Остап Вишня

Остап Вишня
Павел Михайлович Губенко (Павло Михайлович Губенко)
Фотографический портрет Остапа Вишни
Имя при рождении:	Павло Михайлович Губенко
Псевдонимы:	Остап Вишня, Грунский
Место рождения:	Хутор Чечва, недалеко от села Грунь Зиньковского уезда на Полтавщине, Российская империя (ныне Ахтырский район Сумская область)
Род деятельности:	прозаик
Жанр:	рассказ, юмореска, «усмешка»
Язык произведений:	украинский

Остап Вишня (настоящее имя — Павел Михайлович Губенко, 13 ноября 1889 — 28 сентября 1956) — украинский писатель, юморист и сатирик. Начальник медико-санитарного управления Министерства железных дорог УНР. Узник сталинских концлагерей (1933—1943).

Биография

Родился 13 ноября 1889 года в хуторе Чечва близ села Грунь Зиньковского уезда Полтавской губернии (ныне Ахтырский район Сумской области) в многодетной (17 детей) крестьянской семье. Один из братьев Остапа Вишни, Василий Губенко, также стал писателем-юмористом и получил известность по псевдониму Василь Чечвянский, взятому в честь хутора Чечва. Сам Павел, до того, как прославиться под именем «Остап Вишня», использовал также псевдоним Грунский по городу Грунь.

Закончил начальную, затем двухклассную школу в Зинькове. Продолжил обучение в военно-фельдшерской школе в Киеве, после окончания которой (1907 г.) работал фельдшером, сначала в армии, а со временем — в хирургическом отделе больницы Юго-Западных железных дорог. Но, как вспоминал сам писатель, он не собирался посвятить себя медицине, и потому, работая в больнице, старательно «налегал» на самообразование. В 1917 году, сдав экстерном выпускные гимназические экзамены, поступил в Киевский Университет, однако вскоре оставил обучение и полностью посвятил себя журналистской и литературной работе. Университет не закончил в связи с Гражданской войной.

С 1918 — мобилизован в Армию УНР в медицинскую часть. Сделал быструю карьеру — в плен к большевикам попал в 1919 году в ранге начальника санитарного управления Министерства железных дорог УНР. В его распоряжении были все железнодорожные госпитали, в которых лежали больные офицеры и воины Украинской Галицкой армии, Действующей Армии Украинской Народной Республики.

Первое напечатанное сочинение Остапа Вишни — «Демократические реформы Деникина» — увидело свет 2 ноября 1919 года в газете «Народная воля» под псевдонимом «П. Грунский».

В этой же газете было напечатано ещё несколько фельетонов молодого писателя, а с апреля 1921 года, когда он стал работником республиканской газеты «Вести ВУЦИК», начался период его активной творческой деятельности и систематических выступлений в прессе. Псевдоним «Остап Вишня» впервые появился 22 июля 1921 года в «Крестьянской правде» под фельетоном «Чудак, ей-богу!».

Вишня высмеивал слабости: свои, своих земляков, считая, как и Гоголь, что «у кого уже не хватает духа посмеяться над своими собственными недостатками, лучше тому век не смеяться». Особенно активно Вишня высмеивал слабость у русских инстинктов гражданского и национального единства, их инертность, анахроничные черты в психологии и мышлении русских, которые так дорого обошлись Украине.

В процессе вдохновенной работы родился и развился созданный Остапом Вишней новый жанр — усмешка (укр. усмішка).

Усмешка — это разновидность фельетона и юморески. Ввёл этот термин сам Остап Вишня. Позднее он писал: «Хоть „фельетон“ уже и завоевал у нас право на существование, но, на мой взгляд, слово „усмешка“ … от фельетона». Автор «Вишнёвых усмешек» осваивает и дальше развивает традиции отечественной и мировой литературы и народного творчества, прежде всего традиции классиков (Гоголя и Шевченко, Салтыкова-Щедрина и Франко, Мартовича и Чехова). Жанру свойственная народная непосредственность и простота, но вместе с тем это тонкое, художественно совершенное произведение.

