Остаточная информация

Остаточная информация — информация на запоминающем устройстве, оставшаяся от формально удалённых операционной системой данных. Информация может остаться из-за формального удаления файла или из-за физических свойств запоминающих устройств. Остаточная информация может привести к непреднамеренному распространению конфиденциальной информации, если хранилище данных окажется вне зоны контроля (например, будет выброшено с мусором или передано третьей стороне).

В настоящее время во избежание появления остаточной информации применяется множество методов. В зависимости от эффективности и назначения они подразделяются на очистку и уничтожение. Конкретные методики используют перезаписывание, размагничивание, шифрование и физическое уничтожение.

Причины

Многие ОС, файловые менеджеры и другое ПО предоставляют возможность не удалять файл немедленно, а перемещать файл в корзину, чтобы позволить пользователю легко исправить свою ошибку.

Но даже если возможность обратимого удаления явно не реализована или пользователь не применяет её, большинство операционных систем, удаляя файл, не удаляют содержимое файла непосредственно, просто потому, что это требует меньше операций и, чаще всего, быстрее. Вместо этого они просто удаляют запись о файле из директории файловой системы. Содержимое файла — реальные данные — остаётся на запоминающем устройстве. Данные существуют до тех пор, пока ОС не использует заново это пространство для новых данных. Во множестве систем остаётся достаточно системных метаданных для несложного восстановления при помощи широко доступных утилит. Даже если восстановление невозможно, данные, если не были перезаписаны, могут быть прочитаны ПО, читающим сектора диска напрямую. Программно-техническая экспертиза часто применяет подобное ПО.

Также, при форматировании, переразбиении на разделы или восстановлении образа системой не гарантируется запись по всей поверхности, хотя диск и выглядит пустым или, в случае восстановления образа, на нём видны только файлы, сохранённые в образе.

Наконец, даже если запоминающее устройство перезаписывается, физические особенности устройств делают возможным восстановление информации при помощи лабораторного оборудования благодаря, например, явлению остаточной намагниченности.

Контрмеры

Очистка

Очистка — удаление конфиденциальной информации с записывающих устройств таким образом, что гарантируется, что данные не могут быть восстановлены с помощью обычных системных функций или утилит для восстановления файлов. Данные могут оставаться доступными для восстановления, но не без специальных лабораторных методов.

Очистка, обычно, административная защита от непреднамеренного распространения данных внутри организации. Например, перед повторным использованием дискеты внутри организации, её содержимое может быть очищено для предотвращения непреднамеренного распространения информации следующему пользователю.

Уничтожение

Уничтожение — удаление конфиденциальной информации с записывающего устройства так, чтобы данные не могли быть восстановлены никаким известным способом. Удаление, в зависимости от конфиденциальности данных, обычно совершается перед выходом устройства из-под надзора, как например, перед списанием оборудования или перемещением его на компьютер с другими требованиями по безопасности данных.

Методики

Перезаписывание

Распространенная методика для предотвращения остаточной информации — перезаписывание устройства новыми данными. Из-за того, что такие методики могут быть реализованы целиком на программной стороне и могут быть использованы на отдельной части запоминающего устройства, это популярная и недорогая опция для многих приложений. Перезаписывание вполне подходящий метод очистки, если устройство доступно на запись и не повреждено.

Простейшая реализация записывает повсюду одни и те же последовательности: чаще всего — серии нулей. Как минимум, так предотвращается получение данных с устройства посредством обычных системных функций.

Для противостояния более сложным методам восстановления, часто предустановлены конкретные шаблоны перезаписи. Это могут быть и обобщённые шаблоны, предназначенные для устранения отслеживаемых следов. Например, повторяющаяся запись перемежающихся шаблонов из единиц и нулей может быть более эффективной, чем запись одних нулей. Часто задаются сочетания шаблонов.

Проблема с перезаписыванием в том, что некоторые части диска могут быть недоступны из-за износа оборудования или других проблем. Программная перезапись также может быть проблематичной в высокозащищённых средах, со строгим контролем за смешиванием данных, обеспечиваемым программным обеспечением. Использование сложных технологий хранения также может сделать перезапись файлов неэффективной.

Осуществимость восстановления перезаписанных данных

Питер Гутман изучал в середине 1990-х восстановление данных с формально перезаписанных устройств. Он предположил, что магнитный микроскоп способен извлечь данные и разработал особые последовательности для конкретных видов дисков, предназначенных для предотвращения этого. Эти последовательности известны как метод Гутмана.

