошла остановка сердца, лечение проходят в реанимационных отделениях. Пациенты выживают, если сердце удается запустить в течение 5-6 минут после остановки. При окончании реанимационного периода необходим постоянный мониторинг состояния пациента. Сердечная деятельность и другие функции могут быть нарушены, часто больной нуждается в продолжительной кардиореанимации. Пациенту делается рентгенография, поскольку при оказании помощи при остановке сердца могла повредиться грудная клетка. Кроме того, назначаются биохимические тесты, контролируется диурез и проводятся другие испытания, которые могут выявить развитие опасных осложнений. При длительном отказе сердца назначается ноотропная поддержка, необходимая для полноценного восстановления мозга.

См. также

• Кардиоплегия
• Тахикардия

Отрывок, характеризующий Остановка сердца

Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.