В 1933 году был незаконно репрессирован по ложному обвинению в покушении на государственного деятеля (срок — десять лет) и смог вернуться к литературной деятельности только в 1943 году. Жена Остапа Вишни Варвара Алексеевна Маслюченко через супругу Максима Горького добилась права жить рядом с мужем. Она поселилась в маленьком городке возле лагеря на Кольском полуострове. Но видеться с мужем практически не могла, только переписывалась. В 1934 году переписка прервалась на целых пять лет. В 1937 году брат Остапа Вишни Василь Чечвянский был арестован и расстрелян.

В лагере спас жизнь известному паремиологу Сергею Даниловичу Мастепанову.

В 1944 году проживал в городе Чаплыгин, где Варвара Маслюченко заведовала фронтовым театром. Там он написал рассказ "Зенитка".

В течение последних 10 лет жизни О. Вишня работал в редакции украинского сатирического журнала «Перец». Так же сотрудничал с газетой Радяньска Украина

В 1955 году Остапа Вишню (и его брата-писателя Василя Чечвянского — посмертно) реабилитировали. Вишня после реабилитации вернулся в Киев. Умер Остап Вишня от сердечного приступа в 1956 году.

О. Вишня писал и драматические произведения, основные из них — «Запорожець за Дунаєм» (1930), «Вячеслав» (1930—1931). Перу Остапа Вишни принадлежат переводы на украинский язык произведений Гоголя, Чехова, многих советских писателей, Марка Твена, О. Генри, Я. Неруды и Я. Гашека. Сочинения Остапа Вишни переведены на многие языки народов СССР и иностранные языки.

Показательно высказывание писателя о себе самом: «Только правда была поводырём в моей жизни. Я никогда не предавал правды».

А также высказывание Ф. Макивчука про Остапа Вишню: «Талант плюс исключительный языковой слух и высокое творческое напряжение - вот те три кита, которые так высоко вознесли Остапа Вишню».

Издания на русском языке

• Избранные произведения в 3-х томах. М., Правда, 1967.
• Избранное. Киев, 1951
• Избранное. М., 1955
• Избранное. М., 1958
• Рассказы. 1926
• Вишневые усмешки, крымские. Харьков, 1927
• Моя автобиография. Харьков, 1927
• Туристы. Л., 1927
• Украинский юмор. Л., 1927
• Ярмарка. Л., 1927
• Украинизуемся. Л., 1928
• Улыбки Вишни. Харьков, 1929
• Рассказы и фельетоны. М., 1953
• Юмористические рассказы. М., 1953
• Дикий гусь. М., 1954
• Юмористические рассказы. М., 1955
• Охотничьи усмешки. М., 1957
• Послушайте старика. М., 1957
• Ни пуха вам, ни пера. М., 1958
• Думы мои, думы мои. М., 1959
• Юморески. М., 1961
• Страшный суд. М., 1964
• Юмористические рассказы. М., 1964
• Вот так и пишу. М., 1984
• Улица Ульяновых. Киев, 1987

Память

• В 1991 году на киностудии Александра Довженко снят фильм «Из жизни Остапа Вишни» о лагерном периоде жизни писателя и его верной жене, режиссёр Я. Ланчак. Роль писателя исполнил Богдан Ступка

Ссылки

• [www.ukrlib.com.ua/bio/printout.php?id=343 Биография Остапа Вишни (укр.).], 2006
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:376232 Остап Вишня] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.gumoreska.com/ Все про Остапа Вишню]
• [ultra-ua.com/statt/vidatn-liudi-ukra-ni/ukra-nskiy-mark-tven-abo-trochi-pro-viniknennya-usm-shki «Український Марк Твен, або Трохи про виникнення усмішки» — статья про Остапа Вишню в интернет-издании «Ультра-Україна»]

Отрывок, характеризующий Остап Вишня

Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.