Дэниел Финберг, экономист частной организации National Bureau of Economic Research, заявил, что любая возможность восстановить перезаписанные данные с современного жёсткого диска является «городской легендой».

В ноябре 2007, Министерство Обороны США признала перезапись подходящей для очистки магнитных устройств, но не подходящей для уничтожения данных. Только размагничивание или физическое уничтожение считается подходящим.

С другой стороны, согласно «Special Publication 800-88» (2006 г.) Национального института стандартов и технологий (США) (p. 7): «Исследования показали, что большинство современных устройств может быть очищено за одну перезапись» и «для жестких дисков ATA произведённых после 2001 г. (свыше 15 GB) термины очистка и уничтожение совпадают».

Размагничивание

Размагничивание — удаление или ослабление магнитного поля. Применённое к магнитному носителю, размагничивание может уничтожить все данные быстро и эффективно. Используется прибор, называемый размагничиватель, предназначенный для уничтожения данных.

Согласно требований Министерства Обороны РФ от 2002г (с поправками 2011г) данные считаются надежно уничтоженными если используется один из трех методов: воздействие на магнитный слой постоянного магнитного поля, переменного магнитного поля или импульсного магнитного поля. Для каждого типа магнитного носителя регламентируется направление вектора магнитной индукции (либо количество импульсов и их направления), минимальная продолжительность воздействия и минимальное амплитудное значение поля. Применительно к современным НЖМД требуется воздействие двумя последовательными взаимно-перпендикулярными импульсами длительностью не менее 1мс каждый, с амплитудным значением не менее 1200кА/м - в каждой точке пространства занимаемого магнитным носителем.

Размагничивание обычно выводит жёсткий диск из строя, так как уничтожает низкуровневое форматирование, производимое во время изготовления. Размагниченные дискеты, обычно, могут быть переформатированы и использованы заново. В результате воздействия импульсного магнитного поля более 500 кА/м на современный жесткий диск также побочным явлением является зачастую выгорание элементов микроэлектроники жесткого диска и(или) повреждение магнитных головок.

В высокозащищённых средах исполнитель может быть обязан использовать сертифицированный размагничиватель. Например, в правительстве и оборонных ведомствах США может быть предписано использовать размагничиватель из «Списка допущенных приборов» Агентства национальной безопасности .

Шифрование

Шифрование данных перед записью может ослабить угрозу остаточной информации. Если шифровальный ключ надёжен и правильно контролируется (то есть, сам не является объектом остаточной информации), то все данные на устройстве могут оказаться неизвлекаемыми. Даже если ключ хранится на жёстком диске, перезаписывание только ключа может оказаться проще и быстрее, чем всего диска.

Шифрование может производиться пофайлово или сразу всего диска. Тем не менее, если ключ хранится, даже временно, на той же системе, что и данные, он может быть объектом остаточной информации и может быть прочитан злоумышленником. См. атака через холодную перезагрузку.

Физическое уничтожение

Физическое уничтожение хранилища данных считается самым надежным способом предотвращения появления остаточной информации, хотя и за самую высокую цену. Не только сам процесс занимает время и обременителен, он также делает оборудование неработоспособным. Более того, при современных высоких плотностях записи, даже небольшой фрагмент устройства может содержать большой объем данных.

Отдельные методики физического уничтожения включают:

• Физическое разрушение устройства на части путём размалывания, измельчения и т. д.
• Сожжение
• Фазовый переход (то есть растворение или возгонка целого диска)
• Применение коррозийных реагентов, таких как кислоты, к записывающим поверхностям
• Для магнитных устройств, нагрев выше точки Кюри

Проблемы

Недоступные области устройств

В запоминающих устройствах могут быть области, ставшие недоступными для обычных средств. Например, магнитные диски могут разметить новые «bad»-сектора, после того как данные были записаны, а кассеты требуют промежутков между записями. Современные жёсткие диски часто производят автоматические перемещения незначительных секторов записей, о которых может даже не знать ОС. Попытки предотвратить остаточную информацию посредством перезаписывания могут провалиться, так как остатки данных могут присутствовать в формально недоступных областях.

Сложные системы хранения

Запоминающие устройства, применяющие различные изощрённые методы, могут привести к неэффективности перезаписывания, особенно для применения к отдельным файлам.

Журналируемые файловые системы увеличивают связность данных, выполняя запись, дублируя информацию, и применяют семантику транзакций. В таких системах остатки данных могут находиться вне обычного «местонахождения» файла.

Некоторые файловые системы применяют копирование при записи или содержат встроенную систему управления версиями, предназначенные для того, чтобы никогда не перезаписывать данные при записи в файл.

Такие технологии как RAID и меры предотвращения фрагментации приводят к тому, что данные файла записываются сразу в несколько мест: либо намеренно (для устойчивости к отказам), либо как остатки данных.

Оптические носители

Оптические носители не магнитны и к ним не применимо размагничивание. Неперезаписываемые оптические носители (CD-R, DVD-R и т. д.) также не могут быть очищены путём перезаписывания. Перезаписываемые оптические носители, такие как CD-RW и DVD-RW, могут подвергаться перезаписыванию. Методики надёжного уничтожения оптических дисков включают: отслоение хранящего информацию слоя, измельчение, разрушение электрической дугой (как при помещении в микроволновую печь) и помещение в растворитель поликарбоната (например, ацетон).

Данные в RAM

Остаточная информация может наблюдаться в SRAM, которая обычно считается непостоянной (то есть содержимое стирается при выключении питания). В исследованиях, появление остаточной информации иногда наблюдается даже при комнатной температуре.

В другом исследовании обнаружена остаточная информация в DRAM, вновь со временем затухания от секунд до минут при комнатной температуре и «целая неделя без питания при охлаждении жидким азотом». Авторы исследования смогли использовать атаку через холодную перезагрузку для получения ключа шифрования для нескольких систем шифрования всего диска. Несмотря на некоторое угасание памяти, они смогли использовать избыточности в форме хранения, возникающие после преобразования ключей для эффективного использования, такие как в последовательности ключей. Авторы рекомендуют, покидая компьютер, выключать его, а не оставлять в «спящем режиме». И, если используются системы вроде Bitlocker, устанавливать PIN-код на загрузку.

Стандарты

• Национальный институт стандартов и технологий (США) Special Publication 800-88: Guidelines for Media Sanitization (Рекомендации по уничтожению данных)
• DoD 5220.22-M: National Industrial Security Program Operating Manual (NISPOM, Рабочая Инструкция по Программе Национальной Промышленной Безопасности)
  • Последние редакции больше не содержат ссылок на конкретные методики уничтожения данных. Стандарты в этой области оставлены на усмотрение Cognizant Security Authority (Компетентного Специалиста по Безопасности).
  • Хотя в NISPOM не описывается конкретных методик уничтожения данных, предыдущие редакции (1995 и 1997 годов) содержали конкретные описания методик в таблице DSS C&SM вставленной после секции 8-306.
  • Defense Security Service (DSS, Оборонная Служба Безопасности) предоставляет Clearing and Sanitization Matrix (C&SM, Руководство по Очистке и Уничтожению) которое содержит описание методик.
  • В редакции за Ноябрь 2007 г. DSS C&SM, перезаписывание стало считаться неподходящим для уничтожения магнитных носителей. Только размагничивание (размагничивателем одобренным АНБ) или физическое уничтожение считается достаточным.
• NAVSO P5239-26 [web.archive.org/web/20040202081622/www.marcorsyscom.usmc.mil/sites/ia/references/don/NAVSO%20P5239-26%20Remanence%20Security.pdf]
• AFSSI-5020
• AR380-19
• Royal Canadian Mounted Police (Канадская Королевская Конная Полиция) G2-003: Hard Drive Secure Information Removal and Destruction Guidelines (Руководство по Устранению и Уничтожению Конфиденциальной Информации на Жестких Дисках)
  • Уровни данных A/B/Confidential: тройная перезапись с использованием ПО RCMP DSX
  • Уровни данных C/Secret/Top Secret: Физическое уничтожение или размагничивание

См. также

• Программно-техническая экспертиза
• Криптография
• Восстановление данных
• Шифрование
• Метод Гутманна
• Шреддер (устройство)
• Физическая защита информации
• Безопасность
• Зануление
• Алгоритмы уничтожения информации
• Вайп

Программное обеспечение

• Darik's Boot and Nuke
• shred (входит в пакет GNU Coreutils)

Также существует множество других утилит для разных операционных систем

Ссылки

• [www.fas.org/irp/nsa/rainbow/tg025-2.htm A Guide to Understanding Data Remanence in Automated Information Systems]. — National Computer Security Center, 1991. (Rainbow Series «Forrest Green Book»)

Отрывок, характеризующий Остаточная информация

– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».